Николай Морозов - Новый взгляд на историю Русского государства

И тут впервые я почувствовал, как охотник в лесу, что напал на следы, которые могут привести меня к важному историческому открытию, хотя они и полузасыпаны снегом каких-то последующих метелей.

Для человека, мало привычного к математическому мышлению, большое затруднение представляют иногда вопросы, связанные с переводом событий, точно датированных в каком-нибудь чуждом летоисчислении, на наш обычный счет, в особенности, если само летоисчисление автора еще неизвестно.

Я не говорю уже о переводе даты событий, обозначенных в лунном арабском или более сложном лунно-солнечном еврейском календаре, для перечисления которых составлены особые вспомогательные таблицы; не говорю и о мелких неточностях, зависящих от неизвестности того, считал ли автор начала суток с полуночи, как мы, или с заката солнца, как евреи, или с восхода солнца, как классики, или даже с полудня, как астрономы до недавнего времени. Разница от этого не превышает плюс минус одного дня.

Но мне необходимо показать здесь характер неточностей, происходящих от разницы начала и конца юлианского года, употребляемого во все средние века и даже в новое время на Востоке. Благодаря тому, что мы считаем год с 1 января, византийцы с 1 сентября и латинские классики с 1 марта, разница в переводе их летоисчисления на наше может доходить до плюс минус одного года.

Укажу прежде всего на неправильность датировки нашего счета от «Рождества Христова». Не говоря уже о том, что в настоящее время отвергается существование такого человека, а тем более бога, само «Рождество Христово» датируется теологами 25 декабря, тогда как год начинается ими же самими на одну неделю позднее, 1 января. Уже отсюда видно, что мы считаем наш год как раз с празднования памяти христианской литургии Великого царя (Василия Великого по-гречески), отмеченной 1 января. А средневековые и позднейшие византийцы начинали свой год с 1 сентября, т. е. действительно со дня памяти «Иисуса», но только не Иисуса Христа, а Иисуса Навина (т. е. по-еврейски Спасителя Пророка). Память этого Иисуса, введшего народ божий «в обетованную землю», действительно и празднуется до сих пор христианами 1 сентября, чем отмечается начало византийского (восточного) нового года, и тем самым показывается, что на Востоке Иисус Христос считался просто «пророком» (Иисусом Навином по-еврейски).

Что же касается до начала года с 1 марта, то оно является, по-видимому, чисто философским, и основано, вероятно, на том, что в этот день «сотворил бог небо и землю». А так как начало мира могло быть не иначе, как в «весеннее равноденствие» (тогда еще не знали, что на южном полушарии Земли это — осеннее равноденствие), то, очевидно, счет такой был придуман, когда весеннее равноденствие приходилось на 1 число, какого-то еще не юлианского календаря.

Поднимается вопрос: если в какой-либо летописи мы имеем ряд событий, датированных не только в годах, но также и в днях юлианских месяцев, допускающих математическую проверку благодаря их вычислимости по солнечным и лунным затмениям и т.д., то не можем ли мы не только проверить тут факты, но и определить, по какому началу года автор вел свое летоисчисление? Ответ на это у нас совершенно определенный:

— Можем.

Ведь все наши вычислительные таблицы до григорианской реформы 1582 г. у католиков, и вплоть до XX века у восточных христиан, даны в юлианском счете по январскому началу года.

Поэтому:

1) Если большинство указанных в данной летописи по разным месяцам событий совпадают день в день с нашим их вычислением, то и автор считал события по юлианскому январскому календарю, а частичные беспорядочные уклонения должны быть отнесены или к опискам, или к фантазерству автора.

2) Если в значительном большинстве случаев события от марта до декабря включительно оправдываются вычислением, а в январе и феврале наше вычисление относит их к следующему году, то автор начинал свой год с марта по наложению А (оно дано на табл. 1 на примере 1000 мартовского года, который налег на 1000 нашего январского счета от марта до декабря, а в январе и феврале уже на следующий 1001-й год), что обозначено +1.

3) Если наше вычисление дает годы на 1 меньшие летописных (-1) от марта до декабря, а в январе и феврале оба счета совпадают, то год автора начинался с марта по наложению Б (табл. I).

