Поль де Ман - Аллегории чтения. Фигуральный язык Руссо, Ницше, Рильке и Пруста

315

Cм. гл. 7. с. 180, прим. 30.

Leiris М. De la litterature consider^ comme une tauromachie // Leiris M. L'age d'homme. Paris: Gallimard. 1946. Это эссе написано в 1945 году, сразу же после войны.

Постраничные ссылки приводятся по изданию: Rousseau J. J. CEuvres completes. Paris: Gallimard. 1959. Vol. 1. Отрывок завершает 2-ю книгу «Исповеди» и напечатан на страницах 85-87. Пер. /И. Н. Розанова; цит. по: Руссо Ж-Ж. Исповедь//Руссо Ж-Ж. Избр. соч. М.. 1961. Т. 3. С 79-82.

В пер. А А. Горбова это выражение отсутствует. Далее этот перевод цит. по: Руссо Ж.-Ж. Прогулки одинокого мечтателя Ц Руссо Ж.-Ж. Избр. соч. Т. 3.

Это так даже в непосредственной ситуации, когда в действительности нет никакого текста. Чувства другого доступны нам только при посредстве мимики, жестов, которые надо переводить и которые функционируют как язык. Такая расшифровка вовсе не обязательно достоверна: выражение лица вора, пойманного за руку, не обладает достаточным весом в глазах суда. Наши собственные чувства доступны нам только таким же образом.

См.. напр.: Austin J. L. Performative Utterances//Austin J. L. Philosophical Papers/ Ed. J. 0. Urmson. C. J. Wamock. Oxford. 1961: Idem. Plea for Excuses // Ibidem.

Принято рассматривать часто встречающийся образец, по которому построены произведения Руссо, подчеркивая нечистую совесть, вызванную его приобщением к morale de I'intention. то этическое состояние, за которое его сурово отчитал Сартр. Комментируя этот отрывок, не столь строгий Марсель Раймон использует тот же подход: «Открывая его ..внутренние чувства" [..dispositions interieures"]. которые были хорошими... обнаруживаешь, что после того как он стигматизирован за неверный поступок. постепенно начинаешь оправдывать его. То же самое скользкое и уклончивое движение можно наблюдать в «Исповеди» не однажды, особенно когда Руссо рассказывает о том. как бросил своих детей. Он всегда ведет к различению намерения и действия» (1273-1274). Можно, однако, показать, что этика Руссо — это в значительно большей мере morale de pratique, чем morale de I'intention. и поэтому такой анализ не принимает во внимание подлинно предкантианские интересы языка и теории его этики. Все чаще встречающиеся проявления нечистой совести. вызванной различением действительного события и внутреннего чувства, в изобилии присутствуют во всем творчестве Руссо, но не они управляют более загадочными и интересными движениями и выдумками текста. Возможно ли назвать связь между «внутренним» чувством и «внешним» действием интенциональной. как раз и предстоит решить истолкованию. и не стоит делать никаких дальнейших утверждений, не исследовав текст. Если мы правы в том. что говорим о «qui s'accuse s'excuse». тогда отношение между исповедью и оправданием прежде всего риторическое, а уж затем интенциональное. На том же самом предположении об интенциональной апологетике, подвластной голосу повествователя. основываются новейшие прочтения «Исповеди» Филиппом Леженом. См.: Lejeune Р. Le pacte autobiographique. Paris. 1976: Idem. Le peigne casse// Poetique. 1976. № 25. P. 1-30.

Вот почему, когда использование этой схемы приведет к несчастью. Марион скажет: «Je ne voudrois pas etre a votre place» («Я не хотела бы быть на вашем месте») [85: 80].

«...Лгать самому себе для своей выгоды — обман: лгать для выгоды другого — подлог: лгать для того, чтоб повредить.— клевета: это худший вид лжи» («Четвертая прогулка». 1029: 601).

Неприятная история о том. как Руссо отверг умирающую от рака груди г-жу де Версалис, непосредственно предшествует истории Марион, но ничто в тексте не позволяет предположить наличие взаимосвязи, которая позволила бы подставить Марион на место г-жи де Версалис в сцене отказа.

«...Я боялся [стыда] больше смерти, больше преступления, больше всего на свете. Мне хотелось исчезнуть, провалиться сквозь землю...» (81).

Property: 1) свойство: 2) собственность.

«Я приписал ей то. что сам собирался сделать...» (81).

См. эпизод со сломанным гребнем мадемуазель Ламберсье в первой книге «Исповеди», особенно р. 20 (с. 21-22).

«Если это преступление возможно искупить, то смею думать, что я уже искупил его несчастьями, удручающими конец моей жизни, и сорока годами честности и прямоты в трудных обстоятельствах. У бедной Марион нашлось много мстителей на этом свете, и. как бы ни была велика моя вина перед ней. я не боюсь, что унесу эту вину с собой. Вот что я считал нужным сказать по поводу этого случая. Да будет мне позволено никогда больше к нему не возвращаться» (87: 82).

Букв.: «Я оправдывался при помощи первого, что пришло мне на ум».

Редактор издания Руссо в «Библиотеке Плеяды» Марсель Раймон. комментируя это место, ссылается на книгу Рамона Фернандеса (Fernandez R. De la personnalitЈ. Paris. 1928. P. 77): «Он обвиняет ее. как бы держась за спинку стула, чтобы не упасть». Раймон говорит о «движении почти что в полусне, продиктованном бессознательным, внезапно ощущающем свою вину и переносящем при помощи этого действия ..дурной поступок" на другого, на оказавшегося рядом с ним партнера» (1273).

Классическая риторика упоминает анаколуф в особенности при рассмотрении структуры периодических предложений, когда изменение, синтаксическое или какое-то иное, вторгается меоду первой частью периода (протазис) и второй частью (аподозис). Генрих Лаусберг (Lausberg Н. Handbuch der Literarischen Rhetorik. Munich. 1960. Bd. 1. S. 459) приводит в параграфе 924 пример из Вергилия: «Quamquam anima meminisse horret luctuque refugit. incipiam» («Энеида» 2. 12. «Хоть и страшится душа и бежит той памяти горькой. / Я начну» [пер. С Ошерова под ред. Ф. Петровского: цит. по: Вергилий. Собр. соч. СПб.: Студиа биографика. 1994. С 141]). Часто цитируется также и следующий пример из Расина: «Vous voulez que се Dieu vous comble de bienfaits/ Et ne raimer jamais» («Щедрот от неба ждать возможно ль без конца / И не любить Творца?» [Пер. Ю. Б. Корнеева: цит. по: Расин Ж. Гофолия//РасинЖ. Трагедии. /VI.. 1977. С 314]). Анаколуф не ограничен грамматически неизменяемыми частями речи, но может включать существительные или такие изменяемые шифтеры. как местоимения. Он обозначает всякую грамматическую или синтаксическую непоследовательность. в которой одна конструкция разрывает другую, еще незавершенную. Потрясающий пример структурных и эпистемологических последствий анаколуфа приводит Пруст, описывая ложь Альбертины (Proust М. La prisonniere// Proust М. A la recherche du temps perdu. Paris. 1954. Vol. 3. P. 153. Си.: Пруст M. Пленница. С 136). Описание выглядящей как анаколуф ситуации, данное самим Руссо, см. в прим. 23.

«Не может быть ничего должного среди того. что ни на что не годно» (599)/

В данном случае его ложь вызвана отчасти поддразнивающими, отчасти злонамеренными вопросами женщины, допытывающейся, были ли у него дети.

Пер. С. Апта: цит. по: Клейст Г. О театре марионеток // Клейст Г. Избранное. М.. 1977. С. 515.

Перевод публиковался в нескольких ранних изданиях Руссо, например, в издании: CEuvres completes de J. J. Rousseau. Aux deux ponts: chez Sanson et Compagnie, 1792. 4:215-247. Он опубликован в двуязычной версии и даже первые издатели заметили и подчеркнули отсутствие отрывка, позднее процитированного в «Четвертой прогулке» (Ibid. Р. 229).

Не слишком информативные наблюдения о Руссо и Тассо можно найти в нескольких статьях, по большей части итальянских авторов, упомянутых Бернаром Гюйоном в его примечаниях к публикации «Nouvelle Heloise» в составе издания «Плеяды» (2:1339).

Высказывание — не цитата из Руссо, но запись Корансе. опубликованная в «De J. J. Rousseau» (Extrait du Jornal de Paris. № 251. 256. 259. 260. 261. An 6. 42-43). Последствие этого высказывания, в котором Руссо описывает одно исключение из органической целостности произведения Тассо. равно интересно по своим целям и может быть прочитано как предложенное Руссо описание анаколуфа: «...sans que le роете entier ne s'Јcroule. tant (le Tasse) Јtait precis et ne mettait rien que de nЈcessaire. Eh bien. otez la strophe entiЈre dont je vous parle: rien n'en souffre. I'ouvrage reste parfait. Elle n'a rapport ni a ce qui precede, ni a ce qui suit: c'est une piece absolument inutile. II est a presumer que le Tasse Га faite involontairement et sans la comprendre lui-тёте: mais elle est daire» («...чтобы вся поэма не разрушилась. (Тассо) предельно точен и делает только то. что необходимо. И все же уберите целую строфу. о которой я говорю; ничто не пострадает, произведение останется совершенным. Она не связана ни с тем. что ей предшествует, ни с тем. что за ней следует: она абсолютно бесполезна. Скорее всего. Тассо создал ее невольно, сам не понимая, что делает: но строфа вполне ясна»). Корансе не может припомнить строфу, которую цитирует Руссо, но ее предположительно отождествляют с 77-й строфой 12-й песни «Освобожденного Иерусалима» (см.: Proal L. La psychologie de J. J. Rousseau. Paris: Alcan. 1923. P. 327: Rousseau J. J. CEuvres completes. 1:1386-1387). которую Руссо избрал в качестве предварения к описанию своих собственных преследований. Корансе рас- сказывыает историю как пример возрастающей паранойи Руссо и в той же самой статье называет смерть Руссо самоубийством. Его статья написана. однако, в защиту памяти Руссо.