Образование единого Русского государства - Владимир Васильевич Мавродин

Кое-где на Руси и баскаки и другие знатные татары чувствовали себя прочно и в опустевшем краю захватывали земли и заводили свои «слободы». Так, например, поступил баскак Ахмат, хозяйничавший в Курской тьме, «насилие и обиду творяху многу» в Посемье.

В некоторых местах на юге и, быть может, на востоке татары заставили крестьян работать на себя: «да им орють пшеницю и проса».

Русь переживала тяжелые времена.

К. Маркс называет подчинение Руси ханам Золотой Орды «кровавым болотом монгольского рабства…», которое «…оскорбляло и иссушало самую душу народа, ставшего его жертвой»[16].

На тяжесть татарского ига указывает И.В. Сталин в своей статье «Украинский узел», подчеркивая, что то иго, которое «империалисты Австрии и Германии несут на своих штыках… ничуть не лучше старого, татарского»[17].

Русь не смогла остановить орды Батыя, но необозримые равнины героически боровшейся с завоевателями Руси «поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы, — писал А.С. Пушкин, — варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией…»[18].

Своим спасением от разгрома, разорения и упадка Западная Европа обязана Руси.

«Нет, не завоевателями и грабителями выступают в истории политической русские, как гунны и монголы, — писал Н.Г. Чернышевский, — а спасителями — спасителями от ига монголов, которое сдержали они на мощной вые своей, не допустив его до Европы, быв стеной ей, правда, подвергавшейся всем выстрелам, стеною, которую вполовину разбили враги…»[19].

Данте и Леонардо да Винчи, Марко Поло и Васко да Гама, Коперник и Колумб, Магеллан и Чосер, Гуттенберг и Ян Гус получили возможность создавать свои замечательные произведения, творить великие дела и свершать изумительные подвиги только потому, что Русь спасла всю остальную Европу от «кровавого болота монгольского рабства» (К. Маркс). Ни эпоха Возрождения, ни эпоха первоначального накопления и великих открытий и изобретений не могут быть поняты без учета того, что совершено было русскими людьми во времена Батыева нашествия.

Разгромленная и обескровленная, угнетенная и опозоренная Русь не сдавалась. Через много лет после Батыева нашествия, по свидетельству путешественника Вильгельма де Рубрука, в степях, за Доном на татар нападали отряды русских.

Не чувствовали себя татары в безопасности и в центре разоренной Руси.

«Дани-выходы» и повинности, притеснения и произвол вызывают рост недовольства. Это недовольство русских людей вылилось в народные восстания против баскаков и откупщиков. Восстания вспыхнули в Новгороде в 1259 г., в 1262 г. — в Ростове, Владимире, Переяславле, где народ поднялся против «лютого томления бесурменьского» и изгнал откупщиков из своих городов.

Видя упорство русских, ханы вынуждены были изменить форму и способ сбора дани и с начала XIV в. возложить сбор ее на русских князей. Русская земля вздохнула немного легче.

XIV–XV вв. в истории Северо-Восточной Руси характеризуются ростом феодального землевладения.

Феодальный общественный строй характеризуется сочетанием крупной земельной собственности с мелким хозяйством. Феодальное землевладение складывается различными путями: пожалований, «куплей» (купли), захватов, заимок и т. д. Часто земли одного и того же владельца были расположены в разных местах и каждое отдельное владение выделялось в замкнутую хозяйственную единицу.

Источником роста феодальной земельной собственности были «черные земли», где когда-то господствовали заимка и трудовое освоение земли крестьянскими общинами, владевшими всем, что они «расчистили» от леса, всем, «куда топор, коса, соха ходили».

Вскоре эти земли были «окняжены», на них наложены подати, но все же фактическим хозяином земли оставался крестьянин, который соглашался с тем, что «земля великого князя» и «царева», но добавлял, что «ржи и роспаши» или «росчисти наши», а то и вовсе отмечал, что «земля великого князя, а моего владения». И право собственности на «черные земли» долго сохранялись за крестьянами.

Следующим этапом освоения феодалами «черных земель» было их «обояривание». Бояре и монастыри захватывали земли силой, подчиняли себе население путем закабаления, получали земли в подарок от князей. Закабаление сельского люда объяснялось неустойчивостью хозяйства смерда, «си́роты», а обедневший сельский люд попадал в экономическую и личную зависимость от «сильных людей» — феодалов. Одной из причин закабаления крестьян феодалами было то обстоятельство, что если ранее, во времена больших семейных общин, в условиях господства подсечного земледелия, сельский люд — общинники — коллективным трудом возделывали землю, расчищая леса, то при господстве малой семьи этой последней расчистка земель была не под силу и она искала «мягкой земли», чаще всего уже являвшейся собственностью феодала.

Растет и крепнет феодальная вотчина. Крупнейшими вотчинниками были сами князья. Они владели землями и в своем и в соседних княжествах, где чаще всего земли приобретались куплей, как то делал, например, Иван Калита. Духовная Калиты 1328 г. упоминает о принадлежавших ему 54 селах, а Василий Темный владел уже 125 селами.

Митрополиту, церквам и монастырям также принадлежали обширные вотчины, считавшиеся неотчуждаемыми и закрепляемые за ними «навечно». Митрополичье землевладение особенно расширилось к XV в., но начало складываться оно во времена митрополита Петра, в начале XIV столетия.

Богатыми землевладельцами были монастыри. К концу XV в. Троице-Сергиевский, Кирилло-Белозерский и Соловецкий монастыри стали владельцами обширных земель. Князья жаловали монастырям землю, где возникали скиты и пустыни, становившиеся впоследствии большими монастырями. Окрестное крестьянство со своими землями и угодьями становилось монастырским. Монастыри прикупали земли, часто получали земли и по «вкладам», как называли передачу мелкими феодалами своих земель монастырям.

Церковь превращается в крупного собственника. Троице-Сергиевский монастырь в начале XV в., например, владел в 13 местах несколькими сотнями сел.

Росло и боярское хозяйство. Так, например, влиятельный черниговский боярин Родион Нестерович, отъехав во времена Ивана Калиты к Москве, получил в пожалование половину Волоколамского уезда.

Крестьянство жило в селах, сельцах, деревнях и починках. Запустевшая деревня называлась «пустошью». Размеры сел и деревень были очень невелики. Сел с населением в 50–100 душ было очень немного. В селе обычно стояли деревянная церквушка и боярская усадьба, где жили боярский управляющий и слуги.

Такое село с княжим или боярским двором обычно было центром феодального владения. К селу «тянули» различные угодья, поля, пожни, луга, ловища, «бортные ухожаи», бобровые гоны, «тетеревники», «гоголиные ловы», «перевесища», ягодники, рыболовные тони и т. п.

В конце XIII–XIV и первой половине XV в. село было прежде всего административным и хозяйственным центром. Одновременно село стало играть роль и церковного прихода. Термин «село» означал в те времена и поселение типа позднейшего села, и населенную