4) Если даты автора оправдываются нашими вычислениями только от января до августа включительно, а от сентября до декабря наше вычисление дает годы на 1 менее (-1), то год автора начинался с сентября по наложению Б (как это и показано на таблице II для 1000 года сентябрьского счета).

5) Если оправдываются нашим вычислением только даты автора от сентября до декабря включительно, а от января до июля включительно наше вычисление дает годы на 1 большее (+1), чем показано у автора, то год автора начинался с сентября по наложению А (табл. II).

Рассмотрим с этой точки зрения наши основные русские летописи.

Прежде всего отмечу, что при первом же чтении их мне бросилось в глаза, что вся ономастика месяцев в них латинская: те же самые январи, феврали, марты и так далее, как и у латинских классиков. Значит, календарь (на котором (заметьте!) основан весь обиход ежегодной деятельности людей!) пришел в наши летописи не из Византии, а из Итальянского Рима. Но у классиков-латинян, как я уже сказал, год начинался с марта, остатком чего являются названия последних месяцев: сентябрь (т.е. по латыни — седьмой), октябрь (т.е. восьмой), ноябрь (т.е. девятый) и декабрь (т.е. десятый), так что двенадцатым приходится февраль, а первым март. А у византийцев год начинался с сентября и, вследствие этого, начало византийского юлианского года приходится на половину года классического: таким образом, наше январское начало есть среднее между обоими прежними.

Уже отсюда видно, что перевод употребляемых в летописях годов «от сотворения мира» на наши современные в целых числах (как делается обычными историками по допущению, что мир был сотворен за 5508 лет до Рождества Христова) является лишь приблизительным, так как и начало и концы годов обоего счета не совпадают. Но это не вполне точное переложение невольно приходится делать, потому что для большинства летописных сообщений не дается месяца и дня.

Имея только одну «Начальную летопись»[14], в которой нет почти до самого конца датированной месяцами или солнечными, или лунными затмениями отметки, у нас не было бы никакой возможности определить, с какого месяца считали авторы русских летописей начало своих лет. Лишь в самом конце этой так называемой «Начальной летописи», под летом 6615, считаемым за наш 1107 год, мы читаем:

«В лето 6615 (приравниваемое к нашему 1107 году) „круг“ луны (был) 4, круг солнца 5».

Но эти круги осуществились лишь в 6616 (1108) году нашего январского счета, значит, при перечислении сделан сдвиг вспять на 1 год.

Таблица I. Два возможные наложения мартовского (классического латинского) года на соседние друг с другом январские годы нашего современного счета (на примере наложения 1000-го Мартовского года на 1000-й Январский с захватом концов соседних лет)

Поправка Январские годы Мартовский год   998 XI       998 XII 999 I -1 999 III 1000 III 1000-й мартовский год; НАЛОЖЕНИЕ А -1 999 IV 1000 IV -1 999 V 1000 V -1 999 VI 1000 VI -1 999 VII 1000 VII -1 999 VIII 1000 VIII -1 999 IX 1000 IX -1 999 X 1000 X -1 999 XI 1000 XI -1 999 XII 1000 XII 0 1000 I 1000 I 0 1000 II 1000 II 0 1000 III 1000 III 1000-й мартовский год; НАЛОЖЕНИЕ Б 0 1000 IV 1000 IV 0 1000 V 1000 V 0 1000 VI 1000 VI 0 1000 VII 1000 VII 0 1000 VIII 1000 VIII 0 1000 IX 1000 IX 0 1000 X 1000 X 0 1000 XI 1000 XI 0 1000 XII 1000 XII +1 1001 I 1000 I +1 1001 II 1000 II   1001 III       1001 IV       1001 V 1001 VI 1001 VII

Объяснение употребления: мы видим, что у мартовского года при наложении Б, события восьми месяцев (от марта до декабря) попадают в предшествовавший январский год (в данном случае в 999-й вместо 1000-го), так что при переводе дат этих событий с мартовских летописных лет на наши надо убавлять 1 год (поправка -1 внизу схемы), а январские и февральские события переводятся прямо (поправка = 0).