Вадим Филимонов - Норма уголовного права

3. Учет распространенности деяния направлен на выяснение степени его общественной опасности. По общему правилу, чем более распространено деяние, причиняющее вред общественным отношениям, тем выше степень его общественной опасности, следовательно, тем больше оснований признать его преступлением.

В то же время следует сказать и о том, в правотворческой деятельности имели место случаи, когда возросшая распространенность преступлений, не представляющих большой общественной опасности, приводила к прямо противоположному результату.

Так, в советский период развития нашего государства, в годы выявившегося роста самогоноварения, незаконного изготовления других спиртных напитков и приравненных к ним действий (если в 1984 г. в СССР было совершено 29 733 таких преступлений, то в 1986 г. – 175 965 преступлений[33]) был принят Указ Президиума Верховного Совета СССР от 29 мая 1987 г. «Об ответственности за самогоноварение», который декриминализировал совершенное впервые изготовление, а также хранение без цели сбыта самогона, чачи, араки, тутовой водки, браги и других крепких спиртных напитков домашней выработки, а также изготовление и хранение без цели сбыта аппаратов для их выработки, предусмотрев за эти действия административную ответственность.

Подобного рода правотворческая деятельность позволила некоторым авторам утверждать, что, как писала, в частности, Н. Ф. Кузнецова, «распространенность и рост антиобщественных проявлений не всегда может служить основанием их криминализации. Иногда, напротив, они могут выступать в качестве основания для декриминализации таких проявлений или изначального оставления их за пределами уголовной ответственности».[34]

Было бы неправильно считать, что декриминализация указанных действий напрямую явилась следствием возросшего количества преступных деяний. Скорее всего степень их общественной опасности в этих условиях еще более возросла. Декриминализация некоторых видов самогоноварения в данном случае, по нашему мнению, произошла в связи с появлением оснований отмены уголовной ответственности за их совершение – возникновением опасности наступления неблагоприятных для государства последствий в случае сохранения за данные виды поведения уголовной ответственности.

Как уже было сказано выше, уголовная ответственность может быть установлена, а значит и существовать, только в состоянии крайней необходимости. Следовательно, она возможна лишь тогда, когда причиняемый ею вред меньше вреда предотвращаемого. Это требование может быть нарушено в случае массового применения уголовной репрессии за деяния, не представляющие большой общественной опасности.

4. Одним из криминологических оснований установления нормы уголовного права может быть и возросшая динамика общественно опасного поведения. Уголовная ответственность в этом случае бывает необходимой для предотвращения ее дальнейшего роста, для предупреждения большого вреда, который может быть нанесен охраняемым уголовным правом общественным отношениям.[35]

Сдержать высокую динамику роста того или иного вида общественно опасного деяния путем закрепления в законодательстве нормы, предусматривающей уголовную ответственность за его совершение, удается далеко не всегда. Многое зависит от уровня раскрываемости преступлений и обеспечения неотвратимости уголовной ответственности, а также соблюдения судом закрепленного в правовых нормах принципа соразмерности наказания характеру и степени общественной опасности преступления. Об этом свидетельствует недавний опыт применения уголовной ответственности за новые, т. е. ранее практически не встречавшиеся преступления, и, в частности, динамика их роста.

Динамика новых преступлений в России в 1993–1997 годах[36]

Тенденция роста числа указанных преступлений, несмотря на существование в законодательстве специальных норм, предусматривающих ответственность за их совершение, сохранилась и в последующие годы.

Динамика новых преступлений в России в 1997–2000 годах[37]

В 2002 г. было зарегистрировано 404 факта бандитизма (в 2001 г. – 465), 360 фактов терроризма (327), 39 фактов захвата заложников (32), 1,5 тыс. фактов похищения человека (1,4 тыс.).[38]

Приведенные статистические данные показывают, что закрепление в нашем законодательстве норм, предусматривающих уголовную ответственность за совершение тех или иных преступлений, не гарантирует снижения, тем более устранения их из общественной жизни. Для этого необходимо, как уже было сказано, обеспечение принципа неотвратимости уголовной ответственности и соблюдение соразмерности наказания характеру и степени общественной опасности преступления.

