Виталий Ларичев - Мудрость змеи: Первобытный человек, Луна и Солнце

Чем дальше на север мигрировал человек ледниковой эпохи, тем контрастнее становились для него периоды, когда Солнце освещало поверхность Земли, посылая тепло, и когда оно, надолго скрывшись за горизонтом, оставляло ее в холоде и мраке. Многим растениям уже не доставало здесь живительной энергии, чтобы достичь периода созревания, широколистные деревья теряли листву с наступлением осени, а зима резко пресекала растительную жизнь. Зато летом, когда продолжительность дня возрастала, земля здесь получала тепла даже больше, чем на экваторе, и наступала жара, сравнимая с тропической. Вот почему в Якутии с ее полюсом холода Земли можно в определенную пору года буквально изнывать под палящими лучами Солнца. Но дней таких тем меньше, чем ближе полюс. Зато в зоне Полярного круга Солнце в период летнего солнцестояния может не опускаться за горизонт днями, неделями и месяцами — явление невиданное для тропиков. Оно неутомимо трудится, ввинчиваясь в Небо по змеевидной спирали и будто стремясь возместить опустошения, которые приносили длительные холода. Земля щедро отзывается на благодатное тепло. Тундра расцвечивается пышными цветами, прихорашиваются кустики тонких карликовых берез и ив. Но проходит короткое лето и наступает тоскливая пора, когда с началом зимнего солнцестояния Солнце, спускаясь с небес по той же змеевидной спирали, оставляет Землю на дни, недели, а затем и месяцы, отдавая все живое на ней во власть космического холода. Жители Берелёха ледниковой эпохи познали это в полной мере и по достоинству оценили увиденное…

При путешествии от тропиков к югу многие из северных явлений повторяются в природе в той же последовательности и с теми же неуклонными закономерностями. И все же картина эта настолько зеркально противоположна, что невольно возникает мысль — да не здесь ли размещалась мифическая «Противоземля» пифагорейцев, а «круги», которые совершает Солнце, поднимаясь на экваторе в зенит, не есть ли их загадочный «центральный очаг Гестии», отделяющий ее от «Земли людей»? Иначе говоря, не в той ли части Земли помещало воображение древних людей страшную Преисподнюю, загробный или потусторонний мир, где все будто и выглядит знакомо, но перевернуто, как в зеркале?

Начать следует с того знаменательного факта, что светила здесь плывут по небосводу не по часовой стрелке, как в северном полушарии, а совсем наоборот. Происходит это оттого, что наибольшую высоту они занимают здесь в прямо противоположной стороне — не на юге, а на севере, куда и следует обращаться лицом, отмечая столь знаменательные события в жизни Солнца, Луны, планет и звезд. Но самое, пожалуй, поразительное превращение испытывает тут Луна, которая и без того вечно доставляла неисчислимое количество хлопот каждому, кто пытался уразуметь законы ее движения. Нет, Луна, видно, далеко не исчерпала своих возможностей задавать людям загадки, если при рождении вечером в умеренных широтах южного полушария выпуклая окраина ее серпа оказывалась обращенной не вправо, а влево! Но на севере так бывает лишь в предутренние часы тех суток, когда она, наоборот, собираясь «умирать», находится на ущербе. Когда же серп обращен выпуклым краем вправо, то это означает, что светило находится не в западной части горизонта, как самоуверенно решил бы северянин, а в восточной, и Луна эта совсем не «молодая», как подумал бы каждый, кто видел ее в северных широтах, а, напротив, «старая», ожидающая своего смертного часа. Вот уж, воистину, нет постоянства в подлунном мире!

Да что там Луна, если в южном полушарии сами сезоны следуют друг за другом в обратном порядке. И дни, которые определяли на севере осеннее и весеннее равноденствия, для юга выглядят иными, определяя начало соответственно весны и зимы. Солнце же, взойдя в зоне Полярного круга Антарктики точно на юге в день зимнего солнцестояния, не заходит в течение суток, а в день летнего солнцестояния светило не появляется над горизонтом, оставляя Землю в сумерках почти все 24 часа. То же происходит со всеми другими астрономическими явлениями — в северном и южном полушарии они зеркальны! Поэтому, если бы древний грек оказался, скажем, в Южной Африке, он бы, наверное, с ужасом подумал о прибытии живым в «мир иной» — в «страну без возврата» египетских и шумерийских жрецов или, быть может, в загадочный «Антихтон» («Противоземлие») пифагорейцев, или в страшную зияющую пасть разверзнутой космической бездны Тартара, какой ее видели великие поэты античности Гомер и Гесиод.

