Елена Абрамова - Составление векселя

В настоящее время законодатель не представил согласованной, единой позиции по поводу понятия «документ». В соответствии с п. 2 абз. 1 ст. 1 Закона РФ «Об обязательном экземпляре документов» от 29 декабря 1994 года, документ – это «материальный объект с зафиксированной на нем информацией в виде текста, звукозаписи или изображения, предназначенный для передачи во времени и пространстве в целях хранения и общественного использования». Это определение является наиболее удачным из легальных дефиниций. Абзац 2 ст. 1 ст. 2 Закона РФ « Об информации, информатизации и защите информации» от 20 февраля 1995 года отождествляет документ с самой информацией, содержащейся в нем: «Документированная информация (документ) – зафиксированная на материальном носителе информация с реквизитами, позволяющими ее идентифицировать». В. А. Белов, отмечая, что отождествлять информацию и ее носитель нельзя, тем не менее совершает ту же ошибку: «Под документом понимается односторонняя информационная запись, выполненная на бумажном носителе, за содержание которой лицо, ее составившее, несет установленную законодательством ответственность»63.

Представляется, что составители ГК РФ, используя термин «документ» в ст. 142 , имели в виду его обычное, бытовое значение: «Документ (от лат. documentum – свидетельство) – материальный носитель записи (бумага, кино- и фотопленка, магн. лента и т. п.) с зафиксированной на нем информацией, предназначенный для ее передачи во времени и пространстве»64. Таким образом, носитель информации может быть бумажным, магнитным, электронным и т. д. Толкование п. 2 ст. 160 и п. 2 ст. 434 ГК дает основание полагать, что простая письменная форма будет считаться соблюденной при наличии документа на электронном или ином носителе. Тем не менее для векселей термин «документ» понимается в узком смысле слова. Законом о векселях 1997 года установлено ограничение для векселей, в соответствии с которым они могут составляться только на бумажном носителе. Представляется, что такое ограничение справедливо для всех ценных бумаг, так как только в этом случае будут соблюдаться все признаки ценных бумаг, отраженные в ст. 142 ГК РФ. Да и в самом термине «ценная бумага» отражается «бумажность» ее сущности.

Законодатель предусмотрел возможность существования ценных бумаг в бездокументарной форме. Но необходимо отметить, что ст. 149 ГК ничего не говорит о «форме ценной бумаги». Она касается лишь «формы фиксации прав» по ценной бумаге, то есть не формы выпуска ценных бумаг, а формы фиксации прав, закрепляемых в ценных бумагах. При применении же данной статьи исходят из того толкования, что выпускаться ценная бумага может либо в виде документа, либо бездокументарно. То есть что форма ценной бумаги может быть документарной (по смыслу статьи – на бумажном носителе) или бездокументарной (фиксация прав с помощью средств электронно-вычислительной техники и т. д.). Как было показано выше, простая письменная форма сделки соблюдается в обоих случаях, то есть и в первом, и во втором случае мы имеем дело с документами. Но данная статья говорит о фиксации прав, а не о фиксации ценной бумаги, что, конечно же, не одно и то же. То есть речь в ней идет не о ценной бумаге на электронном носителе, а о совершенно ином явлении: о праве, которое может удостоверяться в ценной бумаге, а может и иным способом, например, в записи о нем на электронном носителе. Поэтому терминологию законодателя в этом случае нельзя признать безупречной, а термин «бездокументарная ценная бумага» представляется неоправданным, во-первых, в связи с неправильной трактовкой термина «бездокументарность», а во-вторых, в связи со смешением категорий «право по ценной бумаге» и «ценная бумага».

К числу тех многих видов ценных бумаг, к которым не подходит конструкция бездокументарности, относится вексель. Хотя ст. 149 ГК РФ пытались применить и к нему, а данная тема активно обсуждалась в литературе. Постановлением ФКЦБ от 21 марта 1996 года было даже принято Положение «Об обращении бездокументарных простых векселей на основе учета прав их держателей», которое регулировало условия и порядок выпуска в обращение, обращения и исполнения обязательств по бездокументарным простым векселям. Статья 9 Проекта закона «О переводных и простых векселях» 1996 года, так и не принятого, также предусматривала возможность существования бездокументарного векселя. Тем не менее, большинство авторов склонялось к выводу о том, что такая форма выпуска противоречит существу вексельного обязательства.

