Николай Формозов - Воздушные змеи над зоной

20 июня два министра — министр строительства предприятий металлургической и химической промышленности Д. Я. Райзер и министр цветной металлургии СССР П. Ф. Ломако — обращаются с письмом в Совет министров с просьбой о наведении порядка в Степном лагере МВД. Письмо заканчивается словами:

«Беспорядки в Кенгирских отделениях лагеря оказали разлагающее действие на отделения, обслуживающие горные работы. <…> Считая подобное положение совершенно нетерпимым, просим Совет Министров Союза ССР:

1. Обязать МВД СССР (т. Круглова) в 10-дневный срок навести порядок в Джезказганском лагере, обеспечить выход заключенных на работу в количестве, потребном для выполнения установленных на 1954 г. планов по добыче руды и строительству джезказганских предприятий медной промышленности»[78].

На письме резолюция: «Министру внутренних дел (т. Круглову) принять необходимые меры и об исполнении доложить. Г. Маленков. 23.06.54». До подавления оставалось меньше трех дней.

24 июня Круглов пишет Егорову: «Стремиться всеми мерами не допустить человеческих жертв. Оружие должно применяться только по организаторам и бандитам, нападающим с целью убийства на работников охраны, лагерной администрации и других заключенных, выступающих против них»[79]. Тон изменился, но все же он еще относительно миролюбивый. Вслед за первой телеграммой идет следующая, помеченная тем же числом, 13 часов 40 минут. «Обращаю Ваше внимание в дополнение к сегодняшней телеграмме <…> надо обязательно добиться выполнения поставленной цели <…> следует использовать все имеющиеся у Вас ресурсы — танковые экипажи, войска, охрану, личный состав лагеря и другие средства <…> чтобы одновременно, сразу, занять все важнейшие пункты на территории лагерного отделения и расчленить массу заключенных…». Кровожадное «расчленить» повторяется еще дважды: «Надо быстро, решительно и смело <…> разрезать территорию и расчленить заключенных, организовав немедленный вывод расчлененных групп…»[80]. О человеческих жертвах уже ни слова, заключенные — это масса, которую можно только «расчленять». Что же случилось между утром 24 июня и 13.40 того же дня? Ответ очевиден — до Круглова дошла резолюция Маленкова на письме министров Райзера и Ломако. Таким образом, главными заказчиками кровавого подавления были партийные власти и хозяйственники. Правы ли были кенгирцы, настаивая на переговорах именно с ними?

И вот красноречивое совпадение — 25 июня 1954 г., то есть за день до подавления Кенгира, главные организаторы расправы были награждены орденами «за выслугу лет»: замминистра внутренних дел СССР генерал-майор Сергей Егорович Егоров получил орден Красного Знамени, а начальник ГУЛАГа генерал-лейтенант Иван Ильич Долгих — орден Ленина. Каждому достался тот орден, какого не хватало в коллекции. Надо думать, не обошли наградами и В. М. Губина и В. М. Бочкова. Проверить это не удалось — приказ не опубликован[81]. Зато в «Ведомостях Верховного Совета СССР» нашелся другой. 15 июля 1954 года, ровно через три недели после того, как танки отутюжили Кенгир, орденом Ленина награжден Петр Фадеевич Ломако «за заслуги в области развития цветной металлургии» и «в связи с 50-летием»[82]. То-то лихо погуляли на юбилее…

В предрассветной тишине 26 июня, в начале четвертого, затрещали первые винтовочные выстрелы — снайперы расстреляли пикетчиков восставших, с грохотом распахнулись лагерные ворота и в Кенгирскую зону вползли танки[83]. Радио бубнило: «Исходя из просьбы основной массы заключенных <…> ввести в зону войска, <…> разрушить баррикады. <…> Предупреждаем, что в случае нападения на солдат, офицеров, лагерную администрацию или появления заключенных в местах, объявленных огневой зоной, по ним будет применяться прицельный огонь»[84]. Кенгирцы узнали голос генерала Бочкова[85]. Всего в подавлении участвовало пять танков Т-34, три пожарные машины, 1600 вооруженных солдат и 98 служебных собак с проводниками[86]. По одному танку пришлось на второй и третий мужские лагпункты, один вошел в хоздвор, два — в женский лагпункт. В узком проходе между бараками навстречу друг другу сошлись два Т-34, между ними металась люди[87].

