Антон Первушин - Оккультный Сталин

Глава двенадцатая

Алхимики Советского Союза

Догматизм вредит науке. Он подрывает репутацию научного познания. К примеру, Французской академии до сих не могут простить того, что когда-то она отказалась признавать существование метеоритов.

Советская наука – не исключение. Догматы, навязанные ей со стороны марксистско-ленинской идеологии, сковывали ее развитие, и с какого-то момента отечественные ученые просто начали отставать от западных в постижении физических процессов. Новые дисциплины, возникшие на стыке наук, – такие как генетика и кибернетика – претендовали на проникновение в самые глубокие таинства бытия, а потому с ходу встретили серьезное сопротивление со стороны сталинистов. И если советские кибернетики сумели «откреститься» от общефилософской составляющей теории Норберта Винера без ущерба для развития автоматизированных систем и электронно-вычислительных машин (появился даже особый термин «техническая кибернетика»), то генетикам пришлось куда хуже. Отказаться от теории наследственности через генетический аппарат означало ступить на лженаучный путь, который вел в тупик. Продолжать заниматься расшифровкой генома означало вступить в прямой конфликт с властью, что в эпоху сталинизма было чревато. Каждый из генетиков сам выбирал свой путь...

Нынешние сталинисты, для которых эпоха СССР – самое светлое и святое, что только было в истории человечества, всегда готовы оправдать любое преступление, совершенное коммунистическими вождями. Религия Сталина подавила их настолько, что они договорились до старых и сегодня уже подзабытых формулировок, осуждающих кибернетику, генетику, теорию относительности и Большого Взрыва.

Сталинисты пользуются тем обстоятельством, что человеку без специального образования непонятно, в чем был «камень преткновения» между генетиком Николаем Вавиловым и генетиком Трофимом Лысенко, по какому принципу проводился раздел, и почему первого Сталин уничтожил, а второго возвеличил. Больше того, из-за сложности самого предмета обсуждения можно до бесконечности разглагольствовать о сравнительной ценности работ того и другого, ни на йоту не приблизившись к истинной картине.

В то же время правда очень проста – Иосиф Сталин чутьем волка различил в одном из направлений генетики опасность для основополагающих идей диалектического материализма по Марксу-Энгельсу-Ленину, который давно стал для него своеобразной иконой. И главное расхождение просматривалось во взглядах на механизм происхождения и развития жизни.

Тут нужно отметить, что тайна происхождения жизни и по сей день остается величайшей тайной всех времен. Если нам в конце концов удастся ее разгадать, то мы сможем ответить на два важных для понимания мироустройства вопроса: откуда произошли мы сами и насколько жизнь распространена во Вселенной. Но пока ответа нет – есть только гипотезы.

Человеческая интуиция при рассмотрении проблемы происхождения жизни часто склонна предполагать вмешательство извне, что является продолжением наших наблюдений за тем, как появляются на свет новые люди. Нам кажется, что некая сила или носитель силы осуществляет это. Исходя из закона причинной связи в повседневной жизни, многие в глубине души допускают, что нечто «живое» должно было существовать до появления на нашей планете первого организма. Подобным образом в большинстве религий появление жизни объясняется вмешательством извне, обычно – вмешательством божественного всемогущего существа.

Некоторые ученые, всё еще верящие в представление о некой высшей силе, считают, что жизнь возникает повсюду во Вселенной. Так гипотеза панспермии, развитая в 1903 году Сванте Аррениусом, предполагала, что жизнь переносится спорами через межзвездное пространство и время от времени попадает на планеты, где начинаются размножение и эволюция. По мере изучения опасностей, подстерегающих жизнь в космическом пространстве, гипотеза панспермии становилась всё менее и менее вероятной. Воздействие высокоэнергичного ультрафиолетового и рентгеновского излучения в межзвездном пространстве оказалось бы смертельным для зародышей жизни, в течение миллионов лет блуждающих от одной планетной системы к другой. Кроме того, гипотеза панспермии не отвечает на главный вопрос: если Земля была осеменена спорами из космического пространства, то откуда они вообще взялись?..

