Галина Белякова - Славянская мифология

Мифологическая фантазия, родственная по своему происхождению сказочной фантазии, может сохранять и известную независимость от религии. Хотя мифология играет важную роль в истории религии, поставляя материал для содержания религиозных верований, тем не менее она не является существенной стороной религии, поскольку в мифы можно было и не верить, тогда как в религиозные каноны верить обязательно. Кроме того, миф мог быть и антирелигиозным.

Мифология — это прежде всего произведение народной фантазии, в которой факты реального мира олицетворяются мифическими существами. Но в отличии от народной легенды миф не связан с конкретным историческим событием, а дает объяснение какому-то общему явлению природы или социальной жизни. Эта объясняющая функция мифа не позволяет отождествлять его с народной сказкой, которая содержит в себе не объяснение, а морально-назидательный элемент. Единственное, что роднит мифологию и религию, — это олицетворяющая фантазия.

Позднее в мировых религиях мифы утратили деление на экзотерические и эзотерические и стали религиозными догматами. Но у некоторых народов, особенно в Древней Греции, развитие мифологической фантазии привело к тому, что и отвлеченно философские и даже атеистические идеи нередко облекались в мифологическую форму.

Древним славянам было свойственно космоцентрическое мировоззрение, которое по своему отношению к природе значительно отличалось от современного — технологического. Человек знал, что его жизнь зависит от природы, поэтому для него было характерно и самоограничение, нежелание своим вмешательством навредить ей, и, наконец, обожествление природы. Подобные представления породили дохристианских языческих божеств — Перуна и Велеса, Даждьбога и Мокошь, Стрибога и Хорса, а также русалок, леших и домовых, фантастических зверей и птиц. Тогда-то и расцвели на полотенцах и под стрехами крыш дивные фантастические узоры.

Мир представал перед человеком единым органическим целым: все в нем было взаимосвязано, и всему было свое место и время. Естественно, мир не стоял на месте, в нем постоянно появлялось что-то новое, и если это новое не противоречило жизненному укладу людей, их здравому смыслу, нравственным законам, а также климатическим условиям, то оно тоже обожествлялось. В извечной борьбе Добра и Зла, Правды и Кривды, Света и Тьмы люди что-то отсеивали, что-то оставляли. Так подготавливался следующий виток жизненной спирали, жизненного круга.

Древние славяне одухотворяли (анимизм)[10] и олицетворяли (фетишизм)[11] всю природу — землю, воду, огонь, почитали растения и животных, и на этой основе формировались различные верования и первобытные религии, свойственные всем народам в определенные периоды их развития.

В русских народных верованиях долго сохранялись следы культа, например Матери-сырой-земли, которая олицетворялась в образе женского божества плодородия. Существовало также почитание камней, наделявшихся сверхъестественными свойствами. Фетишистский культ камней в почти неизменном виде влился в христианские культы «святых мест», амулетов и т. д.

В. М. Васнецов. Иван-царевич на сером волке

Столь же древними объектами поклонения были вода и огонь, которым приписывали предохраняющее, очищающее, оплодотворяющее действие. Известны древние поверья и ритуалы, относящиеся к растительности. Многие из них имели характер аграрно-магической практики и были направлены на «обеспечение» земного плодородия, урожая. Символом плодородящего начала служили магические изображения женщин-родоначальниц, обнаруженные археологами еще в искусстве палеолита.[12] Символ плодородия в виде женского божества входил в содержание позднейших праздничных обрядов, главным образом весенне-летнего цикла (масленица, семик и т. п.), в которых более ярко воплощен культ растительности.

В фантастических, сверхъестественных существах — добрых, благожелательно настроенных к людям или злых, враждебных им, будто бы управляющих окружающей природой, ее отдельными объектами (леших, водяных, русалках, берегинях, полевиках) — запечатлено поклонение силам природы в разнообразных олицетворениях ее стихий. Это «низшая мифология», противопоставляемая «высшей» — культу Перуна, Даждьбога и т. п.