Стреляли ли танки? Свидетельства очевидцев расходятся. Одни говорят: «Я прошел фронт и знаю, что это такое, если бы танки стреляли, от стен бы ничего не осталось»[88], другие: «Как не стреляли? Я видела разорванные тела!» Что происходило в действительности, стало ясно из рассказа Спартака (в лагере звали Сергеем) Дедюкина. «Я бежал между бараками вместе с еще одним парнем, литовцем. За нами медленно полз танк. Вдруг грохот, выстрел. Меня всего обдало чем-то горячим. <…> Оглянулся, рядом со мной бежит обезглавленный человек. <…> Танкисты в холостые танковые снаряды вставляли, как пыж, масляные тряпки. И стреляли по людям в упор. На излёте, когда такой пыж долетал до стены, он ее не пробивал, а оставлял только масляное пятно»[89].

Точное число погибших неизвестно. Официальные цифры в докладной записке министру МВД Круглову — 46 убитых, 52 тяжело- и 54 легкораненых заключенных[90]. Участники восстания говорят о сотнях убитых и раненых.

Среди солдат, офицеров, лагерной охраны потерь не было, документы сообщают о 40, получивших «телесные повреждения и ушибы»[91], но не приводят имен.

О нем см.: Формозов Н. Кенгир: 40 дней и 50 лет. — Газета «30 октября», 2004, № 45, стр. 10–12; Формозов Н. Радиопередатчик, вещавший из ГУЛАГа на Запад. Сначала его вообразили чекисты, потом собрали политзеки. — «Новая газета», № 143 (1846) 21.12.2011 (вкладка «Правда ГУЛАГа»), стр. 8.

«История сталинского ГУЛАГа». В 7-ми томах. Ответственный ред. В. А. Козлов, составитель О. В. Лавинская. Т. 6. «Восстания, бунты и забастовки заключенных». М., РОССПЭН, 2004, стр. 386.

Стукачей действительно преследовали в ту пору в политических лагерях, и, надо сказать, далеко не только оуновцы (члены Организации украинских националистов), но и члены «русского» и литовского подпольных центров. Об этом будет рассказано ниже.

Польские партизаны из Армии Крайовой, ушедшей в подполье, сыграли большую роль в Воркутинском восстании. См.: «История сталинского ГУЛАГа», т. 6, стр. 498–499; воспоминания: B u c a E d w a r d. Vorkuta. London, «Constable», 1976. Уйгур Шер Алиметов был главным организатором легендарного побега на паровозе (см.: С о л ж е н и ц ы н А. И. Архипелаг ГУЛАГ. В 3-х томах. Т. 2. М., «АСТ — Астрель», 2010, стр. 323; Письма З. З. Габайдулина автору статьи; «История сталинского ГУЛАГа», т. 6, стр. 665).

Интервью автору Е. С. Грицяка (далее интервью автору приводятся без уточнения, кому они даны).

Солженицын А. И. Архипелаг ГУЛАГ, т. 3, стр. 37.

Солженицын А. И. Раковый корпус. СПб., 2009, «Азбука-классика», стр. 159.

Мой пересказ рассказа Е. С. Грицяка, услышанного им от узника Горлага Михайло Макуловича.

Письмо Е. С. Грицяка автору статьи от 20.11.2011. В дальнейшем письма автору статьи цитируются без указания адресата.

См., например, рассказ о массовом изнасиловании на Колыме: Глинка Е.С. Колымский трамвай средней тяжести. — В сб.: «Доднесь тяготеет…» В 2-х томах. Т. 2. М., «Возвращение», 2004, стр. 375–380.

Г. С. Климович (1924–2000), осужден по ст. 58-1а на 15 лет 29.03.1943 г., один из руководителей Норильского восстания, автор гимна повстанцев. Я познакомился с Григорием Сергеевичем в 1990 г. благодаря почте «Нового мира», с которой меня познакомила Н. Г. Левитская. Климович один из первых откликнулся на публикацию «Архипелага ГУЛАГ» в «Новом мире». (См.: «„Архипелаг ГУЛАГ“ читают на родине». — «Новый мир», 1991, № 9, стр. 234–236.)

Письмо от 15.11.1990 Г. С. Климовича.

Письмо от 20.05.1994 Б. И. Кудрявцева, военнопленного, участника чешского Сопротивления, «убежденного беглеца» из немецких (бежал четырежды) и советских лагерей. В 1948 г. после неудачного побега из Камышлага переведен в Степлаг (Джезказган), где в 1950 г. готовил новый побег и был выдан провокатором. Этапирован в Речлаг, в 1953 г. активный участник Воркутинского восстания на 29-й шахте.

Основные свидетельства Микаса Клусаса (г. Каунас) и Феликса Запорожца (г. Москва). Оба находились в Песчанлаге, затем в Степлаге.