Василий Самойлов - ЛЕСНОЕ УРОЧИЩЕ «ЧЕРТОВО ГОРОДИЩЕ»

Во–вторых, лесное урочище «Чертово городище» – это памятник ботанический.

Если внимательно присмотреться вокруг, то среди разновидового травяного покрова, на камнях можно обнаружить небольшие группы необычного для нашей местности растения, которое встречается только здесь. Это вид папоротника, не похожего на все другие, произрастающие в наших лесах. И диву даешься, как его отдельные экземпляры «ухитряются» бороться за свое существование, чудом удерживаясь на голых скалистых обнажениях. Это – папоротник–многоножка обыкновенная, реликтовое растение, сохранившееся до наших дней с доледникового каменноугольного периода. Он относится к числу вечно зеленых многолетников. У всех других видов папоротников, произрастающих в наших лесах, осенью листья отмирают. Размножается он, как и все виды папоротников, спорами, созревающими в чечевице–образных подушечках (сорусах), образующиеся на обратной, нижней стороне листа. Кроме того, папоротник–многоножка способен размножаться и вегетативным способом, путем деления деревянистого корня – многоножки, из спящих почек которого развивается спиралезакрученный завиток, впоследствии превращающийся в обыкновенный лист.

Еще более удивительным и необычным для наших мест является другое, тоже реликтовое, ровесник папоротника–многоножки, но микроскопическое по размерам растение – мох–лилипут. По–русски он называется мох светящийся, а по–латыни – схистостега.

Светящийся мох. Общий вид. (Увеличено в 60 раз). На верху стебля клетки предростка (протонемы) с хлорофилловыми зернами. Среди стеблей виден споронос с коробочкой для спор.

Мох светящийся – это наземное растение микроскопического строения из класса мохообразных, или бриофитов – листостебельных мхов. Он, как и папоротник–многоножка обыкновенная, представляет повышенный интерес для ученых, так как эти уникумы встречаются только здесь, в лесном урочище «Чертово городище», занимая минимальную площадь остаточного распространения.

Мох схистостега не очень требовательный к месту и условиям произрастания. Он способен извлекать для своей жизнедеятельности различные химические элементы и воду непосредственно из субстрата при помощи ризоидов и атмосферного воздуха листьями. Листочки у него цельные, сидячие, то есть не имеют черешка. Поверхность их как бы всхолмлена выступающими частями клеток.

Как и папоротники, мох светящийся размножается только спорами, которые образуются в коробочках на конце спороносов. Из‑за неблагоприятных погодных или иных изменений лесорастительных условий, споры могут сохранять свою всхожесть в течение 25 и даже и 50–ти лет. В результате чего мох может временно исчезнуть, а потом вновь проявлять свою жизнедеятельность.

Мох–схистостега в отличие от папоротников, выносит значительную затененность и встречается исключительно внутри пещер, вдоль глубоких расщелин скал, где почти в полной темноте способен улавливать самые скудные лучи дневного света, проникающие сюда. Принцип свечения заключается в следующем: при прохождении лучей света через клеточный сок протонемы они отражаются от хлорофилловых зерен на дне и, преломляясь, концентрируются в пучок, обеспечивая эффект свечения растения. Если посчастливится, в зависимости от сезона года и периода вегетации, то в темноте пещеры можно наблюдать отдельные участки мха, светящегося нежным изумрудным светом. Свечение этих растений – чрезвычайно эффективное зрелище и производит очень сильное впечатление. А наблюдается он только под определенным углом зрения.

«Чертово городище» по нашему убеждению можно отнести и к памятнику историческому.

Урочище, находясь в глуши лесного массива на крайнем северо–востоке района, в средние века нашей эры входило в состав засечной полосы, протяженностью в 1,5 тысячи километров от Чернигова до Тамбова, которая играла огромную оборонно–стратегическую роль на южной окраине древней Руси от постоянных набегов кочевых племен с юга.

Вполне возможно, что лесное урочище «Чертово городище», представляя собой вид небольшого городища, – совместное творение рук человеческих (ров и вал) и природных крутых обрывов, – использовалось в качестве опорно–сторожевого и наблюдательного поста в черте засечных лесов.

