Александр Свободин - ПРОИСХОЖДЕНИЕ ВОСТОЧНОГО СЛАВЯНСТВА (История и современное состояние вопроса -1948г.)

Когда же восточных славян можно считать сложившимся нардом? (не народностью!) Взгляды перечисленных ученых и топонимика не могут служить аргументом в пользу невров-славян (как это есть у Н. С. Державина).[54] Известно, что эти ученые находили славян еще за тысячу лет и раньше до нашей эры, но не видели славянского этногенеза. Топонимика в данном случае ничего не говорит в пользу невров — собственно славян. Мы можем считать оформленным восточнославянский народ только тогда, когда на бóльшей части территории восточного славянства складывается устойчивая общность языка и психического склада людей (этнокультурных признаков) т. е., говоря словами Н. Я. Марра, когда клубок достаточно сматывается. Это время связано с антами, т. е. наступает в III–IV веках. Каждую нить этого клубка находящегося в процессе сматывания, мы не можем считать самим клубком. Только такой нитью представляются нам невры.

К востоку от невров, рядом с ними, жили будины, упоминаемые Геродотом. Обычно историки помещали их в район между средним Днепром и верховьями Дона по Десне вплоть до бассейна Волги. Такого же мнения о местоположении будинов придерживается Н. С. Державин.[55] Если же следовать концепции профессора Артамонова о неврах, то придется поместить будинов по соседству с Волынью на среднем Поднепровье, в основном на правом берегу (т. е. в Киевщине). Но Геродот говорит о будинах за рекой Танаисом (Доном), выше земли савроматов. Возникает противоречие, которое устраняется предложенной Артамоновым гипотезой. Геродот говорит: выше, но выше — это еще не значит севернее. Выше — может быть вверх по течению реки. Если принимать за Танаис не весь Дон, а нижнее его течение и главный приток Донец, который отклоняется на северо-запад, то это географическое противоречие устраняется. Зная географическую неосведомленность Геродота и греков его времени в местах к северу от элинноскифов, это легко можно допустить. Поскольку концепция Артамонова не противоречит данным языка и письменных источников, (почти отсутствующих) ее можно принять. Если культуру какой-либо народности, упоминаемой древними авторами удается локализовать археологически, то, при отсутствии противоречий с другими источниками, это должно являться аргументом для локализации также исторической.

Каково отношение будинов к этногенезу восточного славянства. Многие считали будинов финами или протофинами. С другой стороны известно, какой большой вклад сделали будины в топонимику славянских областей. Названий с корнем буд много и в личных именах славян (Буда, Будка, Будаево, Буданица, Будовка, Будки, Буды, Будиновка и т. д. и т. п.) Будины, особенно если принять вышеуказанную территорию, должны были сыграть свою роль в восточнославянском этногенезе, взаимодействуя с одной стороны с неврами, с другой — со скифами. Будины увязываются с западным и с восточным концом скифских памятников. Сюда же могут быть отнесены и Геродотовы племена андрофаги, меланхлены и гелоны. (Названия у них эллинские, памяти о них в топонимике, естественно, нет. Поэтому невозможно определить их собственные имена. Может быть, это группы будинов. Нуждается в дальнейшем исследовании вопрос о гелонах. Пока не будет достаточно локализована археологически их культура, нельзя определить степени их участия в образовании восточного славянства. Профессор Артамонов связывает гелонов с будинами.[56] Он пытается обосновать ту точку зрения, что если говорить о скифском происхождении среднеднепровских славян, то понимать нужно не собственно скифов, а гелоно-будинов. Если уточнение на основании археологических данных о местоположении невров и будинов выглядит у Артамонова весьма убедительно, то последний вывод недостаточно обоснован и выглядит поспешным. Будины — один из компонентов восточнославянского этногенеза, но компонент второго или третьего плана.

У римских писателей I–II века н. э. страна к северу от Черного моря и к северо-востоку от Дуная называется Сарматией, а население ее сарматами. Сарматы после скифов становятся господствующей силой в Причерноморье. Сведений о них меньше чем о скифах. Также как и скифы они разделились на кочевых и земледельческих. Некоторые авторы отмечают большую силу и храбрость сарматских женщин и по этому поводу рассказывают легенду о том, что сарматы произошли от связи скифов с амазонками. Эта распространенная легенда прежде всего говорит о местном происхождении сарматов и ведет его от скифов. Но, есть и другие показания. Диодор Сицилийский говорит, что сарматы — это мидийская колония, выведенная скифами на берега Дона. Плиний в своей «Естественной истории» подтверждает это. Сильнейшими из сарматских племен были роксаланы (между Днепром и Доном) и языги, в противоположной стороне, в Бессарабии. Возникает вопрос: местное или пришлое население сарматы? Если пришлое, то каков масштаб нашествия и в связи с этим, какова их роль в восточнославянском этногенезе? Академик Н. С. Державин[57]пытался доказать, что сармат — это двойник наименований западно-скифских племен. Весьма искусственными лингвистическими построениями он связывает термин сармат с Самара, Саркел, талы, теталы, фессалия, Салоники, село, Карпаты, мари, Сыктывкар, Казань, Харьков и даже Карфаген и т. д. На этом основании Державин видит в сарматах автохтонное население, тех же скифов, с видоизмененными названиями, а следовательно, той же ролью в этногенезе восточных славян. Критика отмечала натянутость и искусственность этих построений. Удальцов справедливо указал, что без учета конкретно-исторических условий такие построения выглядят абстрактно и превращаются в простую игру слов.[58]

Сарматы выступают в северном Причерноморье позже скифов, во II веке до н. э. Они приходя с востока, из Средней Азии, принося с собой иранское влияние. Возможно, сами они являются «протоиранцами». Основные сарматские племена — роксоланы, языги, асры, шираки. В 179 году складывается военный союз сарматских племен под руководством вождя Гатала. Этот союз становится позднее грозной военной силой, с которой считался в своих политических комбинациях и знаменитый враг Рима Митридат. Все это говорит о том, что сарматские племена находились на стадии развития и расцвета военной демократии. И все это совсем не исключает и не уничтожает скифские земледельческие племена. Мы исходим из той предпосылки, что всякое нашествие более сильных в военном отношении племен в эпоху военной демократии, как правило количественно всегда меньше автохтонного населения, захваченной территории. А если это население на более высокой стадии развития, то оно, конечно, своему воздействию пришельцев в значительно большей степени, чем само подвергается их воздействию. Энгельс говорит:

«…при длительном завоевании менее культурный завоеватель вынужден в большинстве случаев приспособиться к более высокому „хозяйственному положению“ завоеванной страны в том виде, каким оно оказывается после завоевания; он ассимилируется покоренным народом и большей частью усваивает даже его язык».[59]

В военно-племенной сарматский союз вошли частично и местные племена. Частью они передвинулись на север. В течение четырех — пяти столетий сарматские племена находились в тесном взаимодействии с основным ядром автохтонного населения.

В складывании восточнославянской этнической общности есть не только политическая, но этническая доля сарматских племен.

Готский историк Иордан (552 г.) в начале своей истории готов пишет: «За Дунаем лежит Дакия, огражденная, как венцом, высокими горами, по левой, к северу обращенной стране которых, начиная от самых вершин Вислы, живет на неизмеримом пространстве многолюдный народ Винды. Хотя имена их изменяются теперь по различию родов и жилищ, однако, они большей частью называются славянами и антами». Эта выдержка из сочинения Иордана показывает, что писатели VI века не сомневались в родстве славян и антов с венедами и в происхождении первых от вторых. Поэтому венеды представляют особый интерес для нашей проблемы. Первые известия о венедах содержатся у римских писателей. Автор «Естественной истории» Плиний (23–79 гг.) перечисляет венедов наряду с сарматами, скифами и гиррами и говорит о том, что венеды живут по среднему и нижнему течению Вислы. Тацит (55 — 120 гг.) в своей «Германии» также упоминает венедов, но, не зная о них никаких подробностей, причисляет их к германцам, правда после колебаний. Современник Марка Аврелия знаменитый географ Клавдий Птолемей (конец II века) в своем «географическом руководстве» пишет: «Заселяют Карпатию (т. е. Закарпатскую область — А.С.) очень многочисленные племена: венеды — по всему Венедскому заливу, выше Дакии…» Птолемей говорит о венедах, как о великом народе. С давних времен грекам и римлянам было известно Балтийское побережье — область расселения венедов. Это был знаменитый «янтарный берег», откуда привозили в Грецию янтарь еще во времена Микенской культуры. На географических картах римлян, так называемых Пейтингеровых таблицах, составленных во II или III веке по картам эпохи Августа, венеды отмечены на дальнем севере между лугиями, сарматами и гетами. Следовательно, венеды Иордана — это уже оформившиеся славяне. В этом никто из исследователей не сомневается. Но куда отнести венедов V века до н. э. и позже по своему положению и происхождению? По этому вопросу высказывались самые различные предположения. Л. Нидерле считал слово венед кельтским, увязывая его с кельтским словом vindos — белый (славяне были русыми). Делались попытки связать это слово с северогерманским vand (вода), т. е. венеды жители воды, с немецким wenden — пастухи, со славянами — вятичами (Гильфердинг) и т. д. Не будем углубляться в анализ племенного термина венед, который как название древнейшего автохтонного населения, жившего на пространстве от Карпат до Балтики, есть термин не кельтский, не германский и не славянский, а доиндоевропейский, т. е. яфетический. Нас больше интересует историческая судьба венедов. Венеды — автохтонное население карпато-балтийского пространства, являются наследниками как высокой лужицкой культуры, так и менее развитой прибалтийской. Археологические данные показывают родство их с завислянскими лугиями, жившими между Вислой и Одером, а также племенами так называемыми «Дьявольских городищ», живших в верховьях Оки и Волги. Венеды времен Геродота и первых веков до н. э. это не только предки славян, но также и предки прибалтийских ливов, эстов, пруссов и т. д. Венедские племена были земледельческими, но в своем развитии они отставали от сколотов — паралатов. Но, именно, взаимодействие этих двух крупнейших этнических дославянских группировок привело к образованию восточного славянства. Венеды в тоже время явились одним из компонентов формирования западного славянства. Огромная роль венедов в восточнославянском этногенезе несомненна. Но в то же время венеды участвовали и в образовании ряда других народов. Венедская проблема еще никак не может считаться решенной, так же как и не решена, тесно с ней связанная, славяно-кельтская проблема.