Филип Шафф - История Христианской Церкви Tом III Никейское и посленикейское христианство От Константина Великого до Григория Великого 311 — 590 г. по Р. Х.

Как митрополит и архиепископ, епископ Рима обладал непосредственной властью над семью подчиненными епископами окрестных мест: Остии, Порта, Сильвы Кандиды, Сабины, Пренеста, Тускула и Альбана. Позже эти епископы стали называться кардиналами.

Как патриарх, он по закону был равен четырем патриархам Востока, но район его был гораздо больше, а положение — почетнее. Здесь имело значение не столько звание, сколько фактическое первенство. Римские епископы называли себя папами, а не патриархами, ставя себя выше своих коллег, ибо последнее имя указывает на олигархическую власть, а первое — на монархическую. Но в Восточной церкви и среди современных католических историков к Римскому папе довольно часто применяется и титул патриарха.

Сначала Римская патриархия включала в себя десять так называемых пригородных провинций, находившихся в политической юрисдикции римского правителя, Vicarius Urbis; сюда входила большая часть Центральной Италии, вся Северная Италия, острова Сицилия, Сардиния и Корсика[531]. В более широком плане, однако, она постепенно распространилась на всю западную часть Римской империи, то есть Италию, Галлию, Испанию, Иллирию, юго–восточную Британию и северо–западную Африку[532].

Римский епископ с самого начала был единственным латинским патриархом в официальном смысле этого слова. В первую очередь это объяснялось церковными причинами: Рим был единственной sedes apostolica на Западе, в то время как в Греческой церкви честь апостольского происхождения разделяли между собой три патриархата и еще несколько епархий, таких как Ефес, Фессалоника и Коринф. В политическом отношении Рим также выделялся как единственная метрополия Запада, в то время как на Востоке у империи было три столицы — Константинополь, Александрия и Антиохия. Поэтому Августин, смотревший на вещи с религиозной точки зрения, однажды назвал папу Иннокентия I «правителем Западной церкви»[533], а император Юстиниан, по политическим причинам, в 109–м из своих новых законов, где говорится о церковном делении всего мира, упоминает только пять известных патриархий, то есть только одну патриархию на Западе. В постановлениях вселенских соборов также упоминается только один западный патриархат, Римский, и Восточная церковь могла контактировать с Западной только через него. В ходе великих богословских споров IV — V веков Римский епископ неизменно являлся представителем и выразителем всего Латинского христианства.

Кроме того, в условиях той политической путаницы и конфликтов, которые принесли с собой готы–ариане, вандалы и свевы, в интересах всех ортодоксальных церквей Запада было тесно сплотиться вокруг общего центра и обеспечить себе мощную защиту со стороны главной власти. Этим центром могла стать только апостольская церковь древней столицы мира. К Римским епископам обращались за консультацией почти по всем важным вопросам учения или дисциплины. С конца IV века они начали отправлять епископам Запада пастырские послания и декреталии[534], в которых отвечали на вопросы сначала в тоне пастырского совета, а потом — в тоне апостольского авторитета, превращая таким образом то, что раньше было свободно высказывавшимся мнением, в фиксированный закон. Древнейшая из сохранившихся декреталий — послание папы Сириция к испанскому епископу Гимерию, 385 г., содержащее, что характерно, закон о безбрачии священников, то есть явно не апостольское постановление; но в ней Сириций ссылается на generalia decreta, выпущенные его предшественником Либерием. Подобным образом, Римские епископы неоднократно созывали общие или патриаршии соборы Запада (synodos occidentales), подобные Арелатскому синоду 314 г. После VI — VII веков они также вручали паллий архиепископам Салоны, Равенны, Мессины, Сиракуз, Палермо, Арля, Отуна, Севильи, Никополя (в Эпире), Кентербери и других метрополий в знак своей высшей власти[535].

Но эта власть патриархов признавалась на Западе не с самого начала и не везде в равной мере. Только в конце VI века она достигла тех высот, которые мы только что описали[536]. Папство не было божественным постановлением, чем‑то неизменно утвержденным от начала времен, подобно библейским догматам веры; это следствие длительного исторического процесса, человеческий церковный институт, возникший под руководством Провидения. В качестве доказательства у нас есть следующие неоспоримые факты.

Во–первых, вплоть до конца рассматриваемого нами периода даже в Италии сохранилось несколько метрополий, которые имели свое собственное руководство, были независимы от Рима и никому не подчинялись[537]. Архиепископы Милана, считавшие основателем своей церкви апостола Варнаву, вступили в контакт с папой только в конце VI века, рукополагались без него и не получали от него паллий. Григорий I в 593 г., во время нападений лангобардов, впервые попытался проявить там свои права патриарха: он восстановил отлученного пресвитера, который обратился к нему за помощью[538]. Митрополиты Аквилеи (церковь которых была основана евангелистом Марком, а город которых был возвышен Константином Великим до положения столицы Венеции и Истрии) соперничали с Миланом и даже с Римом, называли себя патриархами и отказывались подчиняться папе даже при Григории Великом[539]. Епископ Равенны также, после 408 г., когда император Гонорий избрал этот город своей резиденцией, стал могущественным митрополитом, управлявшим более чем четырнадцатью епископатами. Однако он получал свой паллий от Григория Великого, и у них есть также примеры рукоположения Римским епископом[540].

Североафриканские епископы и соборы в начале V века, при всем их традиционном уважении к апостольскому престолу, неоднократно протестовали, в духе Киприана, против власти Рима и даже запрещали в случае церковных противоречий обращаться к заморским или чужим судам под страхом отлучения[541]. Поводом для такого запрета стало обращение к Риму пресвитера Апиария, который был смещен епископом Урбаном за оскорбление Сикки, ученика и друга Августина, и которого дважды пытались восстановить в должности папа Зосима в 418 г. и папа Целестин в 424 г. Отсюда мы видим, что папы охотно вступались за явно недостойных священников, жертвуя интересами церковной дисциплины только для того, чтобы поместные церкви лучше ощутили их власть. Африканцы сослались на подлинный никейский канон (который Зосима заменил сардикийским приложением об апелляциям к Римскому суду, о котором Никейский собор ничего не знал) и напомнили папе, что дар Святого Духа, необходимый для справедливого суда, присутствует в каждой провинции и может вдохновлять целую провинцию с тем же успехом, что и одного епископа. Последний документ в деле апелляции Апиария — это послание (двадцатого) Карфагенского собора, 424 г., к папе Целестину I, в котором говорится[542]: «Апиарий попросил о новом суде, и его тяжкие преступления вышли таким образом на свет. Папский легат Фаустин, несмотря на это, в очень резкой манере потребовал принять этого человека в общение африканцев, потому что он воззвал к пане и был им принят в общину. Но такого не должно быть. Наконец, сам Апиарий признал все свои преступления. Пусть впредь папа не дает так охотно аудиенций тем, кто приезжает из Африки в Рим, подобно Апиарию, и не принимает отлученных обратно в общение церкви, будь то епископы или священники, согласно постановлению Никейского собора (канон 5), которому епископы подчиняются. Апелляция к Риму — преступление против правил Африканской церкви, а то, на что ссылаются [Зосима и его легаты] как на Никейское постановление, не является таковым и отсутствует в подлинниках Никейских актов, которые были получены из Константинополя и Александрии. Пусть, таким образом, папа в будущем больше не шлет судей в Африку, и, так как Апиарий был отлучен за свои прегрешения, папе, конечно же, не следует ожидать, что Африканская церковь будет слушать беспокоящего ее легата Фаустина. Да хранит Господь Бог папу долгие годы, да молится папа об африканцах». В ходе пелагианских споров африканцы даже призывали слабого Зосиму отказаться от престола, так как он, вопреки мнению своего предшественника Иннокентия, сначала благоприятно отзывался об этих еретиках. Североафриканская церковь придерживалась независимой позиции и под руководством величайшего из латинских отцов церкви, святого Августина, который в прочих отношениях больше, чем любой другой богослов или епископ, способствовал созиданию католической системы. Впервые она подчинилась римской юрисдикции по причине своей слабости в момент наступления вандалов. Лев (440 — 461) первым из пап мог похвалиться тем, что Римская епархия распространилась на другой континент[543]. Он и Григорий Великий писали к африканским епископам в тоне покровительственной власти, не ожидая ответа.