Владимир Даль - О НАРЕЧІЯХЪ РУСКАГО ЯЗЫКА.

Здѣсь въ общемъ ходу обороты: я нанялъ (т. е. отдалъ внаймы) свой домъ, это было за (т. е. при) губернатора NN; вы смѣетесь съ меня; онъ похожъ съ нимъ; ты мнѣ виноватъ (долженъ); для (по) какой причины; я разсказывалъ да игрался (болталъ да игралъ); я за его запомнилъ (я объ немъ забылъ), и пр.

Словъ, принадлежащихъ собствено Новоросійскому краю, кажется, нѣтъ — кромѣ развѣ одескаго: франсо́ля, французскій или нѣмецкій хлѣбъ; — а принято много малорускихъ, да по сосѣдству татарскихъ, иногда волошскихъ, жидовскихъ и др.

Донцы раздѣляются на верхо́вцевъ и низовцевъ; первые сидятъ по Дону, Хопру, Медвѣдицѣ, Бузулуку, верстъ на 300 отъ границъ Воронежской губерніи; всѣ остальные называются низовцами. Первые, по происхожденью, почти всѣ великорусы; вторые малоросы. Кромѣ того, и помѣщичьи крестьяне Донскаго Войска малоросы. Наречіе между тѣми и другими исподволь выравнивается; но мѣстами малоруское слышно довольно чистое, тогда-какъ великоруское сильно отзывается югомъ. Говоръ у нихъ вообще на а (у малоросовъ на о); г передъ гласною обращается въ придыханье; окончанье въ 3 л. глаг. мягкое; начевалъ себѣ здарова, дневалъ себѣ здарова, обычныя привѣтствія; сколько ты, братуша, ведровъ воды принесла? не моги говорить это; правожъ-ну; анадысь были и пр. У донцевъ есть особыя слова́, какъ напримѣръ: дротикъ — копье, пропа́сть — отлучиться, полоса́ — сабля, и много хорошо составленныхъ реченій, по своему ремеслу, отчасти принятыхъ впослѣдствіи въ военномъ языкѣ: Скрасть караулы, добыть языка, стоять на-слуху́, пойти или наступить ла́вой, прихватить гривки, дать конемъ маяка́, идти одвуконь, вести коня въ заводѣ, сбить съ пахвы, идти на-побѣгъ, показать непріятелю примѣръ (обмануть); побѣжка лошади — вмѣсто алюръ, опознаться — вмѣсто черезчуръ нерускаго: оріентироваться; батовать коней, и пр. Вообще же, у донскаго наречія много общаго съ новоросійскимъ.

Это четвертое изъ четырехъ главныхъ наречій — или, по нашему счету, седьмое, западное, бѣлоруское, или смоленское,— идетъ отъ Москвы на западъ и незамѣтно переходитъ въ чистое бѣлоруское, на которое уже значительно намекаетъ даже говоръ въ Волоколамскѣ, Рузѣ, Можайскѣ. Безъ всякой натяжки можно включить сюда всѣ западныя губерніи наши, и тогда къ наречію этому будутъ принадлежать губерніи: Смоленская, Витебская, Могилевская, Ковенская, Виленская, Гродненская, Минская: одни только паны, шляхта, говорятъ тамъ по-польски; но мы здѣсь ограничимся Смоленскою и сосѣдними съ нею уѣздами. Наречіе это, по граматикѣ своей, принадлежитъ болѣе къ великорускому; по множеству примѣшанныхъ словъ, и частію по произношенью (согласныхъ), малорускому и польскому; а собствено по произношенью, особенно гласныхъ, оно отчасти самостоятельно.

Въ смоленскомъ наречіи а́каютъ до приторности, и а́канье это усиливается на западъ и югъ, черезъ Бѣлую до Черной и Малой Руси, переходя въ языки польскій и украинскій. Одного этого признака достаточно для отличія смоленскаго наречія отъ новгородскаго, владимірскаго и даже отъ московскаго; но надо искать другихъ, для отличія его отъ рязанскаго, новоросійскаго, донскаго (даже отъ псковскаго, тверскаго, калужскаго), и это именно:

1) Дзеканье, общее всей Бѣлой-Руси, за весьма немногими исключеніями: вмѣсто д, т, слышится дз, тз; но шипящія произносятся чисто. Изъ этого слѣдуетъ окончаніе глаголовъ на ць вмѣсто ть. Затѣмъ:

2) Господство, послѣ а, звука у, который часто замѣняетъ о, в, и даже л: ва́укъ ву́ыкъ — волкъ; узяузя — взялся; тутъ на у должно послѣ гласной ставить кратку (ў), какъ у насъ на й.

3) Предлогъ съ произносится зъ.

4) Слѣдующія за шипящими, за ц, р, двугласныя (е, ѣ, я, ю) обращаются въ гласныя простыя или твердыя (а, у): жыць, жита, цыпаць (цѣпать), трэсць (трясти), шыть, шыло, грахо́въ (грѣховъ), трабу́хъ (требуха), кручо́къ и пр.

5) Есть наклонность, хотя и не общая, къ замѣнѣ мягкаго лъ твердымъ л: па́лцы, калцо́.

6)Буквы г, к, въ косвенныхъ падежахъ, особенно передъ ѣ, часто измѣняются на з, ц: на дорозѣ, на нозѣ; за то въ глаголахъ остаются: лгешь, пяке́шь, іонъ лгець, пяке́ць, вы лгёця, пякёця.