5 июля 1996 года была выпущена Телеграмма ЦБ РФ № 99-96 «О бездокументарных векселях», в которой бездокументарная форма векселя признавалась противоречащей ЕВЗ и запрещалось производить какие-либо операции с подобными векселями. Окончательно закрыл эту тему для обсуждения Закон 1997 года. Постановление Пленума ВАС от 4 декабря 2000 года также устанавливает в абз. 2 п. 2, что нормы вексельного права не могут применяться к обязательствам, оформленным на электронных и магнитных носителях.

Горячие дискуссии по поводу запрета бездокументарных векселей завершились признанием того, что вексель нельзя представить без документа:

«а) “бездокументарный” вексель не может быть признан векселем ввиду отсутствия у него вексельных реквизитов;

б) способы передачи векселей, будь то индоссамент, цессия или традиция, требуют наличия документа;

в) векселя легитимируют своего держателя непрерывным рядом передаточных надписей, существование которых невозможно при “бездокументарных” векселях;

г) исполнение обязательства по векселю производится должником в обмен на передачу документа кредитором, что неосуществимо в отношении “бездокументарных” векселей»65.

Следует признать, что данный вывод применим в отношении всех ордерных ценных бумаг, которые обладают этими же названными признаками. Поэтому еще одной недоработкой ст. 149 ГК можно признать ее распространение не только на именные, но и на ордерные ценные бумаги, которые совершенно невозможно даже представить в «безбумажном» виде.

Явление бездокументарных ценных бумаг пришло на российскую почву из англо-американской системы права, которая не знает термина «ценная бумага». В американском праве выделяются институты оборотных документов (negotiable instrument) и инвестиционных бумаг (investment securities). Оборотные документы в ст. 45.03.104 Законов Штата Аляска 1962 года определяются как «безусловное обещание или приказ заплатить определенную сумму денег с указанием или без указания процентов или других расходов»66. Инвестиционная бумага в соответствии с п. 15 ст. 45.08.102 «означает денежное обязательство, долю, пай или иной доход с имущества или предприятия эмиссионера, если это обязательство, доля, пай или проценты представлены сертификатом или зарегистрированы в книге эмиссионера, которую он ведет для этой цели»67. Как видно, эти «бумаги» легально определяются как существующие в бездокументарной форме, хотя и могут отражаться в сертификате. Но это правило не относится к оборотным документам. Регулируются инвестиционные и оборотные бумаги разными нормативными актами. Очевидно, что огульное перенесение американских норм на российскую почву не могло не породить противоречий и запутанности. «Применительно к securities американское право использует следующие термины: “доля”, “участие”, “интерес”, “контракт”, “инвестиции”. Другими словами, можно сказать, что securities (если анализировать этот институт с гражданско-правовых позиций), представляет собой совокупность имущественных прав, принадлежащих инвестору вне зависимости от формы, в которой это право зафиксировано (в документе, реестре или иным образом). В этом видится главное различие между ценными бумагами и securities»68. В настоящее время общепризнано, что в бездокументарной форме могут существовать лишь эмиссионные ценные бумаги69. Но и они не тождественны американским инвестиционным бумагам, у этих институтов разная правовая природа70. Представляется, что письменная форма выдачи ценных бумаг на бумажном носителе является естественным их качеством, а ст. 149 ГК РФ – результатом не до конца продуманного, автоматического применения иностранных норм.

Признавая, что понятие «бездокументарная ценная бумага» является юридической фикцией, данью традиции овеществления прав в бумаге, Л. Р. Юлдашбаева полагает, что, «независимо от утраты бездокументарными ценными бумагами вещественного корпуса, оборот как классических ценных бумаг, так и прав, удостоверенных бездокументарными ценными бумагами, должен происходить по максимально сближенным схемам»71. С этим тезисом можно согласиться, но лишь не подразумевая под «сближением схем» полного слияния этих понятий. Различия между ними касаются, в первую очередь, их сущности и заключаются в следующем72: