Фулканелли - Тайна соборов

Мой старый друг,

На этот раз Вы действительно обрели Божий Дар. Это поистине великая милость, и впервые я отдаю себе отчёт в том, сколь редка подобная благосклонность. Я полагаю, что в неисчерпаемых глубинах простоты нельзя обнаружить тайну с помощью одного только разума, как бы тонок и изощрён он ни был. Теперь, когда Вы обладаете Сокровищем Сокровищ, вознесём благодарность Божественному свету, приобщившему Вас к соработничеству. Впрочем, Вы по справедливости заслужили это своей непоколебимой верой в истину, настойчивым трудом, постоянными жертвами и — не в последнюю очередь — своими добрыми делами.

Когда жена сообщила мне славную новость, от внезапной радости я потерял дар речи. Я был вне себя от счастья настолько, что даже подумал: «Только бы мы не оплатили этот час блаженного опьянения какой-нибудь завтрашней бедой». Но хотя мне рассказали о Вашем успехе лишь в общих чертах, я всё же понял — и это ещё более укрепило мою уверенность, — что огонь гаснет только по завершении Делания и что тинктуралъная масса пропитывает стеклянный сосуд, и после повторных очисток (decantations) он полностью насыщается и начинает светиться подобно солнцу.

По своему великодушию Вы передали нам добытое Вашими трудами и принадлежащее Вам по праву высокое сокровенное знание. Никто лучше нас не может оценить этот дар, и никто не способен испытать к Вам большую признательность. Вы знаете, что самые прекрасные фразы, самые красноречивые заверения не стоят трогательной простоты двух слов: «Вы добры», — и именно за это Ваше качество Бог возложил Вам на чело диадему истинного царства. Ему известно, что Вы достойно распорядитесь скипетром и тем бесценным сокровищем, которое он в себе заключает. Мы уже давно почитаем Вас сугубым предстателем за всех Ваших друзей, подвергающихся испытаниям, милосердным покровом, внезапно расширившимся и вобравшим в себя лазурь небес и великое светило. Как можно дольше пользуйтесь этим ни с чем не сравнимым редким счастьем на радость и утешение своих друзей и даже недругов, так как несчастье всё собою заслоняет, а у Вас теперь в руках волшебная палочка, творящая любые чудеса.

Моей жене, человеку необыкновенно восприимчивому, приснился поистине удивительный сон. Ей привиделся вознёсшийся к солнцу человек, облачённый во все цвета радуги. Объяснение сна не заставило себя ждать. Какое чудо! Какой блистательный победный ответ на моё письмо, полное рассуждений, пусть с теоретической точки зрения и верных, но сколь далёких от Истины, от Действительности! Едва ли будет преувеличением сказать, что приветствовавший утреннюю звезду навсегда потерял способность видеть и размышлять; околдованный этим ложным светом, он низвергается в бездну… Разве что его, как Вас, благоприятный поворот судьбы неожиданно уведёт от края пропасти.

Мне не терпится увидеть Вас, мой старый друг, и услышать из Ваших уст о недавних часах волнения и торжества. И поверьте, мне не выразить словами, как мы рады за Вас и как в глубине души Вам благодарны. Аллилуйя!

Обнимаю и поздравляю Вас

Ваш старый…

Сумевший осуществить Делание с помощью одного меркурия, обрёл самое совершенство — он овладел светом и совершил Магистерий.

Одна фраза из письма, вероятно, удивит, смутит и приведёт в замешательство внимательного читателя, уже знакомого с основами герметической науки. Это, когда автор письма — близкий и мудрый друг — восклицает:

«Едва ли будет преувеличением сказать, что приветствовавший утреннюю звезду навсегда потерял способность видеть и размышлять; околдованный этим ложным светом, он низвергается в бездну».

Эта фраза, на первый взгляд, противоречит тому, что мы утверждали более двадцати лет назад в своём исследовании о Золотом Руне[3], а именно тому, что звезда — великий знак Делания; скрепляя собою философскую материю, она подтверждает, что алхимик обрёл свет мудрецов, а не свет безумцев; звезда эта — освещает саму мудрость; звезду эту именуют утренней. Но разве мы не уточняли мимоходом, что герметическую звезду наблюдают прежде всего в зерцале Искусства или Меркурия и лишь потом на химическом небе, где она светит намного более рассеянно? Чувство сострадания берёт в нас верх над стремлением соблюсти тайну, и, рискуя прослыть любителями парадоксов, мы в продолжение разговора о таинственном аркане приведём здесь несколько строк из старого дневника, куда записывались учёные беседы с Фулканелли, которые вкупе с холодным сладким кофе служили отрадой прилежному усидчивому юноше тех лет:

«Наша звезда единственная, но она двойная. Умейте отличать действительный облик звезды от её отражения, и вам будет явлено, что при свете дня её блеск ярче, чем в ночной тьме».

