Георг Пфайльшифтер - Теодорих Великий

В последующие сто лет готам не удалось добиться подобных успехов, так как в 270 году в битве при Найссе римский император Клавдий II одержал полную победу над объединенными силами вестготов, герулов и гепидов; кроме того, римские границы на Дунае теперь защищали хорошо укрепленные замки и многочисленные военные корабли. Побежденные германские племена были вынуждены отойти за Дунай и попросить у императора разрешения на новое поселение. Уже с начала II века такие просьбы, как правило, удовлетворялись, поскольку Империя получала столь необходимые ей людские ресурсы, пополнявшие ряды сельскохозяйственных работников и солдат. Тех варваров, которые получали разрешение поселиться в Империи, можно было в те времена — позднее это стало невозможным — очень быстро сделать романизированными, воспитав их в римском духе и привив им римский образ мышления. Особенно хорошо сумел использовать германских варваров в своих целях император Константин Великий. Он даже заключил с готами, живущими по ту сторону Дуная, договор, согласно которому они обязывались защищать границы Империи и за ежегодные денежные субсидии поставлять определенный контингент войск для кампаний, ведущихся Империей. Этот федеративный договор дал римлянам юридическое основание вновь считать территорию севернее Дуная, на которой жили готы, частью своей империи. Именно Константин Великий, который восстановил власть Римской империи на Нижнем Дунае, дал новый отсчет времени, приняв весьма трудно давшееся ему решение поставить на службу Империи многочисленных германцев, позволив им занять должности военных командиров, гражданских чиновников и дипломатов.

Природные ясность и острота ума, целенаправленность действий и потрясающая выдержка — вот те качества, которые были присущи варварам и благодаря которым они стали мощным животворным источником, поддерживающим жизнь Римской империи. Уже в годы правления Юлиана Отступника (361–363) более половины всех высших офицерских должностей были отданы германцам.

В течение первой половины IV века оба королевства — и Вестготское, и Остготское — объединяли свои усилия на территории теперешних Южной России, Румынии и Венгрии. Они, однако, столь же мало заботились об укреплении политических связей друг с другом, сколь и о сохранении своего собственного государственного единства. Вскоре оба королевства распались на ряд отдельных государств, которые стали существовать отдельно друг от друга и власть в которых принадлежала самым разным правителям. И лишь при короле Эрменрихе, сумевшем покорить соседние славянские и финские племена (приблизительно в 350 году), основная масса остготов была объединена в огромную империю. Но, как только король ушел из жизни (примерно в 370 году), эта империя тут же развалилась. Эрменрих покончил с собой, узнав, что гунны совершили молниеносное вторжение в его империю, в результате чего он все потерял. Начиная с 355 года гунны, словно степная буря, пришедшая из азиатского Востока, непрерывно обрушивались на племена, жившие на северном побережье Черного моря. Следствием этого были новые переселения народов, которые были изгнаны со своей земли чужеземным, гораздо более сильным народом (именно это мы считаем третьей основной причиной Великого переселения народов). Расправившись с аланами, гунны разрушили и автономию остготов. Лишь незначительная часть остготов предпочла остаться под властью гуннов на прежних местах своего проживания — остальные, ведомые юным королем Видерихом, оказали гуннам серьезное сопротивление на Днестре. Перед лицом угрожавшей им опасности со стороны гуннов вестготы также разделились. Некоторые, во главе с Атанарихом, вернулись из Трансильвании на плоскогорье. Скорее всего, уходя из Трансильвании, Атанарих и другие вестготские вожди и спрятали в землю те драгоценные предметы (возможно, награды, полученные ими за службу римскому императору), которые нам посчастливилось найти теперь. Я опишу лишь один такой клад, найденный в Силаги-Сомлио (в горной области, расположенной на северо-западе нынешней Румынии) и состоящий из следующих предметов: одного большого золотого ожерелья, двадцати восьми других золотых украшений (таких, как пряжки, браслеты и т. п.) и четырнадцати медальонов с портретами римских императоров.

Все наряды богато украшены горным хрусталем, гранатами и другими драгоценными камнями; на золотом аграфе вождя закреплен большой сардоникс; эта великолепная круглая пряжка принадлежит к наиболее ценным предметам роскоши, которыми когда-либо владели германцы.

Для другой большой части вестготов Фритигерн попросил разрешения поселиться в Империи, и император Валент сделал шаг, ставший впоследствии для него роковым: он подписал с вестготами федеративный договор, разрешавший поселиться на территории провинции Мёзия II (нынешней Восточной Болгарии) сорока тысячам человек, из которых примерно десять тысяч человек были способны носить оружие. Они должны были жить, избирая собственных правителей, в составе прежних национальных объединений и соблюдать нормы германского права; их воинские контингенты должны быть не частями регулярной имперской армии, а самостоятельными нерегулярными отрядами, которые подчиняются их собственным командирам. Именно вестготы повлияли на дальнейшее развитие событий в последующие десятилетия. Подвергаясь столь же грубому, сколь и бесцеремонному обращению со стороны римских чиновников (что отнюдь не было умной политикой), вестготы федераты очень скоро стали выказывать свое неодобрение и возмущение. Они вступили в союз с аланами и своими соплеменниками, которыми командовал Видерих, и в 378 году в битве при Адрианополе нанесли армии императора Валента чувствительное поражение.