С другой стороны, многочисленные лабораторные эксперименты показали, что в богатой кислородом атмосфере, которая окружает нас теперь, химические соединения, входящие в состав всех живых организмов, не могли бы возникнуть путем спонтанных химических реакций. Если переход от неживой материи к живой произошел на Земле, то с тех пор условия совершенно изменились.

Однако, приняв традиционную точку зрения, согласно которой первичная атмосфера Земли состояла из молекул метана, аммиака и водорода, а также способного конденсироваться водяного пара, легко показать, что в такой среде образование органических молекул было весьма вероятным. Энергия, необходимая для протекания химических реакций с образованием органических молекул, могла быть почерпнута из многих источников, но главным образом – от Солнца. Солнечное ультрафиолетовое излучение свободно достигало поверхности первичной Земли, так как еще не существовало защитного слоя озона. Таким образом, фотоны были основным источником энергии, но энергия могла также поступать от грозовых разрядов, местных геотермальных источников (горячих ключей и вулканов), распада радиоактивных изотопов в породах, падения метеоритов и даже от раскатов грома и океанского прибоя. Некоторые химические реакции могли быть ускорены каталитическим действием частиц почвы с подходящими активными поверхностями. Дождевая вода помогала переносить продукты реакций в пруды, озера и заполненные водой после прилива углубления на океанских берегах. Эти водоемы были богаты органическими соединениями и растворенными минеральными веществами и, вероятно, служили питательной и защитной средой, где молекулы взаимодействовали случайным образом до тех пор, пока некоторые реакции не привели к образованию соединений, которые могли каким-то образом направлять образование других молекул. Частицы глины на береговых кромках прудов могли способствовать объединению малых молекул в более крупные.

В Советском Союзе теорию образования жизни из первичного питательного «бульона», образующегося непосредственно в океане, отстаивал академик Александр Иванович Опарин. Под воздействием суровых условий среды, писал он, возникли сначала органические «коацерватные капли», из которых позднее образовались «коллоидные системы», породившие в конечном итоге клетку. Процесс этот, подчеркивал Опарин, был основан на случайном переборе вариантов, но в то же время имел предопределенный характер, поскольку в природе осуществляется накопление организованной материи с переходами количества в качество – всё согласно марксистско-ленинскому взгляду на эволюцию.

Рис.12.1. Искусственные коацерватные капли, полученные Александром Опариным

Однако исследования генетиков, открывших сложный генетический аппарат и молекулу ДНК, отвечающую за формирование организмов, заставило пересмотреть многие положения теории самозарождения жизни. Дело в том, что даже самый приблизительный оценочный расчет показывает, что всего времени существования нашей планеты не хватило бы, чтобы случайным перебором органических соединений получить столь сложную молекулу. Тут попахивало «божественным» вмешательством.

Теперь-то мы знаем, что первооснова жизни формировалась в экстремальных условиях (высокие температуры при высоких давлениях), поэтому химическая эволюция шла гораздо быстрее расчетной ― но в 1930-е годы предпочитали думать, что она заняла многие миллиарды лет.

Гипотеза о первичности гена, программирующего организм и передающегося по наследству, вызвала к жизни две новые теории, претендующие на «всеохватность»: теорию генетической предопределенности и теорию «чистого листа». Первая подразумевала полную зависимость живого существа от того, что закреплено в его геноме. Вторая – отрицала какое-либо влияние генов на поведение животных и людей, считая весь генный аппарат зависимым от внешних условий среды и легко изменяющимся под них. Истина, как ей и полагается, находится ровно посередине. Гены формируют наш облик и рефлексы, но поведение, интересы и устремления всё же создаются окружением – то есть в процессе взаимодействия со средой.

Советские материалисты, разумеется, выбрали вторую теорию, ведь идея накопления новых признаков, «воспитываемых» внешней средой, в большей степени соответствовала их глубинным представлениям.

Прежде всего, из отказа от гипотезы о первичности гена прямо вытекало равенство всех человеческих существ в момент рождения – при этом закрывались глаза на врожденные отклонения, которые как бы считались несуществующими.