Это заявление подкрепляет и дополняет столь же определённые и недвусмысленные слова Василия Валентина («Двенадцать ключей»):

«Боги даровали людям две звезды, чтобы вести их к великой Мудрости — наблюдай за ними, о человек! И неустанно следуй за их светом, ибо в нём — Мудрость».

Не эти ли две звезды мы видим на одной из небольших алхимических картин из францисканского монастыря в Симиезе, латинская надпись на которой говорит о несущем спасение ночном звёздном сиянии:

«Cum luce salutem — Со светом спасение».

Так или иначе, но, обладая зачатками философского мышления и взяв на себя труд поразмышлять о приведённых выше неопровержимых суждениях Адептов, нетрудно заполучить в руки ключ, которым Килиани открывает замок храма. Если же кому-нибудь всё равно непонятно, пусть он перечтёт работы Фулканелли, где герметическое учение излагается как нигде подробно.

Существуют, таким образом, две звезды, которые, сколь бы невероятно это ни звучало, на самом деле образуют одну-единственную — ту, что сияет над мистической Девой — нашей матерью (mere) и герметическим морем (mer) в одном лице. Эта звезда, возвещающая зачатие, является лишь отблеском другой звезды, которая предваряет чудесное пришествие Сына. Хотя небесную Деву называют Stella matutina, утренняя звезда, хотя на неё падает сияние божественной печати, хотя признательность к этому источнику благодати наполняет сердце Мастера радостью, эта звезда — только отражение в зерцале Мудрости. Несмотря на важное место, которое занимает у ряда авторов эта видимая, но неуловимая звезда, она лишь свидетельствует о реальности другой звезды, увенчавшей божественного Младенца при Его рождении. Как учит нас св. Иоанн Златоуст, знак, приведший волхвов к вифлеемской пещере, прежде чем исчезнуть, опустился на чело Спасителя и окружил его светящимся ореолом.

Настоятельно обращаем внимание (и убеждены, что найдутся люди, которые будут нам за это признательны) на то, что речь тут действительно идёт о ночной звезде, распространяющей довольно тусклый свет на полюсе герметического неба. Здесь важно, не обманывая себя видимостью, составить себе понятие о земном небе, о котором говорит Венцеслав Лавиний из Моравии и на котором подробно останавливается Яков Толлий:

«Ты поймёшь, что такое Небо, из последующего небольшого комментария, с помощью которого отверсто химическое небо. Ибо

Небо сие огромно, оно покрывает поля багряным светом, и на нём различимы звёзды и солнце».

Необходимо поразмыслить над тем, что небо и земля, смешанные в изначальном космическом Хаосе, не составляют различия ни в субстанции, ни в сущности, однако в процессе разделения они начинают различаться качественно, количественно и иерархически. И не содержит ли в себе алхимическая земля с её хаосом, инертностью, бесплодностью философское небо? И так ли уж невозможно для Художника, подражающего Естеству и божественному Великому Деланию, с помощью тайного огня и универсального духа отделить в своём малом мире (petit monde) светлые и чистые кристаллические частицы от частиц плотных, тёмных и грубых? Другими словами, это отделение света от тьмы — работа первого из Великих Дней Соломона! Именно в результате этого разделения становится ясно, чтó такое философская земля и чтó Адепты называли небом Мудрецов.

Филалет, в своём «Открытом входе в тайные палаты царя»[4] наиболее тщательно рассматривает практическую сторону Делания, указывая на появление герметической звезды, и делает вывод о его космической магии (magie cosmique):

«Это чудо мира, скопление высших качеств внутри низших, поэтому Всемогущий и прибегнул к сверхъестественному знаку. Мудрецы, увидевшие его на Востоке, исполнились восхищения и тут же поняли, что в мир родился наичистейший Царь.

Когда ты увидишь Его звезду, следуй за ней до колыбели, там твоим глазам предстанет прекрасный Младенец».

Затем Адепт поясняет, как надо действовать:

«Возьми четыре части нашего огненного дракона, во чреве которого таится наша магическая Сталь (Acier), и девять частей нашего Магнита (Aimanf); смешай всё с помощью горящего Вулкана — образуется содержащая минерал вода, на поверхности которой будет плавать пена. Пену отдели. Отбрось скорлупу, возьми ядро, трижды очисти огнём и солью; это будет нетрудно, если Сатурн увидит своё отражение в зеркале Марса».