Игорь Бестужев-Лада - Очень уж краткая история человечества с древнейших времен до наших дней и даже несколько дольше

Обидно, конечно, сознавать, что мы произошли от животного, к которому трудно приложить эпитет «прекрасное». А не, скажем, от пышнохвостого павлина или величавого лебедя, яко царевна из сказки. Но что поделаешь? Видов обезьян — великое множество. Они подразделяются на «низших» (менее похожих на человека) и «высших» (более похожих). При этом разница между «низшими» и «высшими» обезьянами ничуть не больше, чем между «высшими» обезьянами и человеком. Даже в мельчайших деталях! Так что напрасно многие из нас открещиваются от прямо-таки бьющей в глаза родословной.

Итак, чем отличается просто обезьяна от человекообезьяны, а та, в свою очередь, от обезьяночеловека и, наконец, просто человека?

Коротко говоря, обезьяна («высшая») может воспользоваться каким-то орудием только случайно и тут же забудет про этот отрадный эпизод в своей жизни. Потому что ее естественное положение — четвереньки, а «встать на дыбы» и освободить хотя бы одну переднюю конечность для захвата орудия (скажем, палки) — редкий, чрезвычайный подвиг.

В отличие от «просто обезьяны», человекообезьяна (это уже не 30 миллионов лет назад, а на порядок ближе к нам) — животное если еще не прямоходящее, то легко встающее на задние лапы и употребляющее для нападения и защиты палку, кость, камень. Заметим, еще не обработанное орудие, а оказавшийся под рукой подходящий предмет, но уже не случайно, а нарочито, со знанием дела.

Наконец, для обезьяночеловека (питекантропа) — 1,2–0,5 миллиона лет назад — характерно устойчивое прямохождение, а значит — систематическое употребление орудий, причем не только подходящих предметов, но и грубо обработанных.

При всем при том это еще животное. Появляются зачатки разума — животное становится человеком.

Заметим, что эта линия — отнюдь не прямая генеалогия. Здесь могут быть «ответвления», не получившие дальнейшего развития. Например, найдены кости существ, занимающих промежуточное положение между питекантропами и людьми (датировка: 200- 35 тысяч лет назад). По месту находки их назвали неандертальцами. Некоторые ученые рассматривают их как особую, пресекшуюся ветвь в развитии человека.

Лишь очень немногие виды обезьян обитают семьями и не на деревьях, а где удобнее по обстановке. Как правило же, место жительства обезьяны — ветки деревьев в лесу (так безопаснее). И оптимальная величина стаи — не слишком большая (не хватит корма) и не очень малая (чтобы стая выжила при не слишком убийственной катастрофе). Уже здесь мы находим некоторые черты сходства с первобытной общиной людей — хотя и тут, конечно, различие огромное.

Со временем высшие типы обезьян достигли полутора-двухметрового роста и одного-двух центнеров веса. Этакая махина могла помериться силами с медведем. Во всяком случае быстротой реакции, хитростью, ловкостью, скоростью передвижения она превосходила его.

Но не метрами и центнерами, а инстинктами — «автоматическими» реакциями на то или иное воздействие извне — оказалась сильна обезьяна. Точнее, как уже говорилось, эффективностью инстинктивного группового поведения.

Инстинкты (рефлексы), как известно, делятся на безусловные и условные. Простейшие безусловные инстинкты: мигание, кашель, чихание, позволяющие автоматически очищать от пыли и болезнетворных микробов глаза, горло, нос. Бывают инстинкты и посложнее: инстинкт самосохранения, инстинкт питания (тоже разновидность самосохранения), инстинкт размножения, который делится на половой и родительский, инстинкт ориентации — приспособления к среде (вспомните хотя бы межконтинентальные перелеты птиц). В этом отношении у обезьян особых преимуществ по сравнению с другими животными не было.

А вот по части условных инстинктов (не врожденных, а благоприобретенных, полученных «опытом жизни») высшие типы обезьян намного опережают остальную животную братию. Даже умнейших животных — собак, кошек, лошадей. Это не пескарь, который будет заглатывать крючок еще и еще раз, даже когда убедится, что его «кормилец» — злодей. Обмани обезьяну раз — ну два — и все: у нее выработался условный рефлекс на тебя как на врага. И она немедленно оповещает об этом всю стаю. Плохо пришлось бы тебе, если бы вас не разделяла решетка клетки зоопарка!

