Джон Ронсон - Психопат-тест

В ноябре 2008 года против Бидермана было выдвинуто обвинение в конфликте интересов, когда выяснилось, что его отделение финансировалось компанией «Джонсон и Джонсон», производящей антипсихотическое средство риспердал, часто прописываемое детям. Несмотря на то, что руководство больницы отрицало факт продвижения врачами детского отделения продукции данной компании, в «Нью-Йорк таймс» появились выдержки из внутреннего документа клиники, в котором Бидерман обещал способствовать «реализации коммерческих целей «Джонсон и Джонсон».

Бидерман заявлял, что биполярное расстройство может начаться у ребенка «с того момента, как он впервые откроет глаза».

Он отрицал все обвинения, выдвинутые против него.

— Когда они тестировали Мэтта, он то включал, то выключал микрофон, — вспоминает Брайна. — То включал, то выключал свет. Залезал то на стол, то под стол. Мы прошли все опросники. Мэтт сказал, что как-то ему приснился сон, что громадная птица лопастями винта отрезала его сестре голову. В другом сне его проглотил призрак. Когда врачи услышали это, они по-настоящему заинтересовались.

Через какое-то время один из коллег доктора Бидермана заметил:

— Нам представляется, что Мэтт соответствует описанию биполярного расстройства в «DSM».

Это произошло десять лет назад, и Мэтт с тех пор принимает лекарства. Так же, как и его сестра Джессика, у которой коллеги доктора Бидермана тоже диагностировали биполярное расстройство.

— Мы прошли через миллион разных медикаментов, — вспоминает Брайна. — От первого у нее очень быстро наступило улучшение, но за месяц она прибавила десять фунтов веса. Да, неизбежная прибавка в весе. Тики. Раздражительность. Сильный седативный эффект. Лекарства работают в течение двух лет, затем их эффективность резко падает. МЭТТ!..

Мэтт играл на гитаре слишком близко от нас.

— Мэтт, — сказала Брайна, — ты не мог бы заняться этим где-нибудь еще? Милый, разве ты не можешь найти себе какое-нибудь другое занятие? Сходи куда-нибудь.

Брайна убеждена, что ее дети больны биполярным расстройством, а я не из тех, кто врывается к чужим людям в дом и начинает разубеждать их, заявляя, что они все вполне нормальные. Подобное с моей стороны было бы непозволительной наглостью. Кроме того, Дэвид Шеффер, всеми уважаемый детский психиатр, один из пионеров использования во врачебной практике справочника «DSM» и в недавнем прошлом муж редактора журнала «Вог» Анны Винтур, сказал мне при нашей встрече в Нью-Йорке вечером того же дня:

— Дети, которым ошибочно ставят диагноз «биполярное расстройство», как правило, очень враждебны, перевозбуждены. Их нельзя в прямом смысле слова назвать нормальными детьми. Их очень сложно контролировать. Они способны терроризировать свою семью в течение достаточно длительного времени и в конечном итоге привести ее к развалу. Они обладают своеобразной силой и могут отнять у вас много счастливых лет жизни. Но они совершенно точно не страдают биполярным расстройством.

— А чем же в таком случае? — спросил я.

— Возможно, синдромом дефицита внимания, — ответил он. — Когда вы находитесь рядом с таким ребенком, то можете подумать: «Господи, да он же так похож на взрослого в маниакальном состоянии». Дети с синдромом дефицита внимания очень раздражительны. Часто проявляют маниакальные черты. Но люди с маниакальными отклонениями из них не вырастают. И взрослые с маниакально-депрессивным синдромом, как правило, в детстве синдромом дефицита внимания не страдали. Однако таким детям обычно ставят диагноз «биполярное расстройство». А это не очень хороший ярлык, который может сохраняться за вами всю жизнь. У девушек, принимающих средства от биполярного расстройства, могут развиться различные патологии яичников, а также значительные нарушения обмена веществ. А если вам постоянно говорят, что у вас наследственное заболевание, вы можете стать злобным, непредсказуемым, у вас возникнет предрасположенность к жутким депрессиями — и, в конечном итоге, к самоубийству…

Брайна работает в детском саду.