Древний человек, осваивая и заселяя Землю, сталкивался со многими чудесами природы. Если допустить, что увиденное отлагалось в коллективной памяти и каким-то образом бережно передавалось от поколения к поколению, то напрашивается вопрос — какие выводы могли делать первопредки на основании познанного? Ответ на него можно пока получить лишь обходным маневром — обратившись к представлениям «зари истории и науки» в Средиземноморье во времена около середины I тысячелетия до нашей эры, то есть эпохи, ближайшей к стадии «варварства и дикости» обитателей Европы. Согласно преданиям и сохранившимся письменным источникам, идея о том, что Земля есть шар, но не плоский диск или цилиндр, а окружающее ее пространство сферично, зародилась только в конце VI и в V веке до нашей эры среди натурфилософов знаменитой ионийской школы, основателем которой считается Фалес, и в среде членов тайного ордена пифагорейцев во главе с многомудрым Учителем, наследником и хранителем восходящих к языческим (уж не каменного ли века?) временам знаний, в систематизацию и развитие которых сам он, Пифагор Самосский, сын Мнесарха, и его пытливые последователи Парменид и Филолай внесли выдающийся вклад. Восприятие Земли в виде шара требовало, как справедливо считают историки науки, «могучего математического ума» и «достаточно сложных геометрических познаний».

Что же последовало за таким заключением? А вот что: ионийцы и пифагорейцы уже в V веке до нашей эры уяснили первое и самое существенное следствие шарообразности планеты — подразделение поверхности ее на климатические пояса. Мир представлялся им: «сам собой склоненным к югу… чтобы в зависимости от холодной, умеренной или жаркой температуры одни ее части были необитаемы, а другие — обитаемы». Так, во всяком случае, учил Анаксагор из Клавомены, конечно же, не подозревая, что «необитаемые части» были освоены людьми еще в древнекаменном веке. У пифагорейцев можно найти и другое заключение как естественное следствие подобного мировосприятия: согласно Аэцию, небесная сфера подразделялась на пять наклонных астрономических «кругов». Самый крайний на севере, арктический, охватывал полосу Неба со «всегда видимыми», то есть никогда не заходящими за горизонт звездами. Затем следовал летний тропический круг, границы которого на небосводе точно определял путь Солнца в дни летнего солнцестояния, и равноденственный, который ограничивался в их понимании маршрутами того же светила в дни весеннего и осеннего равноденствий. Четвертый круг они называли зимним, а зону его определяли маршруты Солнца по небосводу в дни зимнего солнцестояния. Пятый круг, называемый антарктическим, они видели зеркально противоположным арктическому. Он определял границу той части небесного свода на юге, откуда звезды никогда не поднимались над горизонтом и потому оставались неведомыми тем, кто не мог отправиться из Греции в путешествие «за моря» — в земли халдейских магов или египетских жрецов.

Эту картину небесных кругов, которые, как прозрачные обручи, стягивали тело мироздания, следует дополнить «центральным мировым очагом Гестии» — измышлением Филолая из Тарента. Так, по-видимому, воспринимался экваториальный пояс, где в разгар лета Солнце, Луна, планеты и звезды поднимались в зенит и как бы незримо отделяли своими огненными орбитами северное полушарие Земли от южного, «Антихтона». Пифагорейцы справедливо отмечали, что круг этот для людей Греции «не виден», ибо они живут «на противоположной стороне (части полушария? — В. Л.) Земли». В таком случае небесная сфера «Противоземлия», «Антихтона», тоже, очевидно, подразделялась на пять кругов, склоненных, однако, зеркально — в противоположную сторону. Все эти круги северного и южного полушарий рассекались, по мысли пифагорейцев, меридианом, воображаемой линией, которая проходила через зенит с севера на юг. На ней-то в урочное время суток или года как раз и достигали наибольшей высоты над опрокинутым югом Солнце, Луна, планеты и звезды. Не менее важной структурой был в этой простой и ясной космологической модели зодиакальный круг, звездная «дорога» Солнца, Луны и планет, что пересекала наискось летний тропический, равноденственный и зимний тропический круги. Видимые звезды совершали суточные вращения вокруг «мертвой» точки Неба, полюса, впервые, как считалось, установленной все тем же многоученым Фалесом.