Сергей Нечаев - Три португальских похода Наполеона

Английский флот едва успел выбраться из устья реки до подхода передовых отрядов Жюно. «Добыча ускользнула у него из рук». (20, с. 251)

«Хотя цель и не была достигнута, усталые французские солдаты обрели некоторое утешение, получив возможность грабить богатые дворцы, монастыри и церкви. Золото и серебро королевского двора, которые затем погрузили на целых четырнадцать повозок, были найдены брошенными на причалах в гавани — видимо, эвакуация шла впопыхах». (29, с. 369)

Итак, Лиссабон сдался Жюно без боя. Депутация знатных людей города поздравила генерала с победой и вручила ему ключи от города.

— Мы специально прибыли, — сказали они, — чтобы приветствовать в вашем лице наследников великой французской революции. Ваше присутствие здесь дает нам надежду, что ветер свободы, который император Франции поднял в Европе, сметет гнет и обскурантизм, все еще царствующие в нашей стране…

Нельзя было отвечать им, сидя в седле. Это слишком напоминало бы поведение чужеземного полководца, отдающего им приказы. А в данную минуту Жюно не хотелось играть роль завоевателя, диктующего покоренному народу свою волю. После успеется…

Внезапно Жюно почувствовал себя усталым и измученным. По-прежнему оглушительно звонили колокола, отовсюду доносились звуки военных маршей и неумолкающий рев голосов. А у него еще столько дел в этом столь хорошо знакомом ему городе. Надо устроить официальный прием членам городского совета и прочим важным персонам города. А до этого хотелось бы прилечь, поспать хотя бы несколько часов, принять, наконец, ванну…

Французский эмигрант граф Новион с отрядом Лиссабонской гвардейской полиции проводил Жюно к дворцу, подготовленному для проживания французского командующего. Он заверил Жюно, что смог обеспечить в городе порядок в те два дня, что прошли после бегства руководителей страны. Усилия графа Новиона Жюно вознаградил, «присвоив ему звание бригадного генерала португальской службы». (73, с. 256)

Недостаток войск Жюно поначалу компенсировал простым способом. Генерал Тьебо отмечал, что «чем меньше главнокомандующий имел войск, тем больше он стремился их показывать во всех кварталах города». (70, с.72) Одни и те же батальоны по несколько раз проходили по одним и тем же улицам таким образом, что у жителей захваченного города сложилось впечатление, что Лиссабон оккупирован не горсткой измученных гренадер, а мощной армией-завоевательницей.

На самом же деле, потребовалось еще две недели, чтобы тысячи отставших и больных солдат армии Жюно подтянулись к Лиссабону. Даже не очень благоприятно настроенный в отношении Жюно генерал Марбо отмечал: «Надо отдать ему должное: собрав, наконец, свои войска, он постарался снабдить их всем необходимым. В декабре в армии было уже 23 тысячи солдат в довольно хорошем состоянии». (14, с. 235)

Потери французов, против всех ожиданий, оказались поразительно малыми. Вся кампания от выхода из Байонны до вступления в Лиссабон стоила Жюно не более 3 тыс. убитых, заболевших и пропавших без вести. Что было бы, если бы португальцы оказали активное сопротивление? Однозначно сказать трудно, однако Л. Мадлен считает, что «с трудом верится, что если бы Португалия сопротивлялась, то она так быстро пришла бы к катастрофе». (61, с. 97) Во всяком случае, многие очевидцы событий, в частности, цитируемый Л. Мадленом Тустэн считают, что «Португалии было позорно оказаться порабощенной горсткой больных и умирающих». (61, с. 315)

Описывая результаты похода армии Жюно на Лиссабон, многочисленные историки соревнуются в применении эпитетов, обозначающих крайнюю степень усталости людей и разложения боевых порядков. Как только ни называют они армию Жюно: и «горстка больных и умирающих» (61, с. 315), и «орда оборванных солдат» (13, с. 538), и «утомленные войска» (20, с. 250) и т.п. Л. Мадлен, в частности, использует для описания внешнего вида солдат Жюно такие термины, как «оборванные башмаки на веревочной подошве» и «лохмотья». (61, с. 97)

Но немногим почему-то пришло в голову отметить беспрецедентность перехода, совершенного Жюно, а также факт успешного и быстрого выполнения поставленной боевой задачи. Ведь, в конечном итоге, целая страна площадью почти 92 тыс. км2 (1/6 часть Франции) была завоевана ровно за один месяц силами крайне небольшой по численности армии, не превышающей 25 тыс. чел. И сделано это было в крайне неблагоприятных географических и климатических условиях.

