Ольга Мирошниченко - Славянские Боги Олимпа

Первый шаг в этом направлении был сделан, все началось с «чистки» Высшей школы, откуда пока еще были просто удалены «реакционные» профессора.

«Пусть едет за границу тот, кто желает поиграть в парламентаризм, в учредилки, в беспартийные конференции, отправляйтесь туда, к Мартову, милости просим, испытайте прелести «демократии», расспросите врангелевских солдат про эту прелесть, сделайте одолжение»[110].

Но потом ситуация изменилась: Ленина то ли «поправили», то ли он сам передумал, но обстановка осложнилась. 4 декабря 1922 г. И. С. Уншлихт, заместитель председателя ВЧК–ОГПУ, обратился в ЦК РКП(б) со специальным письмом, где писал о недопустимости выдачи советскими учреждениями мандатов лицам, высылаемым за границу. Он писал: «Для предупреждения подобных явлений в будущем ГПУ просит Вас сделать соответствующее распоряжение:

1) о воспрещении принятия на службу в советских учреждениях административно высылаемых за границу;

2) воспретить непосредственные сношения советских учреждений с иностранными миссиями в России;

3) привлечь партийных товарищей, допустивших указанные выше явления, к партийной ответственности[111].

Итак, мы можем сказать, что людям, выехавшим за рубеж в 1922 г. в составе «первой волны эмиграции», еще крупно повезло. Мы можем легко себе представить, какая судьба ожидала бы ученых с мировым именем Н. С. Трубецкого (1890–1938), С. О. Карцевского(1884-1955) и P. O. Якобсона(1896–1982), если бы они вовремя не уехали за границу. Хотя Трубецкому удалось прожить только до 1938 г. (он умер в оккупированной фашистами Вене, но все–таки успел многое сделать), С. О. Карцевский дожил до 1955 г., а Якобсон — до 1982 г., и незадолго до смерти он приехал в Россию, где ему был вручен диплом почетного профессора МГУ.

А академик A. A. Шахматов умер в 1920 г., как и Блок, от голода, несмотря на то, что они ходили к Ленину и просили паек, но им не дали.

20–е и 30–е годы в нашей стране были страшные (да и война, и 50–е годы тоже), когда в науке, да и не только в науке — практически везде истреблялись наиболее талантливые люди, в первою очередь, ученые с мировыми именами, академики…

В начале 1934 г. развернулась широкая кампания, прямо–таки военные действия, по уничтожению и травле лингвистов. Была произведена массовая посадка ученых, сфабриковали так называемое «дело славистов». Были арестованы, долго находились под следствием, сосланы, заключены в тюрьму, уничтожены, расстреляны такие выдающиеся ученые–лингвисты с мировым именем, как известный славист член–корреспондент АН СССР Г. А. Ильинский, широко известный своими трудами в области исторической морфологии славянских языков; член–корреспондент АН ССР H. H. Дурново; профессор A. M. Селищев, акаде–микМ. Н. Сперанский; профессор В. Н. Сидоров; профессор В. В. Виноградов, профессор А. Д. Сидельников, Ю. М. Устинов; Н. М. Гайденков; профессор И. Г. Галанов, Н. И Кравцов, профессор А. Ф Лосев; директор Русского музея в Ленинграде, архитектор П. Д Барановский и многие другие. И только через 30 лет в 1964 г. все ученые, кому еще посчастливилось остаться в живых, получили справки из Мосгорсуда о том, что их «дела прекращены за отсутствием состава преступления». И всё. Так просто.

Всем этим дворянам, помимо всего прочего, инкриминировалось создание «Российской национальной партии». По московскому делу шло 34 человека, то же было в Ленинграде, Харькове, Смоленске, Ярославле. И то, что это была старая интеллигенция, было уже криминалом.

Потери русской лингвистической науки неисчислимы, они ощущаются и сегодня. Сказать, что русская наука понесла большие потери — значит ничего не сказать. Вообще русская наука и культура конца XIX — начала XX в. достигла фантастических высот, это был колоссальный взлет, какого не знала мировая наука — ведь 70% мировых открытий принадлежит русским ученым, наши ученые были выше мирового уровня, в том числе и в лингвистике: В. И. Вернадский, Д. И. Менделеев, A. A. Попов, К. Э. Циолковский, A. A. Потебня, Н, Д. Овсянико–Куликовский, A. A. Шахматов, А. Ф Лосев, H. H. Дурново и т. д. и т. п.

В октябре 1937 г. умер в заключении (расстрелян на Соловках?) один из самых выдающихся лингвистов нашего века Николай Николаевич Дурново, член–корреспондент АН, СССР (хотя некоторые исследователи считают, что его могли расстрелять еще в самом начале ареста в 1934 г., что, очевидно, так и было). Вместе с ним был арестован его сын и невеста сына 18–ти лет от роду, племянница H. C. Трубецкого, которого считали руководителем этой партии за рубежом.

