Борис Унбегаун - Русские фамилии

Фамилии не были зафиксированы для всех слоев русского общества того времени. Естественно, что аристократия здесь опережала другие социальные классы. Буржуазия появилась позднее: большинство богатых купцов и торговцев получило официальные фамилии в XVII в. Остальных сословий этот процесс коснулся только в XVIII и даже XIX вв. У крестьян за немногими исключениями не было наследственных фамилий вплоть до отмены крепостного права в 1861 г.

Если личный патроним на ‑ов/‑ев, ‑ин не признавался представителями высшего общества, то этого никогда не происходило с таким же патронимом отца. Вот почему те, кто имел право на патроним с ‑вич, не возражали также против получения фамилии на ‑ов/‑ев, ‑ин. Например, князь Дми́трий Ива́нович Хилко́в мог считать свою фамилию на ‑ов столь же благородной, как и свой патроним на ‑ович.

Утверждение патронима деда в качестве фамилии привело к отождествлению формы патронимов и фамилий, исключение составляли немногие люди, имевшие право носить патроним на ‑вич. Несмотря на очевидное неудобство, это тождество форм сохранялось вплоть до XIX в. По указу Екатерины II только члены первых пяти классов табели о рангах имели право использовать патроним на ‑вич; в армии это соответствовало званиям от генерал-майора и выше. Классам от шестого до восьмого, соответствующим званиям от полковника до майора в армии, разрешалось использовать только патронимы на ‑ов и ‑ин. Классам от девятого до четырнадцатого (в армии от звания капитана и ниже) не разрешались патронимы. Такое классовое понимание патронима ограничивалось, однако, только сферой сановной бюрократии и не соблюдалось в частной жизни. В XIX в. от него отказались и даже в кругах сановников, и окончание патронимов-отчеств ‑вич распространилось на всех, включая и низшие слои общества.

Распространение некогда аристократических окончаний ‑ович, ‑инич в низших социальных слоях иногда сопровождалось сокращением (при небрежном произношении) их формы путем пропуска слогов ‑ов и ‑ин, например: Фоми́нич, Луки́нич, Ильи́нич > Фоми́ч, Луки́ч, Ильи́ч. Это изменение закрепилось на письме, и в результате формы на ‑инич полностью исчезли. Любопытно, что суффикс ‑ин‑ удерживался в женских отчествах, как, например, в Фоми́нична, Луки́нична, Ильи́нична. В разговорной речи отчества на ‑ович/‑евич могут терять слог ‑ов/‑ев‑, но только в случае, если он безударный; далее ‑ич после твердого согласного выступает как ‑ыч, например, Па́влович, Степа́нович, Григо́рьевич, Алексе́евич дают Па́влыч, Степа́ныч, Григо́рьич, Алексе́ич. Этот тип отчеств, особенно отчеств на ‑ыч, в настоящее время ограничен сферой разговорной речи{10}.

Теперь между фамилией и отчеством нет возможной двусмысленности, за исключением нескольких фамилий на ‑вич украинского и белорусского происхождения. Но даже в этих случаях различаются по ударению две группы.

3.2. Распространение патронимических фамилий на ‑ов/‑ев. Когда патронимы на ‑ов/‑ев и ‑ин превратились в постоянные фамилии путем простой замены формы именительного падежа формой родительного, патронимы-прилагательные типа Смирно́го, Горба́того также проявили тенденцию стать постоянными фамилиями. Но в некоторых случаях их форма родительного падежа была заменена соответствующей формой именительного падежа, то есть Смирно́й, Горба́той. О них можно сказать, что они по счастливой фонетической случайности совпали с доминирующим типом фамилий на ‑ов.

Русское г в окончании род. п. ед. ч. прилагательных произносилось как в в Москве и во всей северной России с XV в. Таким образом, фамилия Смирного не только произносилась, но часто и писалась Смирно́во. Это окончание ‑ово мало отличалось от окончания род. п. ‑ова (типа Бобро́ва) патронимов на ‑ов. Конечное о в окончании родительного падежа прилагательных никогда не было ударным, к XVI в. неударные о и а произносились сходно, по крайней мере, в московском ареале. Таким образом, установилось полное фонетическое тождество между формами родительного падежа двух типов патронимов. Это фонетическое тождество нашло отражение в письменной речи, так что родительный падеж прилагательного передавался на письме в форме ‑ова (Смирно́ва) точно так же, как родительный падеж патронима на ‑ов (Бобро́ва). Даже на севере, где неударные о и а все еще различались, окончания ‑ово и ‑ова были достаточно близки, чтобы дать синтетическую форму ‑ова.

Следующей ступенью было создание псевдоименительной формы Смирно́в, произведенной от формы родительного падежа Смирно́ва по аналогии с родительным падежом Бобро́ва при именительном Бобро́в. Этот шаг был сделан в XVI в., в конце следующего столетия фамилии в форме прилагательных частично совпали с доминирующим типом на ‑ов, оставив лишь несколько исключений на ‑ово (см. с. 138—139).

Фамилии в форме прилагательных на ‑ской/‑цкой, образованные от географических названий, сохранились намного лучше, но даже внутри этой группы появилось несколько форм на ‑сков/‑цков (см. с. 107).

Усвоение фамилий в форме прилагательных привело к значительному увеличению доминирующего типа на ‑ов. Но его экспансия на этом не остановилась. Позднее он поглотил, правда только частично, некоторые другие типы, а именно:

(I) Разговорные формы патронимов на ‑ыч/‑ич: Авде́ичев, Фомичёв, Кузьмичёв, Мака́рычев, Нау́мычев. Добавление окончания ‑ев к полной форме патронима на ‑ович/‑евич имеет место в исключительных случаях: Петро́вичев (см. с. 88).

(II) Патронимические фамилии на ‑ин: Буди́нов, Фоми́нов, Пе́тинов, для которых исходной была форма Бу́дин, Фоми́н, Пети́н. Многочисленные русские фамилии обычно существуют с двумя окончаниями ‑ов и ‑ин. В таких случаях ‑ов появилось, видимо, в результате распространения типа на ‑ов, например, Исто́мин / Исто́мов < исто́ма, Пичу́гин / Пичу́гов < пичу́га ‘маленькая птичка’, Раки́тин / Раки́тов < раки́та, Сиро́тин / Сиро́тов < сирота́, Соби́нин / Со́бинов < др.-русск. соби́на ‘собственность, имущество’, Суво́рин / Суво́ров < суво́ра ‘суровый’.

(III) Некоторые фамилии в форме прилагательных на ‑ский/‑ской, особенно у донских казаков, например, Донско́в, Людско́в, Зе́мсков; однако подавляющее большинство фамилий на ‑ский/‑ской противилось этой тенденции (см. также с. 107).

(IV) Значительное число украинских фамилий на ‑енко, форма которых поддавалась русификации, например, Хоме́нков < Хома́ (= Фома́), Иване́нков, Ковале́нков, Павле́нков (см. с. 206).

(V) Большое число иностранных фамилий, для которых (как и украинских фамилий на ‑енко) адаптация суффикса ‑ов/‑ев помогла вхождению в исконно русскую модель, например, Ле́рмонтов, Мухитди́нов, Сулака́дзев, Турге́нев.

Во всех упомянутых случаях прибавление ‑ов/‑ев соответствовало морфологическим моделям, поскольку базовые имена всегда оканчивались на согласный или ‑о/‑е. Однако были случаи, когда вместо ожидаемого суффикса ‑ин добавлялся ‑ов/‑ев. Эти случаи следующие: