Игорь Маношин - Июль 1942 года. Падение Севастополя

Замысел операции немцев по захвату Севастополя с кодовым названием «Лов осетра» заключался в блокаде его с моря, разрушении долговременной инженерной обороны, уничтожении флота в ходе эвакуации.

Командующий 11-й немецкой армией генерал-полковник Э. Манштейн, чьи войска осаждали Севастополь, решил полностью прервать морские перевозки между кавказскими портами и Севастополем, и после того, как защитники израсходуют боеприпасы и другие виды материального обеспечения, начать штурм.

Для блокады с моря противник сосредоточил в Ялте и Евпатории 6 подводных лодок, из которых в морской блокаде Севастополя участвовало 2–3 из них и их действия были весьма пассивны. Одна из них была повреждена в результате обстрела в Ялте.

В этих же портах и рейдпунктах были сосредоточены 19 торпедных катеров, 38 сторожевых катеров и охотников за подводными лодками. На аэродромах Крыма и Северной Таврии было сосредоточено 600 самолетов, в том числе ударный 8-й авиационный корпус Рихтгофена в составе 150 пикирующих бомбардировщиков. Общее количество авиации противника в июне месяце достигало 1060 самолетов, из них до 700 бомбардировщиков, до 200 истребителей и до 170 самолетов вспомогательной авиации, что обеспечило им абсолютное господство в воздухе[30].

Основной ударной силе противника — авиации — нечего было противопоставить, так как к тому времени Черноморский флот имел всего 160 исправных самолетов, большая часть которых базировалась на кавказских аэродромах.

Усиление Севастопольского оборонительного района и всех коммуникаций между Крымом и Кавказом нашими ВВС и ПВО не предвиделось по ряду важных причин.

Поэтому эвакуация более чем 100-тысячного гарнизона СОРа практически исключалась. В то же время борьбу за Севастополь можно было бы продолжать, пока не прекратится подвоз снабжения и пополнения, а также если бы имелся необходимый запас снарядов для ведения длительной, более месяца, обороны. Фактически накануне последнего, третьего, штурма немцев СОР имел в наличии в среднем всего два боекомплекта снарядов для артиллерии вместо необходимых шести.

Для сравнения, за период второго штурма Севастополя артиллерия СОРа израсходовала на отражение атак противника четыре боекомплекта снарядов.

Политработники разъясняли личному составу Севастопольского фронта, что по решению командующего Северо-Кавказским фронтом эвакуации из Севастополя не будет. Севастополь будем отстаивать до последнего. Чтобы читателю было понятно, какое положение сложилось с обороной Севастополя к 29 июня, необходимо пояснить общую обстановку в Севастопольском оборонительном районе накануне решающего штурма.

Вечером 28 июня командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров провел совещание с командирами и комиссарами дивизий и бригад. После взаимного уточнения, как написал его бывший заместитель, комендант Береговой обороны ЧФ генерал-лейтенант П. А. Моргунов в своей книге «Героический Севастополь», выяснилось, что численность боевого состава армии находится в критическом состоянии. В дивизиях осталось по 400–600 человек, в бригадах по 200–300, кроме полносоставных 142-й отдельной стрелковой бригады (4915 человек, с учетом 320 чел., погибших на ЭМ «Безупречный», авт.) и 9-й бригады морской пехоты. (Здесь надо иметь в виду, что Моргунов имел в виду количество людей в пехотных подразделениях. — Авт.)

В целом это были закаленные в боях бойцы и командиры. Было отмечено, что общее настроение личного состава войск боевое. Что, несмотря на усталость, все готовы драться, уничтожать фашистов и если надо, то отдать свои жизни, но отстоять Севастополь.

По сводкам отдела укомплектования Приморской армии, на 26–27 июня 1942 года в Приморской армии всего числилось порядка 28 тысяч человек, без учета сил Береговой обороны ЧФ[31].

К этому времени линия фронта обороны проходила по рубежам: выс. 57, 7 — изгиб шоссейной дороги в 100 м западнее выс. 99, 4 — деревня Кадыковка — выс. 29, 4 — выс. 74, 0 (искл.) — восточные скаты выс. 113, 2 — выс. 111, 0 — выс. 36, 4 — восточные скаты выс. 75, 0 — пос. Инкерман — ст. Инкерман — выс. 67, 7 и далее по южной кромке Северной бухты до Павловского мыска[32].

В войсках и у жителей города, — а последних осталось около 36 тысяч человек, — жила уверенность, что город отстоим[33]. Об этом свидетельствуют воспоминания участников обороны и жителей города.