В сущности, из историков лишь Д. Мережковский отдает должное «быстроте и легкости, с какою генерал Жюно, в 1807 году, занял Португалию» (15, с.199), да Ж. Тюлар оценивает захват Лиссабона словами «операция прошла успешно». (28, с. 182)

Д. Чандлер в своей книге «Военные кампании Наполеона» пишет, что Жюно «точно выполнил приказ Наполеона», а также, говоря о переходе армии Жюно к Лиссабону, отмечает, что «это был непрерывный марш в лучших традициях Великой армии». (29, с. 369) По мнению авторов многотомного труда «Победы, завоевания, разгромы и неудачи французов в 1792–1815 гг.», изданного в Париже в 1820 г., Жюно проделал «самый тяжелый и самый страшный марш, какой когда-либо могла осмелиться предпринять наступавшая армия». (73, с. 250)

Однако именно за эти «быстроту» и «успешность» португальского похода в целом, за столь ценимое Наполеоном возмещение «недостатка численности быстротой передвижения и эффектом внезапности». (6, с. 96) Жюно и получил от императора титул герцога Абрантесского. Военный гений, каковым, без всякого сомнения, являлся Наполеон, любил повторять: «Военное искусство — это простое искусство, вся суть его в исполнении… Надо уметь быть медлительным в процессе принятия решения и стремительным в исполнении». (6, с. 90–91)

А совсем не военный гений — жена Жюно Лаура — по этому поводу (и с ней очень трудно не согласиться) написала: «Португальский первый поход заслуживает почетное место в наших военных летописях, и чем больше он будет известен, тем больше он будет казаться удивительным. Он уже вполне достоин славы тем, что претерпела армия, переходя через Беирские горы. В истории нашей недоставало примера малочисленной армии, которая одним страхом того, что могла сделать она, с таким предводителем, как Жюно, совершила подвиг, невозможный для других и с многочисленнейшей армией». (2, с.61)

Полное отсутствие какого бы то ни было серьезного сопротивления делало численность французской армии в Португалии вроде бы вполне достаточной. Однако предусмотрительный Наполеон, находившийся в это время в Италии, приказал на всякий случай двинуть в поддержку ей на испанскую территорию корпус генерала Дюпона, которому также как и Жюно предоставился отличный шанс получить маршальский жезл, который тот уже почти заслужил своими победами над австрийцами и пруссаками. Жюно, узнав о скором подкреплении и не ведая о готовящейся уже несколько месяцев в Англии экспедиции, был совершенно спокоен за свои позиции в завоеванной Португалии и начал с наслаждением «упиваться почестями, объектом которых стал представитель хозяина Европы». (61, с. 97)

Жюно всерьез начал задумываться и о португальской короне. Почему бы и нет? Ведь стал же королем Неаполитанским Мюрат, не говоря уж о наполеоновских братьях Жозефе (король Испании) и Жероме (король Вестфалии).

«С самого начала карьеры Бонапарта он был верным его приспешником и мог осчастливить португальцев королевой, которая вела свой род от греческих императоров из фамилии Комненов». (20, с. 251)

К тому же, народ отнесся к французам самым дружественным образом. Многочисленные

депутации являлись с поздравительными адресами. Правительственный совет, сформированный

принцем-регентом перед отъездом в Бразилию, не демонстрировал никакого сопротивления; остатки португальской армии изъявили покорность. «В Лиссабоне обнаружился прекрасный арсенал, годный для обеспечения армии. Нашлось и около трех тысяч хорошо подготовленных рабочих, желавших продолжать зарабатывать себе на жизнь, даже работая на французов. Жюно использовал их для ремонта и производства лафетов для многочисленных орудий, найденных им в Лиссабоне». (71, с. 345)

Тем не менее, французский генерал ничем не обнаруживал намерения установить в Португалии либеральное правительство и таким образом удовлетворить заветным желаниям португальского народа. Напротив того, он разделил Португалию на военные округа и захватил все общественные суммы, но вместе с тем, желая по возможности доставить себе популярность, хотя бы в ущерб интересам своего повелителя, взял перо и в документе, в котором Наполеон требовал с португальцев уплаты сорока миллионов франков вознаграждения, самопроизвольно зачеркнул цифру 40 и вместо нее написал 20. Взамен того португальские радикалы обещали просить его себе в короли. (20, с. 251)