Алексей Даниленков - Интернет-право

На основании указанного выше статутного Положения Минкомсвязи, в частности, нормирует требования к сетям связи в части задействования ресурсов нумерации (п. 5.2.1. Положения); к построению сетей связи, применяемым средствам связи и управлению сетями связи (п. 5.2.2. Положения); по информационной безопасности информационных систем, в том числе информационных систем персональных данных (за исключением информационных систем критически важных объектов), информационно-телекоммуникационных сетей и других сетей связи (п. 5.2.23 Положения) и т. д.

В порядке осуществления своей нормативной компетенции Минкомсвязи принят ряд актов, имеющих определяющий характер для развития интернет-отрасли, в частности: Приказ Минкомсвязи РФ от 27.12.2010 № 190 «Об утверждении Технических требований к взаимодействию информационных систем в единой системе межведомственного электронного взаимодействия»; Приказ Минкомсвязи РФ от 25.08.2009 № 104 «Об утверждении Требований по обеспечению целостности, устойчивости функционирования и безопасности информационных систем общего пользования»; Приказ Минкомсвязи РФ № 103 от 11.04.2012 «Об утверждении Административного регламента Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям по предоставлению государственной услуги „Оказание государственной поддержки организациям, осуществляющим производство, распространение и (или) тиражирование социально значимых проектов в области электронных средств массовой информации, в том числе создание и поддержание в сети Интернет сайтов, имеющих социальное или образовательное значение"» и др.

Иные федеральные органы исполнительной власти могут наделяться компетенцией в сфере Интернет в части нормативно-правовой регламентации (министерства); обеспечения контроля и надзора (федеральные службы) или оказания услуг (агентства) по «профильным» (функциональным) направлениям своей деятельности на основании указов Президента РФ или постановлений Правительства РФ в зависимости от того, какой из упомянутых высших органов власти РФ осуществляет руководство ими (п. 2 Указа Президента РФ от 09.03.2004 № 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти»),

8) Административные договоры (соглашение о взаимодействии между Минкомсвязи РФ и Координационным центром национального домена сети Интернет от 7 апреля 2010 года и т. д.).

9) Локально-правовые акты саморегулируемых организаций в сфере Интернет (Единообразная политика и Правила для Единообразной политики ICANN; Правила регистрации доменных имен в доменах. RU и. РФ, утвержденные Координационным центром национального домена сети Интернет[25] и т. д.).

10) Гражданско-правовые договоры, соглашения и сделки участников интернет-правоотношений (соглашения о регистрации доменных имен; договоры купли-продажи, аренды, залога доменного имени и т. д.).

По вопросу об определении местоположения интернет-права в системе права среди представителей юридической науки можно выделить две основные сформировавшиеся к настоящему времени точки зрения.

1) Интернет-право как подотрасль информационного права.

В частности, в статье Ловцова Д.А.[26] отмечается наличие относительно самостоятельных комплексов норм права, «которые можно рассматривать как подотрасли информационного права», к числу которых он относит, в том числе «чисто информационные правоотношения, т. е. с преобладанием информационной природы у объекта в области… средств телематики (включая глобальные телематические сети типа сетей Интернет, Редком, Ситек, Sedab, Remart и др.) и соответствующей электронно-цифровой информации – подотрасль «Интернет-право» (включая институт телекоммуникаций, институт связи и др.)».

Интернет-право преподается в юридических вузах и колледжах России в качестве одной из учебных дисциплин «информационного» цикла, «читаемых главным образом в качестве дисциплин регионального (вузовского) компонента и дисциплин (курсов) по выбору студента, устанавливаемых вузом»[27].

Правда, в среде ученых-информационщиков также не наблюдается стройности во взглядах и концептуальной чистоты используемых конструкций при описании предмета соответствующей отрасли права. Так, в Ковалева И.И. критически замечает автору учебника по «Информационному праву»[28], что отказ «от включения в состав отрасли информационного права отношений, связанных с оборотом информации, значительно обедняет круг изучаемых отношений. В этом случае круг отношений, очерченных определением А. А. Тедеева, не может называться информационным правом, возможно, это будет

интернет-право, виртуальное право, право компьютерных сетей или еще какой-либо вариант». Представляется все же, что подобного рода разногласия и внутренние противоречия в науке информационного права не могут быть достаточным поводом для стигматизации диссонирующих взглядов понятием интернет-право, которое уже сейчас может служить названием самостоятельной отрасли права независимо от результатов разрешения приведенного выше диспута и от того, увенчается ли он согласованной и обоснованной с точки зрения узкоотраслевых интересов информационного права миграцией определенных институтов и норм в пользу интернет-права или нет.

