Как нас обманывают органы чувств - Дональд Дэвид Хоффман

Мы можем передать опыт всего лишь выражением лица. Это сжатие данных впечатляющих объемов. Сколько информации упаковано в переживании, скажем, любви? Сложно сказать. Наш вид исследовал любовь через бесчисленные песни и стихи и, по всей видимости, не смог познать ее глубин: каждое новое поколение считает своим долгом исследовать дальше, продвигаясь вперед с новыми словами и музыкой. И все же, несмотря на неизмеримые сложности, любовь передается взглядом. Эта экономия выражений лица возможна потому, что моя Вселенная опытов и мой интерфейс восприятия накладывается на ваш.

Конечно, существуют различия. Визуальный опыт дальтоников отличается от богатого мира цветов, которым наслаждается большинство из нас. Эмоциональные опыты социопата отличаются от наших в масштабах, наверное, непостижимых для нас даже в самые мрачные моменты. Но часто пересечение значительное и дает нам подлинный, хоть и частичный, доступ к сознательному миру другого человека – миру, который в другом случае лежал бы скрытым – за иконкой его тела в нашем интерфейсе.

Если перевести взгляд с людей на бонобо или шимпанзе, мы обнаружим, что их иконки говорят нам гораздо меньше о сознательном мире, который скрывается за ними. Мы делим с этими приматами 99 % нашей ДНК, но что насчет наших сознательных миров? Потребовалась гениальность и настойчивость Джейн Гудолл, чтобы заглянуть за иконку шимпанзе и мельком увидеть их сознательный мир{295}.

Но по мере того как мы будем переводить взгляд с шимпанзе на кошку, потом на мышь, на муравья, бактерию, вирус, камень, молекулу, атом и кварк, каждая последующая иконка, появляющаяся на нашем интерфейсе, будет говорить нам меньше и меньше о расцвете сознания за ней – и снова «за» ней в том же смысле, в каком файл лежит «за» своей иконкой рабочего стола. С муравьем наша иконка открывает так мало, что, подозреваю, даже Гудолл не смогла бы проникнуть в его сознательный мир. С бактерией бедность нашей иконки заставляет нас подозревать, что никакого сознательного мира там вовсе нет. С камнями, молекулами, атомами и кварками наши подозрения превращаются почти в уверенность. Неудивительно, что мы считаем физикализм с его корнями в бессознательной почве таким правдоподобным.

Нас одурачили. Мы ошибочно приняли границы нашего интерфейса за понимание реальности. Возможности наших восприятия и памяти ограничены. Но мы встроены в бесконечную сеть агентов сознания, чья сложность превышает наши ограниченные возможности. Так что наш интерфейс должен игнорировать все, кроме клочка этой сложности. И на этом клочке он должен использовать свои возможности рационально: больше деталей здесь, меньше там, почти ничего в остальном. Отсюда наше снижение понимания, когда мы переводим взгляд с человека на муравья и на кварк. Но это снижение понимания не следует ошибочно принимать за понимание снижения: объективной реальности присуще прогрессирующее оскудение. Снижение существует в нашем интерфейсе, в нашем восприятии. Но мы воплощаем его; мы помещаем его в реальность. Потом мы возводим из этого ошибочного воплощения онтологию физикализма.

Сознательный реализм помещает это снижение на его место – в наш интерфейс, а не в бессознательную объективную реальность. Хотя каждая последующая иконка в цепочке от человека через муравья до кварка предлагает все более смутный вид сознательного мира, лежащего за ней, из этого не следует, что само по себе сознание тускнеет. Лицо, которое я вижу в зеркале, будучи иконкой, само по себе не обладает сознанием. Но за этой иконкой процветает, я знаю из первых рук, живой мир сознательных опытов. То же касается и камня, который я вижу в русле, будучи иконкой, несознательный и не населен сознанием. Это указатель на живой мир сознательных опытов не менее красочный, чем мой собственный – просто гораздо более скрытый ограничениями моей иконки. Подобные ограничения ожидаемы от восприятия любого конечного создания, которое сталкивается с реальностью, которая по сравнению с ним бесконечно сложная.

Я расхваливал достоинство точности в теории сознания. Пора добавить в теорию агентов сознания некоторую точность. Давайте оставим математическое определение агента сознания в приложении. Но за математическим определением стоит простая интуиция.

На рис. 42 несколькими страницами ранее изображены два агента. Каждый агент обладает набором возможных переживаний и набором возможных действий, и каждый агент воспринимает, решает и действует. За каждым действием следует опыт, возможно желаемый, а возможно нет. Украсть тушу у львов: опыт – страдания. Взять инжир: опыт – угощение. Каждое действие – ставка на будущий опыт. Иногда вы ставите на еду или партнера. Иногда ставите свою жизнь.

Чтобы ставить мудро, вы должны знать список вариантов действий. Например, на скачках ваши варианты могут включать ставку на то, что Сухарь придет первым, вторым или третьим, или вы можете отважиться назвать лошадь на каждое место: Сухарь первый, Секретариат второй и Большой Рыжий третий.

Агенту сознания нужен список действий и список опытов, которые могут последовать. В математике подобный список называется измеримое пространство{296}. Это минимальная структура, необходимая для обсуждения вероятностей, таких как вероятность того, что Сухарь победит. Таким образом, списки действий и опытов агента сознания являются измеримыми пространствами. Вот и все. Ничего более. Это минимальная структура, которая требуется, чтобы позволить теории агентов сознания быть проверяемой экспериментами{297}. Если мы не можем описать вероятности опытов и действий, мы не сможем делать эмпирических прогнозов из теории. Мы не сможем делать науку.

Агент сознания находится в динамике: он воспринимает, решает и действует. Когда он воспринимает, его опыт часто меняется; когда он принимает решение, часто меняется его действие; когда он действует, часто меняются опыты других агентов. Динамика – изменение режима. Я вижу черничный маффин и круассан и выбираю круассан; потом за маффином я обнаруживаю шоколадный эклер и счастливо капитулирую. Мое изменение действий с круассана на эклер – это изменение режима: оно зависит от моего нового опыта, моего соблазнительного видения шоколадного наслаждения. Каждый новый опыт вызывает новый план действий. На языке математики подобное изменение режима является марковским ядром{298}. Поведение агента сознания – восприятие, решение и действие – в каждом отдельном случае является марковским ядром. Ни больше, ни меньше.

Подытоживая, агент сознания обладает опытами и действиями, которые являются списками (измеримыми пространствами). Он воспринимает, решает и действует, что является