Альберт Кан - Измена Родине. Заговор против народа

Когда мэр Детройта Джемс Казенс заявил на заседании городского совета, что «в культурном городе этого терпеть нельзя», большинство заключенных было переведено в старые казармы в Форт Вейн…

Одна из самых жестоких пыток, применявшихся в Форт Вейне, состояла в том, что на глазах у заключенных тюремщики избивали их жен и детей, приходивших в тюрьму на свидание.

В качестве примера можно привести случай с заключенным Буковецким. Однажды его вызвали из камеры и сообщили, что его жена и двое детей, двенадцатилетняя девочка и восьмилетний мальчик, пришли его навестить. Ему приказали явиться в канцелярию, которая находилась в том же здании. У дверей канцелярии один из тюремщиков схватил Буковецкого и скрутил ему руки. Два других тюремщика вытащили в коридор жену Буковецкого и его детей. О том, что произошло дальше, рассказывал впоследствии сам Буковецкий:

«Мою жену и детей выволокли из комнаты за руки… Сержант Митчелл втолкнул их в коридор потом подвел мою жену поближе ко мне и стал бить ее кулаком в спину и грудь. Жена и дети заплакали. Я спросил сержанта, не пытается ли он спровоцировать меня на драку. Не отвечая мне, он ударил жену еще несколько раз, и она упала на пол. После этого он выхватил пистолет, Росс взял дубинку, а третий тюремщик, Кларк, появившись в этот момент, ударил меня рукояткой пистолета по голове… Я упал, обливаясь кровью. Моя маленькая дочь Вайолет подбежала к нему, стала гладить его рукой по лицу и упрашивать: «Пожалуйста, не трогайте папу и маму!» Но ни вид крови на полу, ни слезы моей жены и детей ничуть его не тронули».

Буковецкий, шатаясь, поднялся на ноги и бросился бежать вверх по лестнице. Тогда один из тюремщиков прицелился и выстрелил ему вслед, но промахнулся и ранил другого заключенного…

Доведенные до отчаяния, обезумевшие от постоянного запугивания и пыток, многие из арестованных во время пальмеровских облав не выдержали страшного напряжения.

Один из заключенных на острове Дир покончил с собой, выбросившись из окна пятого этажа. Некоторые заключенные на острове Дир и в других местах сошли с ума.

Шесть заключенных на острове Эллис умерли.

Одного заключенного незаконно продержали в тюрьме без права переписки и свиданий в течение 8 недель. В здании Парк Роу в Нью-Йорке его пытали агенты министерства юстиции, и в конце концов он выбросился — или его столкнули — из окна четырнадцатого этажа.[20]

Общее число убитых, искалеченных и сошедших с ума в этот период установить невозможно.

За чудовищные преступления, которые были совершены во время пальмеровских облав под предлогом защиты конституции Соединенных Штатов, не привлекался к суду и не был наказан ни один работник министерства юстиции.

1 января 1920 г. помощник министра труда США Луис Фриленд Пост записал в своем дневнике:

«Некоторые симптомы свидетельствуют о том, что наш строй перестает быть строем свободы. Его превращение в несвободный строй осуществляется под прикрытием решительного «наступления» на «анархистов», причем «анархистом» объявляется почти всякий, кто не хочет, чтобы народом управляли консерваторы и финансисты».

На 72-м году своей жизни этот коренастый человек обладал густой шевелюрой, всклокоченной черной бородой и совершенно не свойственной этому возрасту безграничной энергией и пытливым умом. Он прожил очень пеструю жизнь: побывал адвокатом, журналистом, учителем, лектором, критиком, историком и политическим деятелем. В политике он восставал против традиционных взглядов, в свое время агитировал за единый налог, участвовал в борьбе за другие преобразования и вообще был либералом боевого склада, поборником всякого прогрессивного начинания.

На Поста не повлияла ни паника, ни истерия. В его глазах объявленный Пальмером крестовый поход против «красных» был «проявлением гнусного деспотизма».

И вдруг, совершенно неожиданно для него самого, Посту представилась возможность вмешаться в это дело. Юрисконсульт министерства труда Джон Эберкромби, замещавший больного министра труда Вильсона Л., объявил, что он уходит в отпуск. Полномочия министра труда перешли к просвещенному либералу Посту.

