Ганс-Иоахим Диснер - Королевство вандалов. Взлет и падение

Тем самым в плане истории населения (и социологии) в поздние вандальские времена, как и в последнюю фазу римского владычества Северной Африкой, проявлялись чрезвычайно резкие противоречия, облегчившие византийское завоевание и победу Велизария. Вопрос о том, сыграли ли решающую роль противоречия между вандалами-арианами и провинциалами-ортодоксами, мы можем оставить открытым; ибо вместе с тем существовало противоречие между местным населением в культурных областях (как можно вкупе назвать вандалов и провинциалов) и наступающими из степных и горных областей кочевниками, которые были уже готовы отказаться от примитивной стадии языческой и племенной организации в пользу порядка более высокого уровня. Эти союзы выкристаллизовались вокруг монархической верхушки именно в ходе борьбы против управляемого из Карфагена государства и в результате во многом преодолели примитивное состояние бродячего пастушества, которое было вынуждено поддерживать и наращивать свои скромные жизненные возможности за счет разбойничих походов. Правда, современные писатели неизменно придерживались мнения о примитивности берберов и тем самым становились сторонниками вандалов, а затем прежде всего византийцев. Поэтому из этой литературы нельзя извлечь исторически достоверной картины жизни этих племен и динамических процессов их развития.

Мы подошли к концу нашего очерка истории вандальского государства. Сейчас речь не идет о том, чтобы в прагматичной манере, к сожалению, получившей чрезвычайно широкое распространение, поставить вопрос об «уроках», которые можно извлечь из истории вандалов – прежде всего из судьбы их африканского государства; в этом эпилоге уместнее спросить, оказали ли вандалы существенное влияние на историю стран Атласа и прервали ли они или нет неизменность развития – нечто подобное говорил еще Куртуа. К этому можно добавить вопрос о влиянии на не-африканские области. Ответ сам собой вытекает из предыдущего анализа. Не желая преуменьшить решающее воздействие переселения народов на историю и территорию Римской империи, мы должны подчеркнуть, что последствия вандальского завоевания и основания государства в Северной Африке были довольно незначительны. Характерно, что короли-хасдинги властвовали только над частью бывших римских владений в странах Атласа; позднее они наблюдали, как эта территория постоянно сокращается под ударами мавров еще до того, как хотя бы один византийский солдат ступил на африканскую землю. И все-таки мы продолжаем твердо придерживаться высказанного выше мнения, что вандальское государство, не будь удачного нападения Юстиниана, могло бы продержаться еще несколько десятилетий. Однако, так как его роль мировой державы уже давно была исчерпана, его влияние на северо-африканское развитие должно было бы постепенно уменьшаться.

Не только во время мусульманского нашествия, но уже спустя пару десятков лет после похода Велизария следы вандалов в Северной Африке полностью стерлись. В то время как цивилизующее влияние Рима в этой области, осуществлявшееся при помощи латинского языка, ортодоксальной церкви и многочисленных экономических форм, действовало еще несколько десятилетий, любое заметное воздействие вандалов прекратилось вскоре после победы византийцев. Итак, вандалы развернули в Северной Африке – как и в Испании – лишь временную, а именно, постоянно ослабевающую историческую активность, которая оказалась неспособной к сколь-нибудь длительному существованию. Следует также допустить, что имевшее место воздействие вандалов на Северную Африку носило скорее отрицательный, чем положительный характер. Если отвлечься от зачатков феодализации, проявившихся в среде вандальской служилой знати, вандальская колонизация и основание государства не повлекли за собой никакого существенного перспективного развития. Ничего нового не возникло и на месте римской структуры общества, сильно поврежденной нашествием. В сфере культуры вандалы, по отдельности легко поддававшиеся процессу романизации и кафолизации, не смогли внести никакого собственного вклада в латинский язык и литературу, научные и церковные институты. В этом отношении их деятельность в целом носила разрушительный характер; пассивно восприняв римскую культуру, систему управления и экономику, они не сумели предложить ничего конструктивного для развития этих областей. В этом проявляется внутриполитическая неспособность, ставшая особенно действенной в период внешнеполитических поражений. Ни одно государство не может на протяжении длительного времени выказывать внутри- и внешнеполитическую несостоятельность: обычно естественным следствием является исчезновение, а значение такого государства для «мировой истории» в этом случае определяется скорее периодом его упадка, чем расцвета.

Несмотря на это, ни один специалист не будет утверждать, что вандальское королевство не имело значения для мировой истории. В качестве внешней опоры совокупности государств, образовавшихся в результате переселения народов, и разрушителя изживших себя порядков и институтов Римской империи оно выполнило важную функцию; хотя вандалы не смогли долго продержаться, они по меньшей мере косвенно гарантировали достаточно спокойное развитие других варварских государств, прежде всего государства франков, так как они, равно как и остготы, отвлекли на себя удары Византийской империи. Кроме того, разрушение африканских позиций Рима дало большие возможности для развития берберско-мавританским силам, с готовностью использовавшим их: тем самым дело дошло, естественно, до процесса дероманизации, сыгравшего значительную роль для дальнейшего культурного развития, который был задержан вмешательством византийской державы, но был доведен до конца после успешного вторжения ислама.

Таким образом, если стремиться к объективности, мы не можем составить однозначного заключения: следует одновременно подчеркнуть негативные черты вандальской власти, ее непреклонность и заторможенность, и в то же время учитывать позитивные признаки, проявлявшиеся большей частью косвенным образом. В любом случае функция и значение вандальского государства далеко выходят за рамки промежуточного этапа между римским и византийским господством в Северной Африке.