Отныне миф о непобедимости римлян был навсегда развеян, а Балканский полуостров вновь разграбили победившие готы. Феодосии I был не в состоянии остановить варваров у римских границ и разрешил готам, правда в качестве федератов Империи, поселиться на ее территории: остготы заняли провинцию Паннония I (ныне — западная половина Венгрии, лежащая между Дунаем и Дравой), а вестготам достались земли провинции Мёзия II. Феодосий I придавал поселившимся в Империи германцам еще большее значение, чем Константин Великий, и считал, что такое отношение к ним ни в коей мере не ущемляет национальной гордости римлян. Он, так же как и его предшественники, Грациан и Валентиниан II, испытывал искреннее уважение к германцам. Наиболее значимыми военачальниками того времени стали: вестготы Модарий, Гайна и Аларих, франки Рихомер, Бауто и Арбогаст, вандал Стилихон.

А если вспомнить о том, что наряду с воинским контингентом федератов, другими вспомогательными отрядами было очень большое количество германцев и в регулярной римской армии, то станет ясно, какой опаснейший обоюдоострый меч держал в своих руках император — ведь это оружие в любой момент могло поразить его самого.

Первые признаки подобного развития событий появились после смерти Феодосия I в 395 году. Как только его не стало, между двумя частями Римской империи — Восточной и Западной — начались длительные и весьма серьезные распри, в результате чего столь необходимое им военное единство сменилось недоверием, неприязнью и даже открытой враждебностью друг к другу. Хитрые и умные политики, германцы сразу же поняли, как можно извлечь максимальную выгоду для себя в изменившейся ситуации. Вестготы федераты, с одной стороны, обладали повышенным чувством независимости, а с другой — прекрасно знали, что мощь Империи в то время (если брать за точку отсчета битву при Адрианополе) резко упала. И после смерти Феодосия I, в 395-м году, они вновь взбунтовались. Повел войска вестготов против римлян их будущий король Аларих I — одна из самых примечательных личностей древнего германского мира.

О его планах и замыслах мы можем только догадываться. Мы не знаем, какие именно цели он поставил перед собой: добиться как можно более внушительного положения при дворе императора для себя самого или позаботиться, в первую очередь, о благополучии своего народа; мы не знаем, думал ли он о том, чтобы возвести на руинах Империи независимое государство готов, некую «Римскую империю германской нации». В любом случае путь к достижению этих целей лежал через восстание и борьбу. Его войска прошли весь Балканский полуостров — с севера до юга, — круша все на своем пути. Разумеется, уничтожение древних греческих зданий и памятников ни в коем случае не следует считать делом рук только вестготов Алариха I. Дважды ему удалось уклониться от столкновения с войсками Стилихона, который к тому времени стал всесильным министром юного, малоспособного к государственным делам императора Гонория — ведь Стилихон сумел не только усмирить франков на Рейне, но и убедил их стать федератами Империи. Приступая к достижению намеченной цели, Аларих добился поста верховного главнокомандующего всеми балканскими армиями и предоставил своим готам земли в Эпире. Но это было лишь первым шагом на пути к желанной цели, а этой целью была Италия. В 401–402 годах он захватил Венетию и Ломбардию, области, в которых, после того как оттуда 500 лет тому назад были изгнаны кимбры, уже не было варваров, способных оказать ему сопротивление. Однако Аларих был вынужден подчиниться Стилихону, стоявшему во главе римских отрядов, пришедших из Британии и с берегов Рейна. Начиная с тех лет Империя и ее защитники уже больше никогда не знали покоя. Едва лишь удалось вернуть Алариха в Эпир, как тут же в Северной Италии появились большие отряды германцев, среди которых было много остготов и которыми командовал Радагайс. Стилихону удалось разбить их (406 год). Но если он был пока еще в состоянии, собрав войска со всех концов Империи, защитить ее центральную часть, то уже никак не мог помешать вторжению вандалов, аланов и свевов в приграничные области Империи, которые теперь охраняли только лишь франки федераты. Три года спустя, в 409 году, вандалы, аланы и свевы разграбили Галлию, а затем, перейдя через Пиренеи, вторглись в до сих пор не знавшую подобных опустошительных набегов Испанию. Вслед за ними перешли через Рейн и окончательно утвердились в Западной Галлии алеманны, бургунды и франки. Германцы были повсюду! Они прошли от Черного моря вверх по Дунаю до Рейна и от Рейна до Северного моря; обосновались в Малой Азии, на Балканском полуострове, в Галлии и Испании. И лишь Италия была пока еще свободна от них; как это ни парадоксально, ее защищал столь же гениальный, сколь и верный воинскому долгу германский полководец, стоявший в главе армии, большинство которой составляли германские солдаты.