Джеймс Эйтчесон - "Верный меч"

Похоже, я был не одинок.

-О чем вы говорите, милорд? - Спросил Уэйс.

-Я единственный знал правду, - сказал Мале. - Если бы меня убили, никто больше не знал бы о месте упокоения Гарольда. - Он глубоко вздохнул, в его голосе слышалась грусть. - Я служил тому, что считал правым делом. Эдгита всегда видела во мне врага, предавшего ее мужа и нашу дружбу. Я подумал, что своим письмом смогу хоть частично искупить боль, которую причинил ей.

-И все же я не понимаю, - сказал я.

Не в первый раз, кстати. Надо же было так все запутать.

-Она всего лишь хотела должным образом оплакать мужа, - продолжал он. - Я потерял счет письмам, в которых она требовала сообщить ей место его захоронения, и столько же раз я отвечал ей, что не знаю. Но когда я услышал, что английская армия выступила к Эофервику, я понял, что другой возможности у меня уже не будет. Бремя на моей совести было слишком велико, чтобы нести его в могилу. - Он перевел взгляд с деревянных половиц на нас. - Именно поэтому я должен был сказать ей.

-Сказать ей что? - Спросил я.

Его объяснение не имело смысла.

Мале уставился на меня, как на помешанного.

-Где лежит тело Гарольда, конечно.

Я взглянул на Эдо и Уэйса, а они на меня, и я увидел, что они думают то же самое. Где я ошибся? Я вспомнил письмо Мале к Эдгите: два простых слова. "Tutusest" гласил пергамент в моих руках, когда я провел пальцем по короткой строчке. Там не было никаких указаний на место упокоения Гарольда, если, конечно, эти слова не имели другого, скрытого от меня смысла.

-Но вы написали, что оно в безопасности, не более того, - сказал Эдо.

Глаза Мале сузились.

-О чем ты говоришь?

-Я видел письмо, милорд, - сказал я. - Tutusest. Ничего больше в свитке не было.

-Но я этого не писал.

Виконт теперь стоял лицом к нам, его щеки порозовели, он переводил растерянный взгляд с меня на Эдо и Уэйса.

-Я видел это письмо. - Моя кровь еще не остыла после сражения, но я старался не показывать раздражения. - На нем была ваша печать, милорд.

-Я ни писал этих слов, - настаивал Мале. - Их не было в моем послании.

-Но если их написали не вы, то кто же? - Спросил Уэйс.

Похоже, кроме меня и Эдгиты, был только один человек, который мог прочитать тот свиток. Действительно, я вспомнил его гнев, когда я проговорился, что прочитал его. Он не взбесился бы так, если сам не сунул в него нос. Если бы он не был тем человеком, который написал эти слова. Меня пронзила дрожь.

-Это был Гилфорд, - сказал я.

-Священник? - Зачем-то уточнил Эдо.

-Должно быть, это он изменил письмо.

Это было не трудно: нужно было всего лишь соскрести ножом засохшие чернила, и если сделать это аккуратно, то пергамент можно было использовать заново. В детстве я видел, как брат Реймонд чистил пергаменты в скрипториуме. Сложнее было подделать почерк Мале, чтобы обмануть Эдгиту, и все же я не сомневался, что капеллан может проделать и это, ибо никто не мог знать почерк виконта так же хорошо, как он.

-Нет, - сказал Мале, качая головой. - Это невозможно. Я знаю Гилфорда. Он много лет служил мне и моей семье верой и правдой. Он никогда бы не поступил так со мной.

-Больше некому, милорд, - сказал я.

Я чувствовал себя почти виноватым перед ним, указав, что тот, кому он доверял так долго, возможно, обманул его. Но я знал, что на этот раз я не ошибаюсь.

Мале отвернулся от нас к очагу, сжав кулаки так крепко, что костяшки пальцев побелели. Я не видел, чтобы он выходил из себя раньше, но сейчас он выругался, потом снова и снова и снова, и наконец закрыл лицо ладонями.

-Вы понимаете, что это значит? - Сказал он. - Это значит, что он знает. Гилфорд знает, где лежит тело Гарольда.

-Но что он может сделать с ним? - Спросил Уэйс.

-Это зависит от того, что он собирается делать вообще, - ответил Мале. - Я уверен, он действует с какой-то определенной целью.

Тишина заполнила комнату. Я вспомнил ту ночь, когда мы ворвались к Гилфорду, и теперь лихорадочно выкапывал из памяти, что он тогда говорил нам. У него могла быть только одна причина.

-Он хочет использовать Гарольда, как реликвию, - сказал он. - Чтобы спрятать его в другом месте и сделать его святым, английским мучеником.

-И чтобы начать новое восстание, - голос Мале был чуть громче шепота.

Он смотрел на меня, словно не веря, что это может оказаться правдой. Но я не находил другого объяснения.

-Как давно вы покинули Лондон? - Спросил Мале.

Я подсчитал в уме. За четыре дня мы догнали королевскую армию, еще шесть дней шли маршем до Эофервика.

-Десять дней, - ответил я.

-За эти десять дней он уже мог осуществить свой план. - Мале говорил тихо, его лицо пылало, глаза блестели. - Если вы правы, и Гилфорд преуспеет, семья Мале рухнет. Его надо остановить.

Рухнет не только семья Мале, подумал я, но и все, за что мы боролись, ради чего отплыли из Нормандии больше двух лет назад. Вокруг нас было множество англичан, не питавших большой любви к Эдгару Этлингу, но готовых следовать даже за одним именем Гарольда: мужчин, которые, не колеблясь, встали бы под его знамя. Если мы упустим Гилфорда, пройдет совсем немного времени, чтобы поднять весь Уэссекс и Нортумбрию. В каждой деревне крестьяне бросят мотыги, покинут плуги и волов и выйдут против нас. Дворцы, замки, города будут преданы огню, подобно Дунхольму; по всей стране будут убиты сотни норманнов.

-Как мы можем остановить его? - Спросил я виконта.

За десять дней священник может уехать далеко. С замиранием сердца я понял, что мы вообще можем не найти его.

Виконт начал ходить из угла в угол.

-Вы слышали о месте под названием Уолтем?

-Уолтем? - Повторил я. Название не было знакомым. - Нет, милорд.

-Он расположен на полдня пути севернее от Лондона, недалеко от римской дороги, - сказал Мале. - Там есть кафедральный собор, заложенный Гарольдом. Там я его похоронил, и туда должен был поехать Гилфорд. Я хочу, чтобы вы трое ехали туда, как можно скорее. Если гроб еще там, вы должны забрать его и привезти ко мне. Я дам вам самых быстрых лошадей из моих конюшен. Загоните их до смерти, если понадобится, обменяйте на свежих коней, если можете, или купите новых. Стоимость не важна. У тебя еще осталось серебро из того, что я дал?

-Да, немного. Кошелек лежал в лагере вместе с нашими дорожными сумками, палаткой и остальными вещами.

-Я дам вам больше, - сказал Мале. - Вы понимаете, о чем я прошу?

-Да, милорд, - ответил я.

-Тогда вы не должны терять время. Я полагаюсь на вас всех.

37

Мы ехали долго, от рассвета до заката и даже часть ночи, останавливаясь только когда уже не могли держать глаза открытыми, да и то ненадолго. Мы знали, что с каждым потерянным часом Гилфорд уходил все дальше, поэтому мы гнали наших лошадей так быстро и долго, как могли их заставить.

Копыта равномерно стучали по земле, холмы и леса, болота и равнины пролетали мимо. Небо набухало тяжелыми тучами, но дождь ни разу не пролился, ледяной ветер все время дул нам в спину. Мои глаза горели, словно от соли, каждая мышца тела требовала отдыха, но страх не успеть не давал заснуть и гнал все вперед и вперед, пока на четвертый день около полудня мы не прибыли в Уолтем.

Это был небольшой городок, вскарабкавшийся на холм над коричневой извилистой речкой. На восточной стороне, глядя вниз на долину, стояла церковь из белого камня: не такая большая и величественная, как церковь в Уилтуне, но мы прибыли сюда совсем не за тем, чтобы любоваться архитектурным великолепием на фоне безмятежных полей. В это время дня ворота церковного двора были открыты, и мы подъехали к дубовым створкам, около которых на скамье сидел седой сгорбленный человек.

-Оставайтесь там, - крикнул он на нашем языке, сразу признав в нас французов. - Что вам здесь надо?

-Мы явились по приказу виконта Эофервика Гийома Мале, - сказал я. - Мы ищем предателя. Мы думаем, что он может быть здесь.

-Опять люди Мале? - Спросил он, складка между его бровей углубилась, он смотрел на нас с подозрением. - Вчера вечером здесь были совсем другие.

Я почувствовал, как моя рука дернулась к рукояти меча.

-О ком ты говоришь? Кто был здесь вчера вечером?

-Трое: священник и два меченосца, вроде вас. Они уехали утром перед рассветом.

Итак, мы опоздали. Значит, мы упустили Гилфорда меньше, чем на день.

-Куда они поехали?

-Я не знаю, - сказал он. - Вы должны спросить преподобного Уилфина. Могу только сказать, что они подняли много шума. - Он печально покачал головой. - Люди метались по церкви посреди ночи, сбился весь порядок служб, как будто настал конец света.

-А где этот Уилфин? - Прервал его Уэйс. - Нам надо видеть его прямо сейчас.

- Он в своих покоях вместе с остальными канониками, но если подождете, увидите его здесь.

-Наше дело не терпит отлагательств, - сказал я. - Отойди в сторону.

-Милорды, - сказал он, он постарался разогнуться, насколько позволит искалеченная спина. - Это Божье место. Вы не можете просто заявиться сюда, и требовать, чтобы вас впустили.