Дурново был не только автором фундаментальных трудов по истории русского языка и истории славянских языков, но и основателем целой науки — диалектологии. Дурново был также автором первого словаря лингвистических терминов. Многие его идеи легли в основу дальнейших разработок P. O. Якобсона, о чем он сам говорил в 1958 г. на съезде славистов. Дурново ставили в вину его пребывание на I съезде славистов в Праге в 1929 г. Г. А. Ильинский, член–корреспондент АН СССР, широко известный своими работами в области истерической морфологии славянских языков, автор монографии «Праславянский язык», также был арестован органами НКВД в 1934 г. и, по официальным сведениям, погиб (был расстрелян) в 1937 г., хотя вряд ли стали бы ждать до 1937 года. 1934 год — это знаковый год.

Пострадали ли люди, занимающиеся романскими или германскими языками?

Ни одного!

В 1930 г. Ильинскому хотели дать академика, но тогдашний президент Академии наук академик Марр снял его кандидатуру и заявил, что книга Ильинского «Праславянский язык» — «вредная и расистская».

В том же печально известном 1934 г. был арестован и провел 3 года до 1937 г. в КарЛАГе член–корреспондент АН СССР, профессор Афанасий Матвеевич Селищев. Как пишет М. В. Горбаневский, «это был настоящий самородок», человек разносторонних интересов. До сих пор не утратили своего значения его работы по истории и диалектологии русского языка, по сравнительной грамматике славянских языков, по общим проблемам славянского языкознания, его статьи по балканистике, палеографии, по славянской ономастике и топонимике.

Его обвиняли в том, что он «шовинист», «великодержавник» и «царско-буржуазный разведчик».

В лагере НКВД он стал ударником, что ускорило его освобождение, и в 1937 году его выпустили на свободу. Но здоровье и моральное состояние его были подорваны, и в 1942 г. он умер от рака. Интересно, что отношение к Селищеву наших «передовых» ученых–марристов и их приспешников было особенно злобным даже после его смерти. Так, Ф. П. Филин, наломавший много дров, называл его не иначе, как «неразоружившимся индоевропеистом», а тогда это звучало почти как приговор. Учебник для вузов А. М. Селищева «Старославянский язык» очень ценится и сейчас: по нему учились тысячи студентов.

П. А. Бузук, один из создателей белорусской лингвистики, в своем «чистосердечном» признании в застенках НКВД признавался в том, что «проповедовал реакционное индоевропейское языкознание». В 1929 г. он был делегатом I Всемирного съезда славистов, что, без сомнения, являлось еще одной очевид–той виной. П. А. Бузук первым в истории нашей науки выдвинул идею о создании «Общеславянского лингвистического атласа», именно он первым в истории современной науки в своей книге «Опыт истории доисторических славянских языков», написанной по- белорусски, доказал возможность существования и функционирования общего праязыка с его различными диалектами, что сейчас подтверждается. Он погиб в 1943 г., бросившись в пролет лестницы на Лубянке.

В том же печально известном 1934 г. был арестован и академик Михаил Несторович Сперанский, известный литературовед, знаток и специалист в области древнерусской и славянской литературы и русско–славянским отношениям и связям в литературе.

Особое место в этом трагическом ряду занимает гибель гениального русского ученого–лингвиста, профессора Е. Д. Поливанова (1891–1938), который был арестован в августе 1937, а уже в январе 1938 г. «тройка» приговорила его к расстрелу.

Как пишет о нем М. В. Горбаневский в своей книге «В начале было слово», его (Поливанова) жизнь была не просто необычна, а фантастична. Вклад его в советское и мировое языкознание — огромен. Е. Д. Поливанов был человеком яркой и трагической судьбы. Как отмечают исследователи (профессор Ларцев В. Г. из Самарканда, М. В. Горбаневский), Поливанов, будучи прежде всего языковедом, занимался текстологией, этнографией, фольклором, литературоведением, психологией, логикой, историей, социологией, статистикой и много чем еще. Он был поэтом, переводчиком, знал несколько десятков языков, был прекрасным педагогом и лектором. Кроме того, он принимал активное участие в общественной жизни страны тех лет. В быту скромность его доходила до аскетизма.

Уникальность его заключалась также и в том, что он был честнейшим (до безрассудства), самоотверженным и преданным делу Родины человеком. Он почти в одиночестве выступил против псевдонаучного учения академика Н. Я. Mappa, объявившего миру о создании «нового, революционного» учения о языке. Его талант и способности были уникальны. Так, когда его послали в г. Нукус (Каракалпакия) для разработки национального алфавита и организации работ по ликвидации неграмотности, ему понадобился только 1 месяц, чтобы овладеть каракалпакским языком и сделать доклад на этом языке перед каракалпакской аудиторией.