Василий Песков - Полное собрание сочинений. Том 1. В соболином краю

…Мы страшно обрадовались, когда нас с женой вызвали в полицейское управление…

Это был короткий, но выразительный разговор. Четверо чиновников, приехавших из Парижа, пропустили Петра Моисеева в просторную комнату. Они были очень вежливыми, эти четверо в черных фраках.

- Месье, вы едете в Россию? — спросил младший из них, разглядывая его через золоченые очки.

- Да, месье.

- Вы все обдумали? Ведь вы почти француз. Вы так хорошо говорите…

- Нет, месье, я русский, — ответил он по-русски.

- Что вас тянет туда? Хотите побывать в Якутии, участвовать в великих стройках? Вы знаете, что это… — Чиновник открыл окно, за которым виднелись так хорошо знакомые луга и горы: — Взгляните, там нет такого. Там работа, работа, работа.

- Я не боюсь работы, месье. Поглядите на мои руки. Этим рукам нельзя без работы. Это хорошо, если много работы…

И тут русский в свою очередь спросил:

- Вы где родились, месье? Сколько вам лет, и есть ли у вас мать?.. Двадцать три года?.. Вы, пожалуй, не поймете меня, если я скажу вам, что никогда не плакал. На турецком базаре меня, голодного, били за украденную лепешку — я не плакал. Я не плакал, когда по дороге во Францию схоронил друга. Слезы у меня вышибал только газ из печи. А сейчас я не стыжусь сознаться — плачу, когда услышу песню. С родины песню, понимаете, месье?

- Значит, едете?

- Еду!

Четверо вежливо пропустили русского вперед. Он остановился в коридоре. Кружилась голова, солнце из открытой двери слепило глаза.

Четверо в темных фраках прошли мимо. Последний, уже пожилой чиновник на секунду задержался и украдкой пожал ему руку…

Вот и вся история, которую я услышал октябрьской ночью в доме старой казачки Екатерины Федоровны Моисеевой от человека, которого случайно встретил у Дона.

  Фото автора. Станица Вешенская.

 6 ноября 1959 г.

Темно. Ноги цепляются за невидимые коряги, по лицу хлещут мокрые от осенней росы ветки.

Когда останавливаемся передохнуть, фонарик выхватывает из темноты бусинки росы и фантастический узор красных и желтых листьев. Там, где свет иссякает, лес кажется непроходимой стеной. Но Василий Ефимович ловко раздвигает ветки, чудом угадывает тропинку к лесной поляне. В тяжелых болотных сапогах я еле поспеваю за ним. Поклажи у нас поровну. Он несет шест с перекладиной и ружье. На мою долю досталась тяжелая клетка с Филькой и фотографические принадлежности.

Большой, профессорской осанки филин таращит на свет круглые, как два пятака, глаза и жутко щелкает клювом. Этот разбойничий звук, наверное, заставляет трепетать обитателей леса. Они ведь не знают, что ушастый душегуб сейчас совсем безопасен и щелкает только от злости и бессилия. Через час он будет выставлен на всеобщую потеху на лесной поляне.

Торопимся. К месту охоты важно попасть до рассвета.

…Лежим в шалаше из свежих еловых веток.

В просвет видны клочок окрашенного зарей неба, лесная поляна с сухой осиной на краю. Посреди поляны — шест. На нем, навострив уши, сидит наш Филька. Почуяв простор, он несколько раз пытался слететь в темноту ельника, но короткая веревка не пускает его с шеста. Филька утихомирился и только на каждый шорох быстро поворачивает голову. В бинокль хорошо видны его оранжевые глаза с «бровями». Моргает он то двумя, то одним глазом. Кажется, что Филька понял нашу охотничью затею и теперь лукаво подмигивает.

- Поглядите, какой красавец, — передаю я бинокль Василию Ефимовичу, но он равнодушно сортирует патроны, выискивая удобную позицию для стрельбы. Он не первый раз в засаде с этим лесным профессором. Филька помог охотнику уничтожить сотни лесных разбойников помельче рангом: ястребов, луней, ворон, сорок. От них и теперь проходу нет на «лесных дорогах». Но осенью они не так страшны — птичья молодь встала на крыло, окрепла, не так легко догнать ее лесным душегубам. Осень — не лучшая пора для охоты с филином, и Василий Ефимович уступил только по старой нашей дружбе да из-за старой же ненависти к сорокам и ястребам.

Первой на полянку залетела синица.

Тень-тень!.. — и вдруг смолкла синичья песня. Нарядная птичка покрутилась, попрыгала над шалашом и, запищав вдруг особенным образом, скрылась.