Albertini, E., Marc,ais, G., Yver, G., L'Afrique du Nord fran?aise dans l'histoire, Paris 1937.

Altaner, B., Patrologie, Freiburg/Br. 1960.

Audollent, A, Carthage romaine, Paris 1901.

Baradez, J., Fossatum Africae. Recherches aöriennes sur 1'organisation des confins sahariens ä l'epoque romaine, Paris 1949.

Bates, O., The Eastern Libyans, London 1914.

Berthiers, A., L'Algörie et son pass6, Paris 1951.

Brisson, J.-P., Autonomisme et Christianisme dans l'Afrique romaine de Septime Sövere ä l'invasion vandale, Paris 1958.

Büttner, Th Die Circumcellionen – eine sozial-religiöse Bewegung. (Th. Büttner – E. Werner, Circumcellion und Adamiten. Zwei Formen mittelalterlicher Haeresie, Berlin 1959 S. 1-72).

Bunan, J., Die einheimische Bevölkerung Nofdafiikas von den punischen Kriegen bis zum Ausgang des Prinzipats (F. Altheim – R. Stiehl, Die Araber in der Alten Welt, 1. Band, Berlin 1963 S. 420-549).

Cagnat, R., L'armee romaine d'Afrique et l'occupation militaire de l'Afrique sous les empereurs, Paris 1913.

Camps-Fabrer, H., L'olivier et l'huile dans l'Afrique romaine, Alger 1953.

Caroopino, J., Le Maroc antique, Libraire Gallimard 1943.

Courcelle, P., Histoire litte" raire des grandes invasions germaniques, Paris 1948; 1943.

Courtois, Chr., Victor de Vita et son oeuvre, Alger 1954.

Courtois, Chr., Les Vandales et l'Afrique, Paris [1955].

Dannenbauer, H., Die Entstehung Europas. Von der Spätantike zum Mittelalter, 2 Bde., Stuttgart [1959-1962].

Diesner, H.-J., Studien zur Gesellschaftslehre und sozialen Haltung Augustins, Halle (S.) 1954.

Diesner, H.-J., Possidius und Augustinus (Studia Patristica, 6, S. 350 bis 365).

Diesner, H.-J., Der Untergang der römischen Herrschaft in Nordafrika, Weimar 1964.

Diesner, H.-J., Art. Vandalen (Schlussteil) (Pauly-Wissowa, Suppl.-Bd. 10, 957-992).

Diesner, H.-J., Kirche und Staat im spatrömischen Reich, Aufsätze zur Spätantike und zur Alten Kirche, Berlin 1963; 1964.

Diesner, H.-J., Gildos Herrschaft und die Niederlage bei Theueste (Tebessa) (Klio, 40, 1962 S. 178-186).

Die Völker Afrikas, ihre Vergangenheit und Gegenwart, 2 Bde., red. v. D. A Olderogge u. 1.1. Potechin, dtsch. Übers., Berlin 1961.

Diligenskij, G. G., Sevemaja Afrika v IV-Vvekach, Moskva 1961.

Ensslin, W, Theoderich der Grosse, München [1947; 1959].

Fiebiger, O., Schmidt, L., Inschriftensammlung zur Geschichte der Ostgermanen (Denkschriften der Kaiserl. Akademie der Wissenschaften in Wien, phil.-hist. Klasse, 60, 1917, Abh. 3).

Fischer, J., Die Völkerwanderung im Urteil der zeitgenössischen kirchl. Schriftsteller Galliens unter Einbeziehung des hl. Augustinus, Heidelberg [1948] (Theol. Diss. Würzburg 1943).

Frend, W. H. C., The Donatist Church, a Movement of Protest in Roman North Africa, Oxford 1952.

Gautier, E. F., Le passe de l'Afrique du Nord, les siecles obscurs, Paris 1937.

Gautier, E. F., Geiserich, deutsche Übers, v. J. Lechler,

Frankfurt/M. 1934.

Geffcken, J., Der Ausgang des griechisch-römischen Heidentums, Heidelberg 1929.

Gsell, St., Atlas archeologique de l'Algerie, Alger 1911.

Hartke, W, Römische Kinderkaiser, Berlin 1951.

Jahn, M., Die Wandalen (b Vorgeschichte der deutschen Stamme, hisg. v. H. Reineith, Bd. III, 943-1032).

Julien, Ch.-A., Histoire de l'Afrique du Nord, Tunisie, Algerie, Maroc, I, des origines ä la conquete arabe (647 ap. J.-C), Paris 1956; II, de la conquete arabe ä 1830, Paris 1956.

Käser, M., Das römische Privatrecht, 2 Bde., München 1955-1959.

Kohns, H. P, Versorgungskrisen und Hungerrevolten im spatantiken Rom, Bonn 1961.

Lapeyre, G., Pellegrin, A., Carthage latine et chretienne, Paris 1950.

Lepper, J. L. M. de, De rebus gestis Bonifatii comitis Africae et magistri militum, Tüburg-Breda 1941.

Leschi, L, Etudes d'epigraphie, d'archeologie et d'histoire africaines, Paris [1957].

Lietzmann, H., Geschichte der Alten Kirche, Leipzig-Berlin 1937/44.

Löwith, K., Weltgeschichte und Heilsgeschehen, Stuttgart [1953].

Maier, F. G., Augustin und das antike Rom, Stuttgart-Köln [1955].

Marec, E., Hippone la Royale, antique Hippo Regius, Alger [1954].