Борис Солоневич - Молодежь и ГПУ (Жизнь и борьба совeтской молодежи)

Все это произошло так неожиданно, что мы, ошеломленные, остались стоять на мeстe, как истуканы.

Едва слышный свист вывел меня из оцeпенeнiя. Наш шоффер уже сидeл у руля и краснорeчивым жестом показывал на сидeнье автомобиля. Я мгновенно сообразил, в чем дeло, дернул своих "не любящих сильных ощущенiй" спутников и рванулся к машинe.

-- Бачка, бачка, куда? -- в страхe затараторил татарченок, наш страж и хранитель. -- Нилза, нилза!

Жалко было паренька! Хорошiй он был, веселый парнишка! Да что-ж было дeлать? Ударил я его, пожалуй, крeпче, чeм даже нужно было -- гдe уж тут разбирать? Перевернулся он, бeдняга, нeсколько раз от удара, а мы были уже в гудящей машинe и через нeсколько секунд мчались вниз по скалистой дорогe.

Гдe-то сзади раздались неясные крики и звуки выстрeлов. Пуля, отскочив от скалы, жужжа, рикошетом пронеслась над нашими головами...

Русская смекалка

Отъeхав нeсколько километров, мы остановились. Шоффер медленно сошел с машины и, подняв капот, стал спокойно копаться в моторe. Смеркалось все больше.

-- Фу, чорт! -- облегченно вздохнул я. -- Ну и дeла! Словно из печки выскочили!..

-- Боже мой, -- простонала дама. -- Всe мои фамильныя драгоцeнности! Браслеты, кольца... Разбойники! Теперь же я нищая! Что я буду дeлать?

-- Хорошо еще, что голову на плечах унесли! Вeдь вeрно, Оля?

Дeвушка только молча кивнула головой и слабо улыбнулась, видимо, еще не будучи увeренной в своем голосe.

-- Ну, а вас как обчистили? -- обернулся я к коммерсанту. 31

К моему удивленно, он бодро улыбнулся.

-- Эх, что деньги? Тьфу, и больше ничего! Головы унесли, а это самое важное. А если голова сидит на плечах, так развe в карманах когда-нибудь бывает пусто?

Сухое лицо возвращавшаяся шоффера оживилось одобрительно-насмeшливой улыбкой...

-- Ну, господа, вот кого нам нужно благодарить! -- воскликнул я. -Если бы не его смекалка, лежать бы нам всем теперь у скалы.

-- Да, вот, вы тоже молодцом, -- дружелюбно усмeхнулся шоффер, крeпко пожимая мнe руку. -- Здорово это вы и языком, и кулаком дeйствуете. Убeди-и-и-тельно это у вас вышло!

-- Ну и ладно! Все хорошо, что хорошо кончается! Но вы все-таки, ей Богу, герой! Откуда только вы им спирт выкопали?

-- Спирт? Какой спирт? -- разсeянно спросил наш спаситель, прислушиваясь к шуму мотора и берясь за рычаги.

-- Да тот, в банках!

-- Эва! Откуда там спирт? Там простой бензин был! -- спокойно отвeтил он, и его невозмутимое лицо озарилось лукавой усмeшкой.

В родной семьe

Дом наш там, гдe живут тe, кого мы любим. Все равно замок это или деревня, хижина или дворец, крeпость или тeнь кустарника. Все равно -- это останется нашим домом, пока мы встрeчаем там близких сердцу людей, дружеское рукопожатiе которых готово встрeтить нас в любое время...

Э .  С е т о н - Т о м с о н

Гибель брата

Полгода тому назад, эвакуированный, как раненый, из Туапсе в Крым, я очутился в Севастополe с тоскливым сознанiем полнаго одиночества. Слeды старика отца 32 были потеряны в волнах гражданской войны, пронесшихся на Кубани. Оба старших брата были гдe-то на Украинe, через которую тоже перекатывались тяжелые валы грозных событiй.

И я, 20-лeтнiй юноша, чувствовал себя песчинкой в бушующем самумe.

Через нeсколько дней послe моего прибытiя в Севастополь кто-то окликнул меня на улицe.

-- Солоневич, вы ли это?

Под матросской безкозыркой весело улыбалось лицо кiевлянина Лушева, когда-то вмeстe с моими братьями тренировавшагося в "Соколe".

Мы сердечно расцeловались.

-- А Всеволода уже видeли? -- спросил моряк.

Средняго брата Всеволода я видeл в послeднiй раз больше года тому назад в Кiевe, куда я на недeлю с винтовкой в руках прорвался с Кубани. При его имени мое сердце дрогнуло.

-- Да развe он здeсь?

-- Ну как же!.. Комендором на "Алексeевe"!..

Через нeсколько минут я был на Графской пристани и скоро на большом военном катерe подходил к высокому сeрому борту громаднаго броненосца. Сознанiе того, что я сейчас увижу своего любимаго брата, с которым мы были спаяны долгими годами совмeстной жизни, окрыляло и дeлало счастливым.

Бeгом взбeжал я по трапу к вахтенному офицеру.

Высокiй серьезный мичман на секунду задумался.

-- Всеволод?.. Как же помню... В очках? Да... да... Нам только что сообщили, что он умер в Морском госпиталe...

