Алексей Маслов - Тайный код Конфуция

Вероятно, все эти мелкие уколы пугали и раздражали учеников. Учитель, безусловно, обладает Учением, высшим Знанием. Но кому он передаст его? Ведь буквально все оказываются неспособны его принять. Нет, конечно, был Янь Хуэй – самый талантливый, «лишь он один понимал Учителя». Но Янь Хуэй умер и Конфуций многократно подчеркивал, что никто не сравниться с ним. Может быть он делал это еще и потому, чтобы указать ученикам на их нерадивость, духовную нищету, неспособность преодолеет разрыв между формальным знанием и постижением Высшего Учения.

Но даже когда умирает Янь Хуэй (а Конфуций горько лил слезы на его могиле), Учитель поступает очень странно. Отец Янь Хуэя просит у Конфуция продать повозку, дабы купить саркофаг, куда будет помещен гроб с телом сына – именно такой вид похорон предусматривал полный ритуал. И получат решительный и жесткий отказ Конфуция – ведь Конфуций в тот момент служит сановником, и поэтому не может по статусу обойтись без повозки. К тому же напоминает, что когда хоронили его сына, тот тоже обошелся без саркофага. И здесь идея служения государю в качестве чиновника у Конфуция превалирует над идеей служения своим ученикам. Как только он получил свой пост начальника судебной управы в царстве, это тотчас захватило все его мысли.

В конце жизни он вообще становится крайне обидчив на тех учеников, которые не слушают его совета и не следуют его пути. Он не только может их изгнать, но даже в сердцах обраться ко всем остальным «напасть» на отступника, как это было с Жань Цю (XI, 17).

Его ученики талантливы, усердны, но, увы, никак не способны постичь глубину наставлений своего Учителя. Они слишком формальны в своих знаниях, для них даже священный Ритуал превращен лишь в выполнение каких-то формальных действий. Его радует лишь Янь Хуэй (Янь Юань), «который никогда не стоял на месте», и «лишь он один следовал словам Учителя». Остальные же оказались по сути бездарны, несмотря на свои старания. Глядя на тех, кто остался рядом с ним в конце жизни, он с горестью восклицает: «Да, бывает, появляются всходы, но не цветут! Бывает, что они даже и цветут, но все же не плодоносят!» (IX, 22). Не признание ли это великого Учителя в том, что его миссия в передаче традиции и Учения своим ученикам осталась неисполненной?

Это и гнетет его – ученики, что не могут «плодоносить», которые готовы понести слова Учителя, но не его мистическое переживание, ни его запредельный опыт. Конфуций был прав – его ученики старательно записали многие высказывания своего Учителя, манеру себя вести и наставлять. Они все сделали очень точно и искренне. Но так и не сумели выразить сам Путь учителя – «Путь, что все пронзает Единым». И поэтому «Лунь Юй» стал сборником мудрых афоризмов, но не изложением целостного учения Конфуция, которого большинство учеников так и не поняло.

И многие ученики оказываются просто неспособны постичь это Учение. Они хотят отказаться от него. Но учитель искусен, он буквально не отпускает ученика из под своей энергетики, стремиться передать ему, пускай не ощущения и переживания, но хотя бы свои знания. Один из его ближайших учеников Янь Юань откровенно признается, что хотел бы покинуть учителя, отчаявшись постичь его Учение, поскольку «чем больше стараюсь проникнуть в Учение, тем непроницаемее оно оказывается». Но покинуть так и смог – мистическую школу покинуть нелегко, да и сам Конфуций был талантливым наставником и носителем древних традиций. Янь Юань учение все же постигает, но вот следовать ему не может (IX, 11). Мистическое учение умирало в настойчивых, но уже неспособных последователях. И это позже стало одной из причин, почему абсолютно закрытой, мистическое учение довольно узкой школы Конфуция превратилось в морально-этическую доктрину и даже государственное учение – по-настоящему магический фактор оказался настолько сложен, что окончательно исчез, и осталось лишь доктринерство.

Это очень важный момент – лучшие ученики не могут постичь Учение своего учителя. Переживает он – переживают они. Но передачи Знания так и не происходит. Уже потом, в конце жизни, горестно восклицая «Конец мне!», он внезапно прозревает, что ученики освоили отнюдь не то, что он старался им передать.

V, 7

Учитель сказал:

– Мое учение-Дао здесь не принимают. Сяду я на плот и поплыву по реке к морю. Лишь один Ю, вероятно, отправиться со мной

Цзы Лу, услышав эти слова, обрадовался. Тогда Учитель сказал:

– Ю! Храбростью ты превосходишь меня, но ты даже не знаешь, где взять бревна для плота!