Через мгновение уже три синицы беспокойно судачили над поляной. Филин пошевелил крыльями, встряхнулся. Синицы с криком шмыгнули в ельник, не переставая кричать. На их птичьем языке это, должно быть, означало: «Сюда — скорее. Сюда — скорее! Бандит потерял стыд и совесть, белым днем сидит на виду и не прячется. Сюда — скорее!..»

- Заработал лесной телеграф. Скоро начнем, — сказал Василий Ефимович и зарядил ружье.

Не прошло и пяти минут, как уже стон стоял от птичьих голосов. Осину облепили сороки, они трясли хвостами и перелетали с места на место.

На вязу заняли позицию вороны и сойки. Два болотных луня, как председатели, восседали поодаль на кочках. Птицы помельче роем кружились над поляной. Виновник этого необычного собрания беспокойно крутил головой.

Филька взмахнул крыльями, и тут наиболее нервные не выдержали. Сороки сорвались с осины и запорхали над поляной, к ним присоединились вороны. Ястреб и один из луней, забыв о степенности, тоже сорвались с места.

Загремели выстрелы. Возбуждение птиц было так велико, что они не обращали внимания на упавшего луня, на сорок и ворон, падающих в траву.

«Что заставляет птиц так волноваться?» — думал я, подбирая в ягдташ убитых хищников.

Василий Ефимович объясняет все просто: птицы ненавидят филина. Опытные натуралисты отвечают на это по-разному. Одни говорят: «Забота о потомстве и собственной безопасности». Другие говорят, что многим хищникам нечего бояться филина, все дело в конкуренции за обладание местом охоты. Возможно, и то и другое правильно. Во всяком случае, нелюбовь птичьего мира к филину подмечена давно. Охотники остроумно пользуются ею, чтобы отстреливать хищников, приносящих вред охотничьему хозяйству.

  Фото автора. С. Леоново Владимирской области.

 15 ноября 1959 г.

Вчера для московских журналистов была устроена необычная пресс-конференция. Проходила она на борту вертолета Ми-4, того самого, что несколько дней назад приземлялся на Ивановской площади Кремля. Там вертолет осматривал Никита Сергеевич Хрущев и дал ему хорошую оценку.

…Вертолет очень красив. Голубая с белым окраска. На колесах обтекатели. Он не один на большом поле аэродрома. Рядом десятки других машин — огромные, как вагон. И крошечные, похожие на пчелок, машины. Сегодня они уже не вызывают удивления. Сегодня вертолеты летают над полюсами, работают на виноградниках Кубани, помогают строителям домов, устанавливают высоковольтные мачты, спешат на выручку и геологам, и рыбакам, охотникам…

Ми-4.

Ми-4 — пассажирская машина.

- Прошу. Пресс-конференция состоится в воздухе, — ведущий конструктор вертолета Герман Владимирович Ремезов откинул округлую дверь, и мы очутились в просторной, со вкусом обставленной комнате.

Да, именно уютную комнату напоминает салон вертолета. Восемь удобных мягких кресел друг против друга. Перед ними полированные столики. Гардероб. Телефон для разговора с летчиком.

В квадратные окна видно, как широкие лопасти подняли поземку у площадки. А через две-три секунды мы не почувствовали, а увидели, что уже висим над землей. Машина чуть накренилась и взяла курс в сторону Москвы. В салоне почти не слышно шума винтов. Герман Владимирович отвечает на наши вопросы.

Ми-4 не новинка. Он уже славно поработал. Этим летом десять вертолетов обслуживали пассажирские авиалинии Сочи-Адлер и Симферополь-Ялта. Сто тысяч пассажиров — первый итог «курортной навигации». В предстоящем году откроются новые вертолетные линии. На очереди рейсы от аэродромов к центру городов, регулярные рейсы в труднодоступные районы.

Спрос на машины, способные взлететь с любого «пятачка» и приземлиться в любой труднодоступной точке страны, с каждым годом возрастает. В ближайшие годы вертолетов будет выпускаться во много раз больше, чем теперь.

…20 минут продолжалась необычная пресс-конференция в воздухе.

  Фото автора. 18 ноября 1959 г.

Это и вправду было, как в сказке. Кленовые листья повисали на нитках осенней паутины. Лес прощался с солнцем. А при прощании все бывают особенно ласковы. Светлые зайчики играли на опавших листьях. Я выбрал зайчика покрупнее и накрыл его плащом. Получилась мягкая постель. Одно удовольствие присесть на такую постель после долгой ходьбы! Рядом, на желтый куст, слетелись погреться какие-то мошки. Сядет мошка на лист, а он не держит тяжести, валится на землю.