Александр Павлов - Расскажите вашим детям. Сто одиннадцать опытов о культовом кинематографе

Первая серия была классическим трансгрессивным хоррором про сумасшедшего ученого. Вторая – классическим посткультовым фильмом, рефлексирующим по поводу успеха оригинальной картины, с ссылками на фильм как на фильм, и одновременно упрочивающим его трансгрессивный пафос. Третья часть стала постпосткультовым или метапосткультовым фильмом, потому что, с одной стороны, является гораздо более саморефлексивной и самоироничной, чем вторая, а с другой – доводит до абсурда саму иронию, присущую второй серии. Более того, сам Том Сикс блестяще эксплуатирует свой публичный образ и появляется в фильме как автор «идеи», которому в свою очередь, как оказалось на практике, довольно тяжело созерцать ее реализацию.

Достаточно оценить профиль твиттера Тома Сикса, чтобы увидеть, насколько почитаемым объектом культа является он сам. Ему присылают фото татуировок с логотипом «человеческой многоножки», сделанных на самых видных или – напротив – в интимных местах, фанатский арт, сотворенный по мотивам сюжета и персонажей картины, а также признаются в любви и почтении. «Человеческая многоножка» быстро стала мемом и до сих пор является объектом многочисленных и смешных коллажей. Единственной проблемой может оказаться то, что Сикс так и останется автором одной «идеи».

Может статься, что после выхода очередного его произведения к нему будет привлечено определенное внимание. Но оно может быстро ослабеть, если не будет соответствовать ожиданиям поклонников и хулителей. Тогда Том Сикс не сможет вырваться из плена созданного им образа.

FIFTY SHADES OF GREY

США, 2015– 125 МИН.

СЭМ ТЕЙЛОР-ДЖОНСОН

Режиссер:

Сэм Тейлор-Джонсон

Продюсеры:

Дэна Брунетти, Майкл Де Лука, Э.Л. Джеймс

Сценарий:

Келли Марсел, Э.Л. Джеймс (литературная основа)

Операторская работа:

Шеймас Макгарви

Монтаж:

Энн В. Коутс, Лиза Ганнинг, Дебра Нил Фишер

Музыка:

Дэнни Элфман

Главные роли:

Джейми Дорнан, Дакота Джонсон, Люк Граймс, Виктор Расук, Элоиза Мамфорд, Марша Гей Харден

Анастейша Стил вместо своей заболевшей подруги отправляется в офис молодого миллиардера Кристиана Грея, чтобы взять у него интервью. После не самой удачной беседы мистер Грей появляется в магазине, где работает Анастейша. Так начинается одна из самых популярных историй любви, помехой которой стали специфические увлечения молодого мужчины.

Премьера долгожданной экранизации скандально известной книги британской писательницы Э.Л. Джеймс «Пятьдесят оттенков серого» состоялась 11 февраля 2015 г. на Берлинском кинофестивале. Более того, это был фильм-открытие, ведь на одном из самых престижных кинофестивалей вне конкурса показали совсем не фестивальную картину. Многие СМИ и некоторые критики в унисон уверяли, что на протяжении всего сеанса зал смеялся. Когда картина стартовала в прокате уже 12 февраля, экранизация ожидаемо получила широкий резонанс.

Большей частью картина оскорбила вкус критиков, журналистов и представителей общественности. В меньшинстве оказались критики, признавшие, что, хотя фильм не «хороший», но им он все же нравится, – они явно выбрали стратегию восприятия кино из серии «чем хуже, тем лучше». Среди заступников, например, оказалась журналистка «Slate» Аманда Хесс, заявившая, что «Пятьдесят оттенков серого» действительно «не хороший» фильм, но ей понравился.

Лента, вне всяких сомнений, является тем, что можно назвать «нелепым». Но что с того? В конце концов почти все нелепые моменты книги, многие из которых в итоге попали в фильм, скопированы с франшизы «Сумерки». Изначально «50 оттенков серого» – непристойный фанфик «Сумерек», в которых почти не было места сексу. Когда «Сумерки» стартовали в кино, критики не были изначально настроены на то, чтобы воспринимать фильм иронично. В итоге «Сумерки» стали одним из важнейших феноменов массовой культуры и даже предметом культа. В сообществе в «ВКонтакте», посвященном феномену «Пятьдесят оттенков серого», в разделе «Обсуждения и спойлеры» развернулась долгая дискуссия[32].