Претензия информационного права на поглощение собой интернет-права на правах подотрасли может подпитываться также не всегда достаточно корректными конституционно-правовыми интерпретациями и смыслами. Положительный ответ РФ на вопрос Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе о наличии специального законодательного закрепления права на доступ в Интернет истолкован последней таким образом, что соответствующее субъективное правомочие в российской правовой системе проистекает из конституционного права на информацию[29]. Согласно п. 4 ст. 29 Конституции РФ действительно «каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом». Однако право на доступ в Интернет может быть обосновано также такими индивидуальными и коллективными правомочиями как свобода мысли и слова (п. 1 ст. 29 Конституции РФ); право на свободу выражения своих мнений и убеждений (п. 3 ст. 29 Конституции РФ – как показано выше, именно свобода выражения в международно-правовой практике наиболее часто ассоциируется с интернет-правом в субъективном смысле); право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ст. 34 Конституции РФ) и др. Таким образом, право на доступ в Интернет вопреки поспешному рапорту со стороны официальных властей пока не получило должной конституционно-правовой и/или законодательной регламентации в качестве одного из фундаментальных прав человека и гражданина в РФ.

Тем не менее, указанный выше документ ОБСЕ может быть использован в качестве одного из аргументов для обоснования (со ссылкой на п. 4 ст. 29 Конституции РФ) права на обращение в КС РФ с конституционной жалобой в случае нарушения права на доступ к сети Интернет (право на жалобу в процессуальном смысле), а также для мотивирования правовой позиции по поводу нарушения права на доступ к сети Интернет (право на жалобу в материально-правовом смысле) (ст. ст. 96, 97 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» (с изменениями и дополнениями).[30]

Примечательно, что в ст. 5 Модельного закона провозглашено «право на использование Интернета и доступ к размещенной в нем информации», т. е. право на доступ к сети Интернет логически отделено (хоти и находится в системном единстве) от чисто информационного правомочия, что подтверждается также формулировкой п. 2 ст. 1 Модельного закона, согласно которой «действие настоящего Закона не распространяется на отношения, связанные с обеспечением свободы доступа к информации, информационной безопасности и охраны интеллектуальной собственности, если иное прямо не установлено в настоящем Законе».

2) Постулируется комплексный характер норм, входящих в институт интернет-права, а корреспондирующий ему доктринальный институт признается в лучшем случае научным направлением.

Так, Рассолов И.М.[31] считает, что интернет-право как новый комплексный институт «не может целиком входить в состав той или иной первичной (профильной) отрасли права, ибо всякая такая отрасль включает нормы, объединенные общностью не только предмета, но и метода правового регулирования <…> Интернет-право, как и другие институты, тоже включается в иные отрасли, но в конкретную отрасль (скажем, в международное право) входит лишь своей частью» (там же). Об условности понятия интернет-права пишет и Лукьянов А.А. в статье «Основные концепции интернет-права»[32]: «было бы неправильно рассматривать интернет-отрасль как аналог каких-либо других отраслей права. В сети, как и вне ее, имеют место быть общественные отношения, составляющие предмет всех отраслей права. А интернет-право – условный термин, обозначающий совокупность правовых норм, входящих в состав всех отраслей права, объединяющим признаком которых является регулирование отношений в интернет-среде (виртуальной среде)» (см. также мнение В.А. Копылова, который вообще не усматривает никакой специфики в сети Интернет, считая ее лишь некоей виртуальной средой обитания, практически ничем не отличающейся от реальной и заключает, что при осуществлении действий как в Интернете, так в и реальной среде, лицо взаимодействует с субъектами соответствующей среды, а не со средой в целом[33].