В связи с этим, высказываю свое сомнение по поводу точности названия этого места по дошедшей до нас легенде о Черте, который городил, строил за одну ночь дворец – свадебный подарок своей невесте, отсюда и название «Чертово городище» с ударением на первом слоге. Я же считаю, что в слове «Чертово» должно быть ударение на втором слоге – «Черто'во» от слова черта, граница Руси по засечной дубравной полосе, что соответствует X‑XII векам нашей эры, в которой и находится это лесное урочище.

Немаловажное значение лесного урочища «Чертово городище» в археологическом плане. Есть все основания, чтобы отнести его еще к одной категории памятников и именовать памятником археологическим.

В конце концов, все перечисленные мною факты, версии и предположения можно, в порядке разрешения полемических дилем, подтвердить или опровергнуть только путем проведения квалифицированных археологических и геологических исследований и раскопок на местности.

И в заключении, с «Чертовым городищем» связана литературная и фольклорная деятельность многих авторов, создавших ряд публицистических статей, туристических путеводителей,[7] краеведческой и художественной литературы, легенд и преданий. Более подробно остановимся на трилогии нашего земляка – ныне покойного – Вячеслава Васильевича Мацнева. В своем историческом романе «Стояние»,[8] посвященном героической обороне города Козельска от орд хана Батыя в 1238 году в первой главе «Ведьмина весь», он так рассказывает о «Чертовом городище»:

«…Отсюда, с низовья, в сумеречном, едва проглядном свете хмарного неба, каменистые взлобки казались высокими и почти недоступными. Снег на них не держался вовсе. И черные пятна скал, слегка припудренные изморозью на трещинах, походили на лики безвестных ратников, готовых к сражению.

Дивье, блазненное место. Княжьи ловчие, бортники, все, кому лес, – что дом родной, – давали большой крюк, старательно обходя это погибельное урочище. Старики сказывали, что издревле была тут весь,[9] с незапамятных времен заселенная лешаками. Днем хоронились они по дуплам деревьев, да под каменьями в пещерах, а в полночь устраивали на взгорье свои буйные игрища. Отовсюду слетались на них ведьмы и прочая глухоманная нечисть.

Долго терпел Перун[10] это греховодство. Но однажды не выдержал: поразил моланьей все бесово отродье, а саму весь порушил, раскидал вкруг этого места топи да непролазные болотины. С той поры на горе по–над речкою и лежат огромные валуны – проклятые богом остатки–чертова обиталища…

Во всем Козлеске с той поры они двое (Андрей и Собатко – герои романа – В. С.) и знали до конца тайну «Чертова городища», как прозывали это гиблое, в болотах и лесах затерянное место. И только они ведали те несколько звериных троп, по которым можно было сюда пробраться».

Упоминание о «Чертовом городище» мы находим в историко–краеведческом очерке «Козельск»,[11] авторами которого являются ныне покойные козельчане Н Н. Анисимов и В. Н. Сорокин.

О «Чертовом городище» до нас дошли несколько удивительных легенд и поверий, возникших немало веков назад как плод фантазии и поэтического воображения местных жителей, как бы объясняющих необычные природные явления в этих местах. Вот одна из них, давшая современное название лесному урочищу. Это легенда о неудавшемся сватовстве Черта к дочери–красавице лесника, а по другому варианту версии – к дочери атамана–разбойника Кудеяра[12].

Вот вкратце суть легенды. Черт, сватаясь к дочери лесника Любуше, получает от нее невыполнимое задание: построить за одну ночь, до первого крика петуха, на насыпном холме дворец белокаменный, красоты доселе невиданной, высоты неоглядной, чтоб до солнца было рукой подать!..

Приняв условие, с наступлением ночи, Черт–жених собрал своих собратьев со всей округи тьму–тьмущую, поднялось из пекла адова на земную поверхность их видимо–невидимо. И сразу же принялись они за дело, не мешкая, чтоб успеть затемно.

И дворец рос на глазах, как на дрожжах, с быстротой невиданной, сказочной. А Любуша? Видя, что исход уговора грозит не в ее пользу, тогда она торопливо выбегает из избы и через двор – в курятник. Схватила с нашеста петуха и опрометью назад на кухню, к печной загнетке. Быстрехонько зажгла лучину. Петуха озарил свет. И он тут же, вообразив себе, что наступил рассвет, захлопал крыльями и закричал во все петушиное горло: «ку‑ка–ре–кууу!».