Титулы, мундиры, ордена - Леонид Ефимович Шепелев

Естественно, что дамский орден святой Екатерины и орден Георгия находились вне этой иерархии, но были сопоставимы с первыми тремя высшими орденами.

Орденская иерархия явственно выступала в порядке ношения орденских знаков, когда они надевались и размещались на мундире в строго определенной последовательности.

Хотя ордена не были формально приравнены к классам Табели о рангах (кроме ордена Андрея Первозванного, отнесенного к III классу), в позднейших статутах некоторых из них пояснялось место кавалеров среди чиновных особ во время церемоний «при высочайшем дворе и во всех торжественных случаях». Так, кавалеры ордена Владимира двух старших степеней «имели вход… с особами IV класса», а младших степеней — «с особами VI класса» (если они не имели более высокого чина). А кавалеры ордена Георгия двух низших степеней «как при дворе…, так и во всех публичных местах и торжествах имеют вход вместе с полковниками, хотя бы состояли в чинах и ниже полковника». Что касается кавалеров двух высших степеней ордена Георгия, то они имели «вход с генерал-майорами», но вместе с тем пользовались Исключительной привилегией — «имели вход при дворе… за кавалергардов».

С другой стороны, возможность получения ордена связывалась с классом чина награждаемого. Так, высшие ордена могли даваться лишь чинам I–III классов; ордена Белого Орла, Владимира 2-й степени и Анны 1-й степени — чинам не ниже IV класса; ордена Станислава 1-й степени и Владимира 3-й степени — не ниже VI класса и т. д. Аналогичным образом орден Георгия 3-й степени давался генералам и полковникам, 2-й степени — только генералам, а 1-й степени — лишь фельдмаршалам и полным генералам. Вместе с тем награждение орденом обычно сокращало срок выслуги следующего чина.

В связи с постоянным значительным увеличением численности чиновников возрастало и общее количество награждений орденами, что вызывало обеспокоенность правительства, которое пыталось разными мерами усилить контроль за правильностью и соразмерностью (по разным ведомствам) представления к наградам. Обеспокоенность эта была связана прежде всего с тем, что пожалование в кавалеры ордена сопровождалось возведением кавалеров в потомственное дворянство. Такой порядок не знал исключений до 30 октября 1826 г., когда были ограничены права купечества: при награждении орденом купцы стали получать лишь личное дворянство, а с 1832 г. — потомственное почетное гражданство. Правда, число самих награждений купцов орденами увеличилось. Во многих случаях это было следствием крупных пожертвований на разного рода цели. А. И. Дельвиг рассказывает, что в середине XIX в. генерал-губернатор Москвы А. А. Закревский попросту требовал от московских купцов пожертвований на благоустройство города. «Известно было, что пожертвовавший получит орден, до чего большая часть купцов были очень падки, а не пожертвовавший подвергнется разного рода преследованиям».

При рассмотрении в 1844 г. вопроса о внесении в Кавалерскую думу ордена святого Станислава списка представленных к награждению Комитет министров «усмотрел, что правила статута» этого ордена «даже низшим чиновникам открывают легкий путь к приобретению потомственного дворянства», тогда как «по важности соединенных с дворянским достоинством прав оное должно быть возмездием отличных заслуг». Признавалось желательным «ограничить прилив нового дворянства» в дворянско-поместное сословие и его, так сказать, разбавление. Последствием этих соображений были три меры: с июля 1845 г. награждение низшими степенями ордена Станислава было вообще прекращено; награждение низшими тремя степенями ордена Анны стало давать права лишь личного дворянства; когда в июне 1855 г. пожалование низших степеней ордена Станислава было возобновлено, оно стало сообщать награжденным только права личного дворянства. Таким образом, потомственное дворянство давалось лишь с ордена Владимира 4-й степени. Сокращение числа орденских наград было отчасти компенсировано увеличением ценных подарков «от двора» в виде табакерок из драгоценных металлов, перстней с миниатюрными портретами императора и т. п.

С апреля 1874 г. права потомственного дворянства начали распространяться и на детей кавалеров орденов, рожденных до получения отцами потомственного дворянства. Вследствие этого, стала значительно быстрее возрастать общая численность дворянского сословия за счет потомков орденских кавалеров. В середине 1880-х гг. в правительственных сферах была снова высказана мысль о необходимости сократить число лиц, получавших потомственное дворянство за службу, и повысить с этой целью соответствующие критерии. В частности, намечалось предоставить право на потомственное дворянство лишь самым высшим орденам начиная с Владимира 2-й степени (право на дворянство кавалеров низших степеней ордена Георгия под сомнение не ставилось). Однако предложение это не осуществилось. До начала XX в. потомственное дворянство легче, а поэтому и чаще получалось по ордену, нежели по чину. В правах потомственного дворянства в 1875–1884 гг. 40 % лиц было утверждено по чину и 60 % — по ордену, а в 1882–1896 гг. соответственно — 28 и 72 %. Для получения дававшего на это право ордена Владимира 4-й степени достаточно было занимать должность не ниже VII класса, находиться в чине этого же класса и иметь 35 лет беспорочной службы. Чин же действительного статского советника, который давал потомственное дворянство гражданским чиновникам, могли иметь только те, кто занимал генеральскую должность V класса и выше. Поэтому с 28 мая 1900 г. потомственное дворянство стало даваться лишь с ордена Владимира 3-й степени.

Сложность орденской системы (как и общей системы наград) была столь велика, что во многих случаях, как это ни парадоксально, определенного строгого порядка в ней просто не усматривалось. Так, министр финансов С. Ю. Витте утверждал в конце XIX в., что «точно определенных правил о наградах не было, поэтому никакой определенности в выдаче наград не существовало. От того или другого влияния министра на государя, от умения его испросить те или другие награды зависело повышение всех’ служащих, причем в этих повышениях… в значительной степени играло роль личное усмотрение». Постоянными были сетования на то, что ордена (и награды вообще) раздаются произвольно, не за заслуги, а просто угодным чиновникам. 1 января 1878 г. обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев писал наследнику престола (будущему Александру III): «Сегодня… в Зимнем дворце я был свидетелем негодования, которое громко выражалось по случаю нынешнего приказа по Морскому ведомству: много наград, а имена тех, кто получил награды, возбуждают негодование. Указывают: такой-то крестил детей у Кузнецовой, такой-то устраивал дела ее, такой-то — любимец Попова и т. п.» (А. В. Кузнецова — любовница генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича, а А. А. Попов — видный деятель морского ведомства, поддерживаемый великим князем). А незадолго перед тем Победоносцев писал тому же адресату: «Награды в последнее время потеряли истинную цену и приобрели фальшивую: так много их раздается во все стороны и без разбора. Без сомнения, легко и приятно раздавать награды