Вместе с тем высшее звено руководства армии и флота понимало всю сложность и трагичность положения с обороной Севастополя. Так, командир 25-й Чапаевской стрелковой дивизии генерал-майор Т. К. Коломиец в книге «На бастионах Чапаевцы» вспоминает, что «еще раньше, 24 июня мы уже знали, что Севастополь удержать не удастся, тогда же я получил приказ — отправить в штаб армии знамена дивизии. Они впоследствии были затоплены у Камышовой бухты». Однако, по имеющимся архивным сведениям знамена дивизии были сожжены в землянке у Камышовой бухты[34].

Как уже упоминалось, оборона города зависела теперь от подвоза снарядов морем и по воздуху. Но этот подвоз уже не покрывал расход. Для сравнения, если в первые десять — двенадцать дней немецкого штурма фронт обороны расходовал в сутки порядка 580 тонн снарядов, создавая необходимую и непреодолимую плотность огня, что держало оборону на занимаемых рубежах, то далее расход снарядов снизился до 1/3, а затем и до 1/4 от первоначального расхода. Вместе со снижением суточного расхода снарядов, уменьшалась плотность огня артиллерии, слабела оборона, и нашим войскам шаг за шагом приходилось отходить на новые позиции. В то же время враг все более ужесточал морскую блокаду Севастополя. Только с 10 по 19 июля авиацией противника были потоплены быстроходные грузопассажирские суда «Абхазия», «Грузия», а «Белосток» был торпедирован вражескими торпедными катерами. В связи с этим боезапас и прочие грузы снабжения стали с 20 июня транспортировать только на боевых кораблях и подводных лодках, которые не были приспособлены для массовых грузовых перевозок.

Командующий Северо-Кавказским фронтом Буденный доносил начальнику Генштаба Василевскому: «Итальянские подводные лодки и торпедные катера дежурят на подходе к Севастополю. Стали ходить в Севастополь лидер „Ташкент“, эсминцы „Сообразительный“, „Безупречный“, „Бдительный“, четыре быстроходных тральщика (БТЩ), 11 подводных лодок. В среднем всего может подаваться ежедневно около 250 тонн груза, включая доставку на самолетах „Дуглас“ и примерно 545 бойцов маршевого пополнения и 60 тн. бензина.

СОРу же по заявке нужно в среднем 300 тонн боезапаса и 125 тонн продовольствия, в том числе 25 тонн для населения, а также 90 тонн бензина и 1000 бойцов маршевого пополнения в сутки. Недодача груза — 200 тонн, бензина 30 тонн, бойцов 455 человек»[35].

В третьей декаде июня блокада Севастополя достигла своей вершины. Между 20 и 27 июня были потоплены авиацией и противолодочными силами противника подводные лодки Щ-214 и С-34, эсминец «Безупречный», а также сильно поврежден легендарный лидер «Ташкент», развивающий скорость хода до 44 узлов. В этих условиях помимо перевозок боезапаса на боевых кораблях и прочих грузов снабжения с 22 июня в ночное время из Краснодара началась доставка боезапаса по 18–25 т и вывоз обратными рейсами раненых транспортными самолетами ПС-84 («Дугласы») специальной московской авиагруппы по 12–15 самолетов в сутки[36].

Из-за резкого снижения подвоза снарядов морем расход их на фронте обороны в конце июня еще более снизился и составил менее 100 тонн в сутки. Многие артиллерийские батареи и отдельные орудия по этой причине начали отводиться в районы бухт от Стрелецкой до Казачьей. Зенитная артиллерия, прикрывающая фронт и город, за исключением Херсонесского аэродрома, стояла без снарядов. Немецкие летчики знали об этом и безнаказанно летали на низких высотах и бреющим полетом, производя прицельное бомбометание, огонь из пушек и пулеметов по нашим боевым порядкам и тылам, нанося тяжелые потери.

Днем передвигаться даже одиночным людям стало практически невозможно, так как вражеские самолеты с раннего утра и до вечера непрерывно летали над всей территорией СОРа, уничтожая все движущееся, производя до 600 и более вылетов, сбрасывая при этом от 2500 до 3500 бомб в сутки.

В своих мемуарах «Утерянные победы» Э. Манштейн писал, что «нельзя было не признать, что даже если резервы у противника и были в основном израсходованы, то и ударная сила немецких полков была на исходе… полки насчитывали по несколько сот человек»[37].

Манштейн принял решение продолжить штурм Севастополя, нанося главные удары через Северную бухту на Корабельную сторону и от Балаклавы на Сапун-гору. Продолжение штурма было назначено на 29 июня. Наступающие немецкие дивизии имели очень сильную артиллерийскую и авиационную поддержку[38].