5. Мы не располагаем сведениями, свидетельствующими о снижении уровня раскрываемости указанных выше преступлений, и на этом основании не можем утверждать, что именно данное обстоятельство явилось причиной количественного роста бандитизма, захвата заложников, терроризма, похищения людей и торговли несовершеннолетними. Санкции, установленные законом за такие преступления, на наш взгляд, достаточно суровы. Остается предположить, что причины неблагоприятной динамики указанных преступлений коренятся в том, что они в большинстве случаев вообще не регистрируются, а также в карательной практике судов, которые часто назначают за тяжкие преступления необоснованно мягкие наказания, а то и вовсе освобождают лиц, виновных в их совершении, от уголовной ответственности.

Преступления, о которых идет речь, обычно являются составной частью организованной преступности. Уровень борьбы с нею, в том числе и со стороны правоохранительных органов, остается весьма низким. Вот что сказано об этом в упоминавшемся выше аналитическом докладе о состоянии законности в Российской Федерации в 1996–1997 годах: «Организованная преступность в своих целях использует коррумпированные связи. Коррупция как сложное социальное явление не нашла должного отражения в законодательстве. Она преимущественно связывается с получением взятки на основе ее вымогательства. Практически же в основе коррупции лежит в большинстве случаев незаконная двусторонняя сделка, в результате которой лицо, находящееся на государственной или иной службе, нелегально «продает» физическим и юридическим лицам свои служебные полномочия, а «покупатель» получает возможность использовать государственную либо иную структуру в своих целях, для обогащения, законодательного оформления привилегий, ухода от предусмотренной законом ответственности, социального контроля и пр. В годы перестройки и реформ в России, наряду с традиционными формами подкупа должностных лиц, использовались новые: оплата зарубежных поездок, льготные кредиты, оказание различных услуг, предоставление высокооплачиваемых должностей, включение в состав совета коммерческих структур или соучредителей, предоставление работы по совместительству и пр. Не случайно результативность борьбы с коррупцией снижалась. Число осужденных за взяточничество (ст. ст. 173–1741 УК РСФСР) за 10 лет снизилось в несколько раз: в 1986 г. было осуждено 3454 человека, в 1996 г. – 1243. Во всей России в 1995 г. было осуждено за взяточничество к лишению свободы 397 лиц, в 1996 г. – 392. К лишению свободы приговаривалось лишь около трети осужденных взяточников. Причем каждому второму-третьему из них назначено наказание ниже низшего предела. Каждому четвертому осужденному предоставлялась отсрочка исполнения приговора. Это связано с тем, что удавалось разоблачать, как правило, лишь случайных взяточников, не «защищенных» от уголовной ответственности иммунитетами и криминальными связями. Фактически масштабы коррупции в России приняли беспрецедентный характер. Власть «выкупалась» у номенклатуры, обменивалась на собственность».[39]

Нет оснований думать, что за время, истекшее со дня опубликования аналитического доклада положение изменилось в лучшую сторону. Данные судебной статистики показывают, что карательная практика российских судов страдает прежними недостатками.

Из их анализа следует, что, в частности, из общего числа всех осужденных в 2001 г. количество осужденных к условной мере наказания составило 57,5 %. При этом из общего числа условно осужденных в 683 тыс. человек 200,3 тыс. осуждено за преступления средней тяжести, 351,1 тыс. – за тяжкие преступления и 10 тыс. 347 человек – за особо тяжкие преступления.[40] Пока больше половины осужденных в стране приговариваются к условной мере наказания, в том числе за тяжкие и особо тяжкие преступления, ожидать от уголовного законодательства эффективного выполнения его предупредительной и восстановительной функций не приходится.[41]