Ю – Чжун Ю по прозвищу Цзы Лу, ученик Конфуция.

V, 11

Учитель сказал:

– Я еще не встречал человека твердого.

Некто спросил:

– А Шэнь Чэн?

Учитель ответил:

– Чэн обуреваем страстями. Где уж тут быть твердости?

Шэнь Чэн – ученик Конфуция, уроженец царства Лу.

VI, 3

Ай-гун спросил Конфуция:

«Кто из Ваших учеников любит учиться?»

Кун-цзы ответил:

– Был Янь Хуэй, он больше всех любил учиться. Он не гневался, не повторял ошибок. К несчастью, жизнь его была коротка, он скончался. Ныне подобных ему уж нет. Ныне я не слышал, чтобы кто-нибудь так любил учиться.

Янь Хуэй, один из лучших учеников Конфуция, единственный из учеников, которого он признавал способным распространить его Учение который скончался либо в 31 либо в 41 год.

IX, 12

Как-то учитель тяжко занемог. Цзы Лу прислал к нему нескольких учеников, [чтобы они ухаживали за ним, как за сановником]. Спустя некоторое время Конфуцию стало лучше, и он сказал:

– Чжун Ю (т. е. Цзы Лу)! Ты поступил неискренне. Если бы действительно захотел, чтобы за мною ухаживали как за сановником, смог ли бы я тем самым обмануть кого-то? О, Небо! И не лучше ли мне было умереть на руках у своих учеников, чем на руках у чиновников? И даже если я и не удостоился бы пышных похорон, разву вы бы меня бросили умирать на дороге!

Речь идет о том, что Цзы Лу нарушил важнейшую часть ритуальных правил – соответствие статуса и воздаваемых почестей. В тот момент Конфуций не находился на государственной службе, однако Цзы Лу повелел его обслуживать чиновника, занимающее высокий официальный пост. Для Конфуция это было равносильно лицемерию и неискренности.

VI, 27

Конфуций отправился на встречу с Наньцзы. Цзы Лу был недоволен этим. Тогда Учитель сказал:

– Пусть Небо отринет меня, если я сделал что-то не так! Путь Небо отринет меня!

XI, 15

Учитель сказал:

– Почему же Ю (т. е. Цзы Лу) исполняет мелодию на гуслях (сэ) прямо у моих дверей? Ученики после этих слов стали непочтительны к Цзы Лу.

Учитель сказал:

– Ю уже поднялся в зал для наставлений, но во внутренние покои еще не допущен.

Как предполагается, недовольство учителя было вызвано тем, что Цзы Лу исполнял мелодию жителей северных окраин, отличавшихся воинственным нравом и воевавших с китайскими царствами.

XI. 17.

Цзиши хотел стать богаче самого Чжоу-гуна, и Жан Цю помог ему в приумножении богатства, собирая [неправедные] налоги. Учитель сказал:

– Жань Цю не мой ученик. Вы можете, развернув флаги, с барабанным боем напасть на него.

Речь идет о том, что местный аристократ Цзиши решил повысить поземельный налог в своих владениях, став богаче самого основателя династии. Реализовать это дело было поручено ученику Конфуция Жань Цю, который состоял на службе у Цзиши. Конфуций был против этого повышения, но Жань Цю все стал помогать Цзиши. И тогда Конфуций не только публично отрекается от своего ученика и даже призывает остальных выступить против него.

XI, 18

Учитель сказал:

– Чай глуповат, Шэнь туповат, Ши лицемерен, а Ю неотесан.

Чай (Цзы-гао), вэйский уроженец; о нем рассказывают, что он не наступал на тень, не убивал оживших насекомых, не ломал распускавшихся растений; находясь в трауре по родителям, три года плакал горючими слезами, никогда не улыбался, не ходил по тропинкам и не пролезал чрез канавы. Шэнь был человек безыскусственный, простой и чистосердечный, но тупоумный. Между учениками Конфуция не было недостатка в людях умных и красноречивых, но честь распространения его Учения принадлежала не умницам, а таким бесхитростным и чистосердечным людям, как Цзэн-цзы. Такие люди, хотя и медленнее понимали, но зато усваивали лучше и прочнее. Указывая на эти недостатки своих учеников, Конфуций хотел, чтобы они сами сознали их и приняли меры к исправлению этих уклонений от неизменной средины (ком. П. Попова).