Александр Насибов - Тайник на Эльбе

Лязг танковых траков, рев моторов надвинулся, стал оглушающе громким. И - оборвался. Если бы Аскер поднял голову, он увидел бы остановившуюся на шоссе стальную серую громадину, позади нее - два грузовика с солдатами. Но он лежал ничком в неглубокой ложбинке, обессиленный, полумертвый от перенесенного напряжения, от нестерпимой боли.

Солдаты попрыгали с грузовиков, подбежали к машинам, загораживавшим шоссе. Крышка люка танка откинулась, показался офицер.

- Что там такое? - спросил он.

Ефрейтор, склонившийся над телом Торпа, поднял голову.

- Штатский.

- Жив?

- Уже остыл.

- Пошарьте в карманах.

Ефрейтор обыскал труп, поднялся.

- Эй, у кого фонарь?

Подошел солдат. Луч света, скользнув по груди ефрейтора, остановился на книжечке, которую тот держал в руках.

- Удостоверение сотрудника гестапо, - сказал ефрейтор, адресуясь к офицеру. - Штурмфюрер Адольф Торп.

- Это они. - Офицер сделал солдатам знак. - По машинам!

- А не поискать ли вокруг? - нерешительно проговорил ефрейтор.

- Так они и ждут тебя здесь! - Офицер выругался.

- Но что делать с телом?

- Снесите на обочину. Подберем, когда будем возвращаться.

Крышка танкового люка захлопнулась. Солдаты оттащили труп на край шоссе, взобрались на машины.

Взревел мотор. Танк содрогнулся, двинулся вперед, обошел автомобили и устремился на восток. Грузовики ехали следом.

Прошло несколько минут, прежде чем Аскер отдышался и смог поднять голову. Грохот танка смолк вдали. На равнину вновь легла тишина.

И вдруг там, где скрылись танк и грузовики, раздались отдаленные взрывы, глухие толчки выстрелов. Две яркие вспышки озарили горизонт.

Аскер лежал неподвижно, боясь думать о том, что могло произойти. Вот он зашевелился, приподнял голову. Горизонт уже окрасился в багрянец. Над ним вспыхивали и пропадали тоненькие золотые лучики. И на этом фоне на шоссе появилась точка.

Аскер поднял перемазанный в грязи пистолет, беспокойно кашлянул. А точка росла. По очертаниям, которые она принимала, это не мог быть ни легковой автомобиль, ни грузовик.

Что же тогда?

Потянул ветерок. Он донес рокот мотора. Аскер понял: идет мотоцикл.

Мотоцикл!.. Напрягая последние силы, Аскер пополз к шоссе, затаился в кювете.

Теперь звук мотора слышался отчетливо. Аскер определил: четырехтактный, одноцилиндровый, скорее всего - "БМВ".

Мотоцикл подлетел к автомобилям, затормозил. Водитель соскочил с седла, кинулся к телу Торпа. Аскер поднял пистолет. Рука плохо слушалась, мушка плясала по спине мотоциклиста, склонившегося над убитым. Человек выпрямился, обернулся. Аскер выронил оружие.

Перцев кинулся к нему, упал рядом, целуя перемазанное кровью и глиной лицо Аскера.

- Говори, - прошептал Аскер.

- Вывезли!

- Рыбин?

- Нет его... погиб.

Аскер вскрикнул:

- Торп?

- Он. Ну да ты с ним рассчитался!

- А... Упиц?

- Ушел... Как сквозь землю провалился, проклятый!

- Упустил! - Аскер застонал. - Танк... Это вы его?

- Десантники. Встретили, как надо. У аэродрома еще три горят. По другим дорогам шли. - Он помолчал. - Наших много побили. С воздуха, пулеметами. И два самолета сожгли, гады!.. Вот и тебя... Сидеть сзади сможешь?

Аскер кивнул.

Перцев развернул мотоцикл, поставил на подножку, запустил двигатель. Подбежав к Аскеру, поднял его, на руки, снес к машине.

- С ног сбился, разыскивая тебя, - торопливо говорил он, усаживая Аскера на второе сиденье. - Думал уже оставаться со Штыревой...

- Тамара!.. Что с ней?

- Будет уходить на восток, к чехам. Оттуда и вывезут. Ну, поехали.

- Куда?

- Ждет самолет.

- Ты задержал?

- Приказал генерал Лыков.

Перцев сел за руль. Мотоцикл рванулся вперед. Скорость нарастала. Мотор пел свою песню.

Аскер старался крепче держаться за плечи Перцева. В голове мелькали обрывки мыслей. Полковник Рыбин!.. Нет больше Рыбина... И Андрей Авдеев навеки остался здесь, на чужой земле. А десантники, сколько их погибло в операции!..

Один за другим вставали перед Аскером: Шуберт, Кныш, Кригер, Шталекер. Где они, что теперь с ними?.. Потом он ясно увидел глаза Штыревой - голубые, широко раскрытые. Аскер представил: одна, совсем одна, идет Тамара с саквояжем в руке по улице чужого, враждебного города; обыкновенная русская девушка, каждый час, каждая минута жизни которой здесь, в глубоком вражьем тылу, - это подвиг!

И еще возник перед мысленным взором Аскера группенфюрер Упиц. Торп получил свое. Торп, Висбах, Беккер, Больм - не ушли. А Упиц смог! Упиц, Зейферт и тысячи таких - живы, действуют.

Да, борьба еще не окончена!..

Силы Аскера слабели. Он обнял товарища, всем телом приник к его спине - широкой и теплой. Стало легче.

Он глубоко вздохнул, закрыл глаза...