И вот обезьяна случайно сшибла палкой банан. Сенсация сообщена соседям. Сработал групповой условный рефлекс — и бананов как не бывало — всюду, куда дотянется палка. Орудием может быть не только палка, но и камень. Камень заостренной формы, который действует как топор. Остается подняться на задние лапы, высвободить передние и начать трудиться, твердя опостылевшее: «Труд сделал из обезьяны человека».

А там пошло-поехало: человекообезьяна, обезьяночеловек, человек неандертальский…

Совеем недавно считалось, что вместо многоточия надо завершить эволюционный ряд так: «и 40 тысяч лет назад появился Человек Разумный, гомо сапиенс».

Однако исследования последних лет показали, что путь от человекообезьяны к Человеку Разумному оказался более сложным и занял сотни тысяч, если не миллионы лет.

Мы не будем вдаваться в детали этого процесса. Приглядимся лучше внимательнее к стае обезьян, посмотрим, насколько далеко от нее ушла стая человекообезьян и обезьянолюдей, много ли общих черт в стае обезьян и в первобытной общине людей.

Выясняется, что общих черт немало.

Например, и в стае, и в общине обязательно выделяется «авторитет» — наиболее сильный и удачливый добытчик пищи. Ему — лучший кусок. И не в награду, а по трезвому расчету. Сытнее наестся — больше добудет для других. Не случайно в инструкции на случай авиакатастрофы сказано: сначала надень кислородную маску сам, потом надевай ребенку — иначе погибнете оба.

И в стае, и в общине наиболее привлекательная самка (по здоровью, по половозрелой молодости) опять-таки достается наиболее сильному и наиболее удачливому, иногда после отбора претендентов — боя самцов. Тут уж не расчет, а чистый инстинкт: таким образом получается наиболее здоровое потомство. Но если все самки достанутся одному — неизбежен инцест, вырождение, гибель. И все тот же инстинкт гонит «первого любовника» к следующей. А его место занимает другой — и пожалуйста: искомое разнообразие. Смешно, но пережитки этого сугубо обезьяньего поведения остались и у людей (преимущественно у мужчин) до сих пор. Они четко сформулированы в афоризме шоумена Фоменко: «Мечта идиота — жена соседа».

И в стае, и в общине мать обязательно поделится пищей с детенышем. Материнский инстинкт подсказывает ей, что иначе грозит выморочность. И в стае, и в общине самка ни за что не подпустит более сильного физически самца к девочке, не достигшей половой зрелости. Ибо это тоже грозит выморочностью.

Общий вывод из сказанного. Нет непроходимой стены между неорганическим и органическим миром (хотя это — разные миры). Нет непроходимой стены между растительным и животным миром (хотя это — разные миры). Нет непроходимой стены между обезьяной и близкими к ней видами животного мира. Нет непроходимой стены между обезьяной и человеком (хотя разница — огромная). Нет непроходимой стены между обезьяньей стаей и первобытной общиной (мы ничего не поймем в особенностях первобытной общины, если не приглядимся к их «росткам» в обезьяньей стае).

Очень жаль, что невозможно составить таблицу, где был бы точно обозначен год до нашей эры, когда человекообезьяна передала эстафету обезьяночеловеку, а тот, проблаженствовав положенное время на земле, в свою очередь уступил место человеку. И дело здесь не в капризах специалистов (хотя тут, как и везде, сколько голов — столько и умов), а в сложности процесса. Что ни возьми: не ясно, что считать началом, а что концом. Вспоминается Фамусов: «Ужасный век! Не знаешь что начать!»

Да, можно, конечно, сказать: не позже (не раньше?) чем 35–40 тысяч лет назад появился Человек, который тут же хвастливо, безо всяких на то оснований, назвал себя Разумным: гомо сапиенс (ах если бы!). Понятно, тут же найдутся оппоненты, которые попытаются «состарить» или «омолодить» Разумника на десяток-другой тысяч лет. С такими мелкими огорчениями еще можно смириться. Главное, одно за другим обнаруживаются захоронения почти человека (даже орудия при нем!) или еще не человека, но уже и не питекантропа. Или того хуже: уже не человекообезьяны, но еще не обезьяночеловека. И даты находок: миллион лет, два миллиона лет, три с половиной миллиона лет назад… Так откуда вести счет? С тридцати пяти тысяч или с трех с половиной миллионов?