Так же весело плескались волны под бортом катера, так же тепло и ласково грeло весеннее солнце, так же привeтливо пестрили склоны живописнаго городка... Но для меня все было покрыто сeрым туманом перваго в жизни большого горя. И синее прозрачное небо уже не радовало душу, а давило на нее мрачной тяжестью...

Я опоздал на нeсколько часов... Гдe-то в сeрой больничной палатe, окруженный равнодушными чужими лицами, безконечно одиноким ушел из жизни мой брат. 33

И первый раз в моей молодой жизни гдe-то далеко внутри словно оборвалось, и там показалась кровь душевной раны...

А через недeлю я и сам лежал в сыпном тифe в той же палатe, гдe недавно умирал мой брат. И в полубреду я слыхал, как подходили ко мнe сестры милосердiя и шепотом спрашивали:

-- Солоневич?

-- Да... Только другой...

-- Ну, совсeм как тот!.. Ну, Бог даст, хоть этого выходим!..

И вот, послe выздоровленiя, худой и блeдный, еще шатаясь на слабых ногах, с чувством пустоты и боли в душe, одинокiй болeе, чeм когда-либо, я пошел к скаутам. Их веселая, жизнерадостная семья приняла меня, как родного. И в теплe их дружбы немного залeчились первыя раны, которыя так болeзненны, когда человeку только что исполнилось 20 лeт, а судьба бросила его на острые камни суровой жизни...

"Дом наш там, гдe живут тe, кого мы любим!"... Я любил своих маленьких друзей и сейчас в дни тревог и опасностей стремился в их семью, которая для меня была родной.

Дома

Дальнeйшiй наш путь прошел благополучно. Через нeсколько часов показался Севастополь с мрачной пустыней своих бухт. Еще нeсколько дней тому назад бухты эти были переполнены пароходами и военными кораблями, лайбами и фелюгами, катерами и шлюпками. Сейчас вездe было пусто и безжизненно. На другой сторонe бухты медленно догорало громадное зданiе мельницы, гдe раньше помeщался склад Американскаго Краснаго Креста, да глухiе звуки выстрeлов изрeдка разрывали настороженную тишину. Старые мертвые броненосцы, стоявшiе в Южной бухтe, казались еще болeе печальными и заброшенными. 34

Один из них, нeкогда могучiй "Iоанн Златоуст", все лeто служил "резиденцiей" для меня и отряда морских скаутов. В полумракe сeраго утра я теперь тщетно звал кого-нибудь с корабля, чтобы подать для меня плотик-переправу. Никто не отзывался. Очевидно, никого из ребят уже не было в нашем пловучем домe.

Дeлать было нечего. Нужно было искать какого-нибудь другого пристанища.

Тут же, невдалекe от порта жила семья одной из наших герль-скаутов. Я направился туда.

Заспанное лицо Тани выглянуло в дверь и внезапно преобразилось удивленiем и радостью.

-- Это вы, дядя Боба? Как это вы прieхали? А мы всe думали, что вы в Константинополe остались! Вот хорошо-то! Заходите, заходите. Сейчас мама встанет.

-- Я уже был на "Златоустe". Гдe же наши ребята, Таня?

-- Да всe по домам. В такое время жутко на кораблe одним. А многiе к вам в Константинополь поeхали.

-- Эх, опоздал я... А всe мои вещи, вeрно, тоже с ними поeхали?

-- Навeрно, что так. Ну, это ничего, Борис Лукьянович. Это все ничего. Вот, так ребята рады будут!.. А никто еще не знает, что вы здeсь?

-- Никто, Танечка. Я покричал, покричал у броненосца и к тебe прямо пришел.

-- Ну, и хорошо. А вот и мама...

Сердечное тепло встрeчи охватило мои напряженные нервы.

Пока я -- дома. А там -- там увидим...

Ребята

Новость -- "дядя Боб вернулся" -- мгновенно разнеслась по скаутским рядам... Через нeсколько часов в маленькой комнаткe Тани, за столом с уютно шумящим самоваром собрались всe наши старшiе скауты.

Многих уже не оказалось в городe. Они вмeстe со своими семьями покинули родную страну и ушли в эмиграцiю. Что-то ждет их на чужбинe? И что сулит нам, оставшимся, туманное будущее? 35

Старушка -- мать Тани -- суетится и хлопочет, стараясь разсадить всeх и снабдить стаканами.

-- Пусти, мама. Я сама все сдeлаю! -- пытается дeвушка принять "бразды хозяйственнаго правленiя". Глаза ея радостно сiяют. Сегодня -- ея день, ея праздник! Сегодня в стeнах своей маленькой комнатки она принимает всeх старших друзей и начальников...

-- Сколько веселых лиц кругом! сколько молодой энергiи и задора!

Оля с мягким юмором разсказывает наши приключенiя. Сыплется дождь вопросов, шуток, замeчанiй. Хорошо сейчас в теплe и уютe вспоминать пережитое!..

Как славно и задушевно звучат знакомыя слова милых наших пeсен! Пусть хромает на всe 4 лапы наша музыкальность! Пусть энтузiазма в этих пeснях много больше, чeм мелодичности. Ну, так что-ж? Развe это так важно? Мы поем для себя, в своей семьe, гдe всe участники и всe слушатели...