Почитали славяне и животных. Отголоски древнего культа животных обнаруживаются в масленичных инсценировках ряженых, одетых в зооморфные (звероподобные или звериные) маски медведя, козы, журавля, курицы, лошади и т. п.

В качестве остаточных элементов веры в сверхъестественные свойства отдельных животных выступают поверья о животных-оборотнях.

Мифология пронизывает и весь аграрный календарь древних славян. Об этом свидетельствуют не только, скажем, обряды «вызывания» дождя или «заговаривания» засухи, но и все стороны трудовой и бытовой жизни населения Древней Руси. Систематически наблюдая за состоянием природы, крестьянин-славянин накапливал запас знаний, представлений об окружающем мире. В частности, он установил, что в годовом круговороте природы существуют естественные периоды, определяющие чередования трудовых процессов. Эти реалистические наблюдения переплетались со стремлением воздействовать на природу «сверхъестественными» путями. И не удивительно, что календарные праздники с их традиционными увеселениями, игрищами, развлечениями включали многообразные религиозно-магические обряды, ритуалы, гадания, в которых отразились мечты о высоком плодородии, благополучии, здоровье.

Русский аграрный календарь складывался из нескольких циклов. Новый год начинали святки, приходившиеся на время зимнего солнцестояния. С принятием христианства они были приурочены к рождественско-крещенским церковным праздникам: Масленица символизировала проводы зимы и встречу весны. Богатая и живучая весенняя обрядность, определявшая, по мнению древних земледельцев, перспективы лета и осени, впоследствии отчасти слилась с пасхальной христианской обрядностью. Летний цикл праздников, соотнесенный позднее с христианскими праздниками Троицей и днем Иоанна Крестителя, приходился на период расцвета природы. Осенние зажиночные и дожиночные обряды были посвящены окончанию полевых работ, сбору урожая.

Семейно-родовой культ предков отчетливо проявлялся в представлениях об умерших и в похоронно-поминальных обрядах. Последние характеризуются двойственностью представлений об умершем: древнейшее воззрение на умершего как на «живого» мертвеца переплеталось в них с более поздними представлениями — верой в загробную жизнь души покойника.

Древнеславянский летописный свод «Повесть временных лет» донес до нас сведения о славянском культе антропоморфных (человекообразных) божеств, а также имена богов языческого пантеона,[13] относящегося ко времени принятия христианства на Руси, — пантеона князя Владимира.

Верховные боги так называемой высшей славянской мифологии олицетворяли главные природные стихии и выступали в качестве покровителей хозяйства, как боги-родоначальники: сначала это бог грозы и молнии, а позже оружия и присяги Перун; солнечные божества Даждьбог, Хорс; старый бог и бог ветров Стрибог; божество женского начала природы, плодородия и женских работ Мокошь; бог-родоначальник Род; бог загробного мира, поэзии, скотоводства и богатства Велес и другие.

«Высшая мифология» славян также имела глубокие корни в народных верованиях. Бог Перун олицетворял собой грозные природные стихии — грозу, молнию, дождь, от которых, по представлению древнего земледельца, зависела судьба урожая. Черты Перуна впоследствии были полностью перенесены на христианского святого Илью Пророка.

Солярный (солнечный) культ славян свидетельствует о том, что солнечные божества всегда олицетворяли собой солнце как оплодотворителя земли и человеческого плодородия. В летописях они выступали под именами Даждьбог, Сварог, Хорс, а в описаниях обрядов восточных славян — Ярила, Купала. Солярный культ и был народным земледельческим культом. Ряд христианских святых («защитник» земледельцев Никола, «ведающие» скотоводством святые Власий, Георгий, Флор и Лавр) заменили сходных по значению древних покровителей крестьянского хозяйства. Имена многих предшественников православных святых впоследствии забылись или вообще остались неразгаданными, но традиции политеизма (многобожия), свойственного славянскому язычеству, унаследовало русское православие помимо всего прочего еще и благодаря тому, что освоило множественный культ дохристианских божеств-покровителей. Они продолжали жить под внешним обликом и христианскими облачениями многочисленных святых православной церкви.