Комментарии в основном позитивные. Почти все участницы обсуждения собирались пойти посмотреть кино еще раз и были уверены, что будут пересматривать его в будущем. Главное – сексуальные сцены не показались им смешными. Некоторых смутили волосатые ноги главной героини, но, как оказалось, так должно быть в книге – фильм просто-напросто следует источнику. Таким образом, «Пятьдесят оттенков серого» – это «народное кино», а, точнее, «народное культовое кино». Для зрительниц и их спутников не важно, что в фильме выглядит нелепым и над чем смеются критики, когда слышат слово «страпон» или «вагинальный фистинг». Культовым оно оказалось для настоящих, искренних поклонниц.

Во многом стратегия восприятия кино «Пятьдесят оттенков серого» совпадает с тем, как в свое время в России воспринимали картину Эдриана Лайна «Девять с половиной недель», тоже, кстати, экранизацию романа о перверсивных отношениях мужчины и женщины, написанного женщиной. Разница в том, что в момент выхода «Девяти с половиной недель» у зрителей не было четких представлений об эстетике изображения секса: критики к просмотру фильма скорее подходили с этической точки зрения. Зрители же, которым кино нравилось, ценили в нем именно сцены секса. Кроме того, критиков, которые смогли бы сформировать общественное мнение в отношении фильма, было немного, так как кино в тот момент не проходило по категории «авторский кинематограф».

Тем не менее про «Пятьдесят оттенков серого» критики, разумеется, писали, причем скептически[33]. Можно сказать, что «Пятьдесят оттенков серого» – это своеобразный ремейк «Девяти с половиной недель». У Эдриана Лайна героиня тоже не смогла до конца реализовать извращенные сексуальные фантазии своего любовника. Но если у Эдриана Лайна герой Микки Рурка испытывал удовольствие от разных форм унижения женщины, не интересуясь у той, где порог ее чувств и чувствительности, то Кристиан Грей в «Пятидесяти оттенках серого» прислушивается к мнению Анастейши и согласен отказаться от всего, что она считает неприемлемым.

В свое время кино «Девять с половиной недель» в США критиками было принято негативно, и оно номинировалось на «Золотую малину» в нескольких категориях. Сегодня все, изображенное в нем, может потрясти воображение с точки зрения нелепости происходящего даже самых неискушенных эстетов. Однако в России народ искренне любил этот фильм, в котором главная героиня исполняет стриптиз под песню Джо Кокера. «Пятьдесят оттенков серого» справляются с неразрешенной проблемой «Девяти с половиной недель»: несмотря на то что конец у произведений одинаковый, эволюция/стагнация образа мужчины в источниках разная. Если герой Микки Рурка ориентирован только на садистическое удовольствие, то Кристиан Грей идет на уступки ради любви и в конце концов оказывается ранимым романтиком, а не садистом.

Однако с картиной «Пятьдесят оттенков серого» все не так просто. Можно сказать, что она может быть вульгарной преднамеренно. Создатели, начиная проект, должны были принять во внимание все то, что уже было известно об источнике: там много секса, он построен на штампах и т. д. Как должны были авторы учитывать и штампы в «Сумерках». Вот почему «Пятьдесят оттенков серого» могут содержать сознательную, но невидимую иронию авторов. Таким образом, смех критиков над нелепостью фильма и изображением секса в нем на деле может, хотя и не обязательно, оказаться невозможностью разглядеть в кино заложенную, но едва различимую иронию – то, что можно назвать «ультраиронией».

Режиссер и сценаристы просто следуют всему, что предполагает книга, а любое отклонение от заданного формата чревато кассовым провалом и гневом поклонников литературного источника. Даже в этом отношении создатели кино идут на риск и стараются «подправить» книгу. Например, в фильме нет знаменитой сцены с тампоном. Следовательно, критические отклики или смех относительно нелепости не вполне уместны. Если предположить, что критики все же неправы и фильм действительно был сделан нелепым непреднамеренно, можно представить еще один аргумент, который бы доказал важность картины в современной культуре.

В конце 1990-х мир – и Россия вместе с ним – вступил в эпоху «постсекса». Секс перестал быть интересным. В новом тысячелетии культура вновь совершила поворот к инфантилизму, характерный для 1980-х в США. Почти на 15 лет читатели и зрители – как взрослые, так и дети – погрузились в исследование «внутреннего ребенка». Именно тогда вышло продолжение первой из самых популярных «инфантильных франшиз»: три новых эпизода «Звездных войн», «Гарри Поттер», «Властелин колец», а чуть позднее «Сумерки» стали доминировать в массовой культуре как такие же «инфантильные франшизы», секс в которых не был репрезентирован (секс в «Сумерках» есть, но только после брака).