— Недавно к нам пришел один ребенок, находящийся на воспитании в приемной семье, — говорит она. — Из родной семьи его забрали потому, что родители над ним издевались и не выполняли своих обязанностей. Из-за патологически сексуализированного поведения и частых перепадов настроения у этого ребенка кто-то предположил, что он страдает биполярным расстройством. Ребенок прошел соответствующий тест, после чего его стали пичкать очень серьезными лекарствами. Это чрезвычайно замедлило развитие мальчика, и он превратился в пускающего слюни толстяка. Теперь врачи заявляют, что они добились больших успехов в лечении.

Со временем выяснилось, что никакого биполярного расстройства у ребенка не было. Частые смены настроения и патологическая сексуализированность поведения объяснились тем, что в семье он подвергался сексуальному насилию. Но врачи рабски следовали списку симптомов из «DSM». Симптомы, которые демонстрировал мальчик, идеально ему соответствовали. А ведь это всего лишь один случайно взятый пример из практики детской психиатрии. За последние несколько лет примерно у миллиона детей в США было диагностировано биполярное расстройство.

— А проводились ли какие-либо исследования относительно того, сохраняются ли проявления биполярного расстройства у детей при достижении ими подросткового возраста? — спросил я у Брайны.

— Да, — ответила она. — У некоторых они сохраняются, а у некоторых проходят.

— Проходят? — переспросил я. — А разве биполярное расстройство не приговор на всю жизнь? Может быть, говоря, что у некоторых детей оно проходит, мы тем самым намекаем на то, что у них его никогда и не было?

Брайна бросила на меня пронзительный взгляд.

— У моего мужа, знаете ли, со временем прошли астма и пищевая аллергия, — сказала она.

Когда я задал Роберту Шпитцеру вопрос, не получилось ли так, что он неумышленно породил ситуацию, в которой на вполне нормальные разновидности человеческого поведения наклеивается ярлык психических расстройств, он ответил мне молчанием. Я терпеливо ждал. Пауза продлилась целых три минуты.

— Не знаю, — произнес Роберт.

— Вы когда-нибудь задумываетесь над этим?

— Полагаю, что правильным ответом будет «никогда», — сказал он. — Конечно, следовало бы задумываться о таких вещах. Но мне не нравится сама мысль о рассуждениях по поводу того, сколько категорий, включенных в «DSM-III», описывают нормальное поведение.

— И почему же она вам не нравится?

— Да потому, что тогда я начну размышлять над тем, какое количество из них ошибочны, — ответил он.

И вновь наступила долгая пауза.

— Ведь некоторые из них, вполне вероятно, ошибочны, — произнес наконец Шпитцер.

Ночью 13 декабря 2006 года в городе Бостоне, штат Массачусетс, Ребекка Райли, у которой была простуда, никак не могла заснуть. Девочка позвала мать, та перенесла ее в свою комнату, дала ей лекарство от простуды, лекарства от биполярного расстройства и сказала, что она может остаться в ее комнате и спать рядом с ее кроватью. Когда на следующее утро мать попыталась разбудить Ребекку, то обнаружила, что ее дочь мертва.

При вскрытии выяснилось, что родители дали ей слишком большую дозу антипсихотических средств, которые ей прописали по поводу биполярного расстройства и ни одно из которых не было рекомендовано для использования в педиатрии. У родителей сформировалась устойчивая привычка закармливать Ребекку лекарствами, если она начинала им надоедать. Суд признал отца и мать виновными в убийстве собственной дочери.

Диагноз «биполярное расстройство» поставил Ребекке — и прописал лекарства (по десять таблеток в день), от которых она умерла, — доктор Кайоко Кифуджи, вполне достойный психиатр, работающий в медицинском центре Тафтса и являющийся последователем доктора Джозефа Бидермана и его концепции в области детского биполярного расстройства. Ребекка получила очень высокие показатели по опроснику из «DSM», даже несмотря на то, что ей было всего три года и она едва могла составить связное предложение.

Незадолго до оглашения приговора мать Ребекки Каролина дала интервью ведущей программы на Си-би-эс Кэти Курик.

…

Кэти Курик: Как вы думаете, у Ребекки на самом деле имелось биполярное расстройство?

Каролина Райли: Скорее всего, нет.

Кэти Курик: И что же, по вашему мнению, с ней было не так?

Каролина Райли: Не знаю. Возможно, она была просто слишком активна для своих лет.

Прошло два года с тех пор, как Дебора Тальми передала мне в кафе «Коста» свой экземпляр той таинственной, странной, коварной книжки. Мне позвонил Тони из Бродмура. Я не слышал о нем уже несколько месяцев.