Адольф Шаевич - Еврейский вопрос: Беседы с главным раввином России

В профессии шойхета нет традиции передавать свои знания и навыки по наследству. Все зависит от личного желания сына. Конечно, если ребенок захочет, отец научит его всему, что сам знает, но насильно или по принуждению никто никого обучать не будет.

Вообще, кашрут – это целая наука. С большими сложностями и сейчас приходится сталкиваться, а уж в советские времена практически все было невозможно. Бутылку кошерного вина нельзя было найти. Его производили только в Израиле, а из Израиля ввозить в Союз, естественно, не разрешали. А без него никак – на Пейсах положено выпивать четыре бокала обязательно. В пятницу вечером перед наступлением Субботы и по окончании Субботы – традиционное благословение вином. Ни один праздник не обходится без вина. Вот и придумывали что-то сами, делали из изюма самодельное вино, хранили в пятилитровых бутылях. Виноградом-то в советские годы было не разжиться, а изюм был в продаже. Так и выкручивались.

Единственное, с чем не было проблем – это с водкой. С обычной водкой, которую продавали во всех магазинах. Ее делали из пшеницы, и эта водка была стопроцентно кошерной. Каждое утро после занятий присаживались наши старички в синагоге и отдыхали. Им кому за семьдесят, кому за восемьдесят, а они по две-три стопочки примут и закусят печеньем. И так каждый день. Я прямо удивлялся, глядя на них, вот здоровье у людей!

В советское время кошерную колбасу к нам доставляли из Венгрии. Мы ее заказывали в небольших количествах, там специально для нас ее делали и по праздникам привозили. Опять же, еще надо было доставить без проблем. Все же оформлялось через Совет по делам религий. Десятки писем строчили – отчетов, запросов. И от очередного дурака зависело, пропустят партию товара на таможне или нет. Захотел – пропустил, не захотел – не пропустил. Всяко бывало, иногда такие драмы на границе разворачивались…

В годы перестройки, когда немного ослабли все запреты, мы начали ходить по фабрикам и заводам и договариваться, чтобы специально для нас изготавливали кое-какую продукцию: конфеты, молочные продукты, торты, и чтобы на них ставили отметку, что это кошерно. Специальный человек от общины наблюдал весь процесс от начала до конца. Делали и кошерное «Птичье молоко», и сметану, и сливки, и все-все-все. Наблюдатель был необходим, поскольку обычно в пищевом производстве применяются красители, добавки и консерванты, а они могут содержать запрещенные для евреев вещества. Например, при производстве сыра в него добавляют консервант, изготовленный на основе свиного жира. А для правоверного еврея употреблять в пищу этот продукт, как вы понимаете, смерти подобно. Кроме того, невозможно производить кошерные продукты на том же конвейере, который используется для производства продукции широкого потребления. Должна быть своя линия. В перестроечные времена у нас с этим проблем не было, тогда многие госпредприятия теряли госстатус и простаивали, они были заинтересованы в том, чтобы хоть что-то производить, и с радостью соглашались сотрудничать с нами. Мы обо всем договаривались, приезжали, полностью кошеровали процесс, отмывали и отчищали эти станки. Целое дело было, изо всех сил старались, чтобы в кошерный продукт не попало ни грамма запрещенных добавок и консервантов. Но сотрудники всегда шли нам навстречу, только рады были: «Пожалуйста, делайте, что вам надо, лишь бы производство не простаивало». Хоть что-то люди заработать хотели.

С традиционной еврейской мацой тоже были проблемы. Маца, или, как ее еще называют, «хлеб веры», – это опресноки. Мацот в переводе означает «лишенное влаги». Из-за того, что маца не содержит хамеца – дрожжевой закваски, – ее производство совсем не сложное. В принципе, это мука, замешанная на воде. Сложность в том, что от замеса до выхода готовой продукции должно пройти восемнадцать минут. Считается, что, когда евреи вышли из Египта, они пекли мацу на солнце, и именно столько времени требовалось для того, чтобы лепешки испеклись. Замесил, положил на горячий камень, и по прошествии восемнадцати минут маца готова. Сейчас, помимо кошерной, тщательно просеянной муки, для ее изготовления нужна специальная вода. Ее наливают в чан, и она должна отстояться как минимум часа два-три.