Он сразу же взялся за детальное изучение «красных досье» министерства юстиции, послуживших основанием для арестов и высылок. Впоследствии Пост писал в своей книге «Высылочная истерия 1920 года»:

«Окунувшись в эту клоаку, я был ошеломлен. Весь «крестовый поход против красных» оказался колоссальной и жестокой фальшивкой. Если бы факты, о которых меня тогда информировали, получили широкую огласку, общественное мнение без промедления сурово осудило бы и министерство юстиции и организации, помогавшие ему в этом деле».

Для подкрепления своих выводов Пост направил ряд работников министерства труда на места с заданием собрать из первоисточников сведения об обращении с людьми, брошенными в тюрьмы во время пальмеровских облав. Вскоре он стал получать жуткие донесения одно за другим.

Два сотрудника Поста посетили тюрьму на острове Дир. Вернувшись оттуда, они рассказали своему начальнику, как в эту тюрьму свозили арестованных. «На полу образовалась вот такая гора цепей», — сказал один из них, подняв руку примерно на три фута от пола.

«Гора цепей?» — изумленно воскликнул Пост.

Второй сотрудник объяснил ему, в чем дело: «Министерство юстиции приказало провести арестованных по улицам Бостона закованными в цепи. Мы знаем это наверняка, потому что сами видели фотографии группы закованных в цепи арестантов». Он помолчал, потом добавил с кривой усмешкой: «Вообще, с точки зрения внешнего эффекта, нехватало только духового оркестра».

Заручившись обильными доказательствами незаконного характера арестов и высылок, Пост приступил к делу. Он аннулировал 2500 ордеров на аресты и приказал освободить заключенных.

И тут он попал, как он сам впоследствии выражался, под «ураганный огонь» политиканов в конгрессе и газет.

Газета «Нью-Йорк таймс» заявила, что помощник министра труда «выпустил на страну свору врагов народа, в числе которых имеются и лица, укрывающиеся от правосудия». Многие газеты требовали немедленного отстранения Поста от должности.

Председатель комиссии палаты представителей по вопросам иммиграции и предоставления гражданства Альберт Джонсон, выступая в конгрессе, заявил, что Пост является вожаком «красных», подрывающих министерство труда изнутри. Группа членов конгресса внесла предложение о предании его суду за государственное преступление.

Несмотря на свой почтенный возраст, Пост был готов драться за правое дело даже при самых неблагоприятных условиях. Но он знал, что если его обвинят в государственном преступлении, ему потребуется помощь способнейших юристов. А как мог человек, столь ограниченный в средствах, позволить себе обратиться к дорогому адвокату?

Однажды вечером, когда Пост сидел у себя в кабинете в министерстве труда и размышлял над своим положением, к нему явился коммерсант, с которым он как-то случайно познакомился. Звали его И. Т. Гамлак. Он рассказал Посту, что накануне услышал о его затруднениях, что сам он убежденный консерватор и вовсе не собирается защищать радикалов, но как американец он стоит за справедливость…

Далее Гамлак перешел к непосредственной цели своего визита. «В вашем положении, — сказал он, — вам потребуются деньги, вам они будут крайне необходимы, и я пришел сказать вам, что вы можете получить у меня в любой момент 10 тысяч долларов».

Оправившись от изумления, Пост ответил посетителю, что он примет это предложение, так как «понимает, из каких побуждений оно сделано».

На деньги, предоставленные ему Гамлаком, Пост пригласил одного из виднейших американских адвокатов — Джексона X. Ральстона.

7 мая 1920 г. Пост был вызван на допрос в комиссию по регламенту палаты представителей.

Допрос быстро принял совершенно неожиданный и поразительный оборот. Высокообразованный Пост с его живым умом и страстными демократическими убеждениями оказался не по плечу допрашивателям конгресса. Удачно парируя их вопросы, произнося горячие речи и представляя неоспоримые документы в доказательство каждого своего утверждения, Пост сумел превратить этот суд в суд над своими обвинителями.