7) Гласныя о, у, въ началѣ, всегда имѣютъ передъ собою в.

Болѣе или менѣе общія съ рязанскимъ наречіемъ свойства: г, передъ гласною обращается въ придыханіе (h), и вообще никогда не произносится круто; окончанія: аго, его, яго, произносятся какъ пишутся, не измѣняя г на в; обращенье е, ѣ, въ и или я, на что́ даютъ слѣдующее правило: коли первая гласная, послѣ е, ѣ, будетъ у съ удареніемъ, то первыя измѣняются въ я: ня бу́ду, пабягу́, пяту́хъ; если же другая гласная, либо у безъ ударенія, то въ и: ни гука́й, пируномъ (а съ удар. на у, пяру́нъ), питушо́къ; если же буквы у нѣтъ вовсе, или она въ третьемъ слогѣ отъ ударенія, въ полугласныхъ (съ краткой), то ѣ, е, обращаются въ и передъ а, и передъ я; передъ прочими же гласными въ я: ниукавы́рный, ниугамо́нный; но если, въ этомъ случаѣ, въ слогѣ за полугласной у слѣдуетъ опять у, то е, ѣ обращаются въ и: ни упусци́. Правила эти что-то сложны; но изъ этого кажется видно, что бѣлорусы и смоляне не знаютъ разницы между е, ѣ, и буква эта въ какой-то связи съ любимымъ ихъ звукомъ у.

Даютъ, впрочемъ, и другое правило, можетъ-быть болѣе вѣрное: коли послѣдующій слогъ подъ удареніемъ, то е, ѣ переходятъ въ я, а послѣ кореннаго и,, р, ш, щ, ч, въ а. Если же въ слогѣ подъ удареніемъ будетъ а, я, то е, ѣ, переходятъ въ и, а, послѣ: ц, р, ш, щ, ч, въ ы. Вотъ замѣчательное склоненіе сло́ва дитя: И. дзяцё. Р. дзиця́. Д. дзицю́. В. дзяцё. Тв. дзяцёй. П. о дзяцѣ́.

Относительно дзеканья замѣтимъ слѣдующія правила: Если за д слѣдуетъ гласная мягкая (двугласная), то говорятъ: дзень, лю́дзи, дзнёмъ, дзвѣ, дзля-чаго; а также, если при д находится ь: будзь, грудзь, судзьба, вѣ́дзьма. Напротивъ, коли за д слѣдуетъ гласная простая (твердая) или ъ, то не дзекаютъ: сюды́, вода́, дно, два; мо́ладъ, малада́, увсягда, прудъ.

То же правило относительно ш: тсѣнь, тсётка, ту́тачки, твѣтъ, казаць, галузаць (шалить), палатно, трава.

Можно дать еще слѣдующія примѣты смоленскаго наречія:

Увеличит. степень оканчивается на уга. юга: мужичу́га, вавчу́га (волчища), дамю́га (домища), бараздю́га (бороздища) и пр.

Звательн. пад. въ ж. р. иногда оканчиваютъ на ухна: о мая мату́хина, тсёту́хна (тетка)!

Отъ собств. именъ есть особаго рода производныя, для дѣтей: Иванъ — Иваненокъ, Петро — Питрачонокъ, Семенъ — Сямчо́нокъ, а во мн. ч. — Иваня́ты, Питрачя́ты.

Согласныя передъ ы сдваиваются: жицьцё (житье), видзяньнё, бяльлё, вясельля, кало́цьця.

Множ, число оканчивается на ы, и: другихъ окончаній (а, я) не знаютъ: гла́зы, вухи, круччы (крю́чья), волосьси; до́брыи, чо́рныи (черные, я), дарагіи, харо́шіи.

Сущ. на ь м. р. мн. ч. въ род. пад. оканчиваютъ на ёвъ: гасцёвъ (гостей), дзнёвъ.

Въ прилагательныхъ, вмѣсто ой, слышно твердое эй: святэй, худэй, злэй, чужэй; а послѣ гортанныхъ, ей: друге́й (другой), яке́й, лаке́й; но послѣ гк, гов. а: мя́гкай, легкай.

Передъ твердыми гласными, буквы ф, ѳ обращаются въ х; передъ мягкими, въ хв; коренная же буква х произносится чисто: Хама (Ѳома), хунтъ, хранцузъ, Хведзька, Хвядотъ; хуторъ; харашо. Въ глаголахъ, окончаніе овать, евать измѣняется въ уваць, юваць; крыць — крыю, крый; мыць — мыю; пѣй пѣсню; пій брагу; я ѣмъ, ты яси́, яны́ ядуць; вообще 3 л. оканчивается не на тъ, какъ въ новгородскомъ наречіи, и не на ть, какъ въ рязанскомъ, а на ць: йонъ говарыць, яны хо́дзюць; въ вмѣсто лъ; йонъ хадзивъ, бывъ, пражыкува́въ; но во мн. ч. остается л: яны хадзили. Эта послѣдняя черта приближаетъ бѣлоруское наречіе къ малорускому. Гласная е, безъ ударенія, обращается и въ глаголахъ въ и либо въ я; съ удареніемъ же остается, переходя впрочемъ въ ё только въ 1-мъ л. мн. ч. наст. врем.