Но в семидесятых годах были совсем другие проблемы. Муку выдавали не больше двух килограммов в руки. Все шли в магазины и покупали, сколько можно было. Приносили сюда, ссыпали в кучу и отвозили на мацепекарню. Целая команда у нас занималась этим делом. Приезжали люди из Ярославля, из Тулы, тоже привозили муку, сидели и ждали, пока выпекут мацу. Конечно, ни о какой кошерности продукта в те времена и речи не было. Мука для мацы должна быть специальная, ее нельзя молоть на обычных мельзаводах, где делают муку из зерна. Там ее замачивают, а по нашим законам это категорически запрещено, потому что начинается процесс брожения и опреснок превращается в хамец. Но тогда у нас вообще никакого выбора было.

Все изменилось позже, уже в горбачевские времена. Мы начали договариваться с колхозами и мелькомбинатами, чтобы они специально для нас косили зерно, не замачивали его и по всем правилам делали кошерную муку. Государство стало выделять квоту. Каждый год мы могли получить порядка двухсот тонн кошерной муки без всяких проблем.

В последние годы советской власти поднялся шум, что у нас тут все не кошерное, и по договоренности нам начали присылать мацу из той же Венгрии. На пасхальные седеры, которые устраиваются в синагоге, мы отпускали мацу бесплатно, а в обычное время наладили торговлю. Люди приходили, покупали себе пачку-другую. Много не евреев приходило, диабетики покупали. В общем, в те годы за счет продажи мацы мы и жили.

Постепенно мацепекарни появились во многих городах, мацу стали самостоятельно делать в Самаре, Одессе. Но когда я приехал в Москву в 1972 г., здесь на «Кропоткинской» располагалась одна пекарня на весь Союз. Это нам приносило хороший доход, но мы не могли им сами распоряжаться, каждый год отдавали в Советский фонд мира семьдесят-восемьдесят тысяч рублей – очень приличные деньги по тем временам. Кроме того, все было регламентировано – зарплату нам устанавливал Совет по делам религий, все траты тоже регулировал он. А потом, когда Союз развалился, наша мацепекарня сгорела. Говорили, что ее подожгли, но так до конца и не выяснилось, что это было. А через какое-то время на ее месте построили элитный дом для партноменклатуры. Мы попытались построить новую на ВДНХ, но времена уже были другие, и это дело оказалось неподъемным.

В принципе, можно было бы организовать круглогодичное производство мацы. Скажем, для Пейсаха выпекать кошерную мацу, а в остальное время, как на Западе делают, самые разные ее виды – соленую мацу, мацу в шоколаде. На продажу, на любой вкус. В любых магазинах Америки, Франции, Венгрии, если вы зайдете в магазин, увидите на прилавках большой выбор – соленая маца под пиво, яичная маца, кстати, очень вкусная. Но здесь не получилось. Наши бизнесмены сегодня рубль вложили, завтра должны свои десять получить назад. Ну и, кроме того, упал спрос. Если раньше мы выпекали где-то 200 тонн мацы в год, то сейчас максимум 40–50 – все-таки огромное количество евреев уехало из страны.

Зато появились богатые люди, которые привозили мацу самолетами и продавали всем желающим. А для тех, кто в этом разбирается, очевидно, что с израильской мацой ни наша, ни украинская никакого сравнения не выдерживают. Со временем даже с Украины ее стало невыгодно привозить. Границы закрыли, мацу приравняли почему-то к винно-водочным изделиям, налог повесили сумасшедший.

У нас же только два года назад хаббадники решились построить мацепекарню в Подмосковье и стали выпекать свою мацу. Но появились другие проблемы. Из-за того, что непростые отношения связывают ортодоксальную и хаббадскую общины, не все верующие хотят ее покупать и употреблять. Приходится по договоренности делать специальную партию продукта, предназначенную именно для ортодоксов. Так что все не просто.

В целом сейчас в стране с кошерными продуктами, конечно, проблем меньше, хотя все равно легче привозить все из-за границы, чем производить самим. Пытались наладить собственное производство в Грузии, Молдавии, но это оказалось довольно сложно из-за конкуренции, больших затрат, налогов, таможенных сборов. А с помощью торговых посреднических организаций, которые привозят продукты из Израиля, все необходимое стало доступно в магазине при синагоге. Единственное, что до сих пор мы не можем наладить, – это собственное производство и поставку колбасы во все общины России. Страна огромная, самолетом отправлять сосиски накладно, везти на машинах – дорого и долго. Привезешь кошерный, но испорченный продукт. Зато такие вещи, которые хранятся месяцами, то же печенье, конфеты и т. д., в любой общине можно найти. Привозят и централизованно, и с оказией. Часто даже евреи-туристы, которые летят из Израиля в гости или по делам куда-нибудь в Хабаровск, могут привести чемодан печенья для общины.