Николай Морозов - Новый взгляд на историю Русского государства

И я понял, что нам нет тут другого выхода, как признать, что и Геннадий был еще униатом.

А потом началось и «отречение».

Собранный Геннадием Кодекс послужил основанием первому печатному изданию Славянской Библии — Библии Острожской, отпечатанной в 1580-1581 годах. Хотя она и носит признаки сличения с греческим текстом, но больше всего воспроизводит полулатинский текст Геннадия, иногда до грамматических описок.

Его-то и пытался безуспешно огречить патриарх московский Никон с помощью грека Арсения между 1651 и 1658 годами. Второе (неправильно называемое «первопечатным») издание славянской Библии в Москве в 1668 году только повторило Острожское издание.

Затем Петр I издал такой указ 14 ноября 1712 года:

«Повелеваем архимандриту Московского Заиконоспасского монастыря Феофилакту Лопатинскому и учителю эллино-греческих школ Софронию Лихуду с помощниками, бывшее до сего времени в употреблении первопечатное Московское издание Библии 1663 года, сличив с греческим текстом семидесяти (переводчиков), исправить для вторичного печатного издания».

Но и тут книги Товита и Юдифи остались со всеми прежними признаками перевода с латинской Вульгаты, не говоря уже о третьей книге Ездры, которой совсем нет ни на греческом, ни на еврейском языках.

Петр I умер ранее окончания этих поправок в 1725 году. Дополнительный пересмотр по греческому тексту был сделан лишь в царствование Елизаветы Петровны и напечатан в Москве в 1751 году.

Текст этого Елизаветинского издания и есть тот, который мы имеем в русской церковно-славянской Библии.

Такова история ее позднего возникновения и ее «огречивания», как его рисуют нам сами русские клерикалы.

Казалось бы, что из такой обновленной Библии уже давно должны бы оказаться вычищенными все латинизмы и готизмы первоначальных латинских переводов, но традиция настолько уже окрепла, что такие общеупотребительные латинские слова, как церковь, вера, поп, алтарь, пост, крест, ладан и т.д. уже оказалось невозможным заменить соответствующими им греческими словами, даже и после «торжества православия» в русской церкви. Да и книг, явно переведенных с латинской Вульгаты, каковы Эсфирь, Товит, Ездра, Юдифь, Премудрость Соломона и обе книги Паралипоменон — уже нельзя было достаточно огречить, чтобы не осталось в них многочисленных следов латинского подлинника.

Интересно отметить также, что даже и в греческом тексте Евангелий встречаются латинизмы. Так, у Матвея (17, 25) дань названа кенсос — от латинского слова census; у Иоанна (18, 28) судилище названо прайторион — от латинского praetorium; у Марка (15, 15) оруженосец назван спекулятором — от латинского слова speculator — высматриватель и т. д. Но это еще ничего бы, а вот мы имеем в греческой библии даже и своеобразные обороты, те же самые, как в латинской школе фразеологии. Так, вместо «Извини меня» латиняне говорили «имей меня извиненным», и вдруг, у Луки мы находим и по-гречески тот же самый оборот. Точно так же вместо «Иметь совещание» по латыни говорится «взять совещание», и этот же оборот мы находим в Евангелии Матвея и т. д.

Так важнейшие лингвистические следы вместе с мартовским началом года повели меня вместо Царь-Града в Рим, в противность установившимся у меня по школьным традициям представлениям о византийском происхождении русской культуры.

Но этим дело не окончилось. Русские летописи начинаются накануне Крестовых походов и заканчиваются, как я уже говорил, в XVII веке. Обработав астрономическую часть, которая навела меня на мысль о сильном влиянии католицизма на первую эпоху русского христианства, а с ним и на грамотность до-Московской Руси, я захотел пересмотреть все места в русских летописях, где отразились гремевшие тогда на весь мир деяния крестоносцев.

Вот, в 1204 году, крестоносцы-католики берут Византию, считаемую за мать русского православия, изгоняют в Малую Азию греческих царя и патриарха, обращают православные церкви, разграбив их предварительно, в католические и основывают на развалинах Византии католическую Латинскую феодальную империю.

Что говорит об этом горестном для всякого православного сердца событии Киевский летописец?

Гляжу и глазам своим не верю: ему ничего об этом не известно. Гляжу в другие летописи около того же года, и там ничего. Только в Синодальном списке Новгородской Летописи под 1204 годом вставлено отсутствующее во всех других и явно позднейшее место о взятии Царь-Града фрягами.

Но таким отдельным «упоминанием» только подчеркивается несообразность отсутствия этого события в первоначальных списках, а посторонность самой вставки видна уже из того, что слово фряги нигде более не упоминается; есть только варяги, да и то в другое время.

В недоумении смотрю далее. Вот в 1261 году Латинская империя крестоносцев ослабела, благодаря раздорам ее феодалов, и греки, собрав силы в Малой Азии, отнимают от них Царь-Град. Происходит великое торжество восточной церкви, к которой причисляется и русская.

Как отразилось у летописцев это радостное событие? — Им тоже ничего об этом неизвестно.

Вот еще ранее, 15 июня 1099 года, крестоносцы берут в Палестине «Иерусалим» (хотя, как мы видели, он является средневековым подлогом), освобождают от власти «неверных» «гроб Господень», а 2 октября 1187 года его обратно берет мусульманин Саладин. Как отозвались русские летописцы хоть на эти два события? — И о них основным русским летописцам ничего неизвестно. Только в сильно пополненной Ипатьевской летописи, под 1187 годом значится:

«Того же лета было знамение месяца сентября в 16 день. Тьма была по всей земле на удивление всем человекам. Ибо погибло солнце и небо погорело огненными облаками».

По астрономическому вычислению затмение это было не 16, а 4 сентября. Полоса полной невидимости солнца шла тогда из-за Гренландии через Балтийское море, где затмение было полуденным, а затем через Европейскую Россию и Кавказ к Индии, где солнце и зашло в затмении. Ошибка в числе месяца показывает лишь на то, что это место вставлено уже позднее. А затем прибавлено, очевидно для объединения:

«Такие знамения не на добро бывают. Ибо в день тот того же месяца взят был Иерусалим безбожными сарацинами (опять неверно: Иерусалим был взят Саладином не 16 сентября, а 2 октября 1187 года)».

И эта объяснительная прибавка, отсутствующая в других списках (кроме 1-й Новгородской летописи) и, очевидно, тенденциозная, сделана уже очень поздно, так как день затмения и день взятия «Иерусалима» отнесены на 16 сентября, хотя затмение было на 12 дней ранее, а взятие Иерусалима — на 16 дней позднее.

И обе вставки сделаны в отдаленных от места действия северных летописях, тогда как в ближайшей к Царьграду — Киевской — об этом ничего нет.

Я обратил внимание и на то, что в южнорусских летописях ни слова не говорится о Генуэзских колониях на северном побережье Черного моря и в Крыму, которые возникли в связи с Крестовыми походами и под покровительством крестоносных орденов в то самое время, и что на их месте локализируются половцы, имя которых созвучно со словом плавцы, т.е. плаватели, так как «полавать» легко производимо от «плавать», аналогично производству голосить от гласить, собирать от сбирать и т. д. А потом, когда Генуэзские колонии еще процветали в Крыму, там помещалась Крымская татарская Орда и на месте Генуэзских Колоний близь нынешней Одессы — Эдессанская Орда.

Я обратил внимание также и на то, что только с Московской Руси князья стали носить греческие имена взамен принятых у униатов Изяславов, Святополков, Всеволодов и так далее.

Я также стал искать по летописям и других упоминаний о Крестовых походах.

Вот, во время Латинской империи на славянские, а в том числе и на Киевское, княжества наседают с запада духовные и светские ордена крестоносцев с целью навязать им унию, а в летописях описывается вместо этого, что наседают на эти княжества с Востока татарские орды. Орды идут из местности, называемой «Татары», почему и жители ее называются татарове (русское — татарва), т.е. татаровцы. Во всех основных летописях Татарами называется местность, (которой нигде теперь нет), а не народ, как сделалось лишь много позднее. А ордена идут из Татр, как и до сих пор называется главная часть Карпатских гор.

Ордена из Татрии, орды из Татарии — вертелось у меня в голове, и вдруг, проснувшись ночью, я сообразил, что псевдотатарское слово Орда и латинское слово Ордо (ordo) — орден[13] — одно и то же; что слово Иго есть латинское jugum — ярмо, а местность Татры и местность Татары — только два различные произношения той же самой местности.

И тут впервые я почувствовал, как охотник в лесу, что напал на следы, которые могут привести меня к важному историческому открытию, хотя они и полузасыпаны снегом каких-то последующих метелей.