Вадим Цымбурский - Морфология российской геополитики и динамика международных систем XVIII-XX веков

В своей работе он признает самостоятельное значение «натиска на юг» – утверждения России в центральной части евразийского континента в 1860-x – 1880-х гг. «…Если бы речь шла только об угрозе "жемчужине британской короны", из трех путей: через Среднюю Азию, по Каспию или через Иран со стороны Кавказа естественно было бы по трудности первого пути предпочесть любой из двух последних. На то были и возможности. Иран в 1858 г. возобновляет претензии на Герат, причем шах выступает с проектом русско-иранского договора против Англии». Если бы целью нашей политики было овладеть путем в Индию, то «остается необъясненным – почему был избран не "европейский путь" с опорой на Иран – а многолетнее движение через степи и пустыни», писал русский мыслитель.

При этом он отмечал, что если версия, связывающая среднеазиатскую экспансию России с «порывом к Индии», не объясняет, почему оказался выбран именно этот, столь трудный и проблематичный путь вместо иранского, который, учитывая столкновение интересов шахиншаха с аппетитами «Туманного Альбиона» в Афганистане и на окраинах Индии, а также возможность заключения антибританского союза между Петербургом и Тегераном, был гораздо более легким и перспективным, – то версия, связывающая эти завоевания только с особенностями центрально-азиатской границы империи, не объясняет темпов и интенсивности наступления.

За одновременной деятельностью Славянских комитетов и бурной активностью в Средней Азии, когда за считанное десятилетие три местных государства были завоеваны русской армией, Цымбурский усмотрел единый геоидеологический импульс к конструированию «своего», особого российского пространства из земель, которые обретаются за пределами «коренной Европы» и либо не входят в ее расклад, либо могут быть легко из него изъяты.

Мыслитель ставит очень важный вопрос о причинах контраста между бросковым завоеванием русскими Сибири и медленным до поры до времени выдвижением их в Среднюю Азию, давая на него весьма резонный ответ.

При этом он определяет два «естественных рубежа» России на юге. Согласно Цымбурскому, таковы экологическая граница, опирающаяся на переход лесостепи собственно в ковыльную степь так, чтобы Россия в основном контролировала долины рек бассейна Ледовитого океана, и граница по южному горному поясу. Эти варианты соответствуют либо России, противостоящей тюркской Евразии, либо «России-Евразии» в собственном смысле. «Выход России в центрально-азиатскую степь – феномен имперский, тогда как Московское царство прочно противостояло степной Евразии, и границы его были едва ли не более мотивированы, чем любые промежуточные решения в диапазоне между двумя очерченными "естественными" рубежами. Паллиативная и нестойкая разделительная линия в этом интервале – северный край полосы полынных степей – черта, условно отделяющая русифицированный Северный Казахстан от Южного», – писал покойный мыслитель.

Очень оригинальны очерки Цымбурского, посвященные геополитическим воззрениям Ф.М. Достоевского и Н.Я. Данилевского. Последнему мыслитель уделил гораздо больше внимания, нежели творцу «Дневника писателя».

Своеобразие Данилевского виделось ему в том, что он, в отличие от Тютчева, Чаадаева и многих других интеллектуалов XIX столетия, воспринимал российскую и европейскую цивилизации не как противостоящие друг другу принципы жизни на едином пространстве и организации оного, а как отдельные, конфликтующие на рубежах геокультурные ниши.

Новую постановку вопроса Цымбурский усмотрел в самом заглавии важнейшего труда Данилевского («Россия и Европа»), контрастирующем с названием тютчевского трактата («Россия и Запад»). Если Тютчев рассуждал о «двух Европах», России и Западе, как двух мыслимых проектах единой Европы, то Данилевский видел Россию вне Европы и возлагал на нее миссию создания особого неевропейского политического и цивилизационного пространства, способного потеснить пространство европейское, но отнюдь не стремящегося поглощать последнее как чужеродный России мир.

Данный подход был близок и самому Цымбурскому.

Мыслитель заметил, что «государственная фаза» является основным звеном цивилизационного процесса, которое интересует Данилевского. Поэтому последнего можно было бы назвать «государственником» – тем более что суверенность цивилизации мыслима для него как суверенность исключительно политическая, контроль группы народов, говорящих на близкородственных языках, над пространством, гарантированным от вмешательства представителей прочих цивилизаций. Согласно Цымбурскому, Данилевский имеет в виду то, что позже в Германии назовут суверенным «Большим Пространством». Таким образом, в авторе статьи «Горе победителям!» он распознает одного из предшественников геополитики К. Хаусхофера.

Также Цымбурский указывает на своего рода «цивилизационно»-умственный парадокс. По своему интеллектуальному аппарату антиевропеист Данилевский – типичный европеец третьей четверти XIX века, т. е. не мистик, не идеалист-метафизик, а строгий позитивист; как ученый-«естественник», он, в сущности, выступает в качестве материалиста. Данилевский свободен от «средневековых» моделей, стоящих на вооружении у оппонентов-европеистов – старшего, Ф.И. Тютчева, и младшего, B.C. Соловьева, яростного критика идей, изложенных автором «России и Европы».

В некоторых представлениях Данилевского он увидел прообраз тех или иных идей Л.Н. Гумилева. Так, первый, говоря словами Цымбурского, несколько предвосхитил постулат «комплиментарности» автора «Этногенеза и биосферы Земли» – когда написал о «неизведанных глубинах тех племенных симпатий и антипатий, которые составляют как бы исторический инстинкт народов».

С точки зрения Цымбурского, Н.Я. Данилевский определил Россию как «Анти-Европу», одного из членов бинарной системы, другим элементом которой выступает западное сообщество в целом. Она для позднего Данилевского – не просто самобытная цивилизация, но функциональное «иное» западного сообщества. Тем самым он, по мнению мыслителя, вплотную подошел не просто к выводу о миссии России быть противовесом европейскому сообществу как единовзятому целому, но и к идее существования метасистемы «Европа-Россия». Именно такая модель, полагал Цымбурский, нашла культурологический эквивалент в предложенной Б. Гройсом трактовке ряда явлений русской мысли как представления Запада о «своем ином, своем "анти-"».

Но здесь главное не то, что сказал мыслитель, а то, о чем он умолчал. А умолчал Цымбурский о том, что увидел в Данилевском своего прямого предшественника, предтечу разработанной им модели цивилизационного тандема «Европа-Россия» с его циклическим ритмом. Возможно, именно поэтому анализу взглядов Н.Я. Данилевского и отведен такой большой кусок его диссертации.

Очень многое в ней осталось неосвещенным и недосказанным, но и того, что есть, достаточно, чтобы считать ее вещью выдающейся, яркой – подобно множеству других произведений, созданных В.Л. Цымбурским. Даже будучи незаконченной, данная работа стала таким достижением русской геополитической мысли, которое можно поставить в один ряд с книгами ее «классиков», типичных и нетипичных – того же Данилевского, И.С. Аксакова, В.И. Ламанского, P.A. Фадеева, КН. Леонтьева[84], В.П. Семенова-Тян-Шанского, А.Е. Снесарева и т.д.

Остается лишь сожалеть, что труд этого мыслителя не был и уже никогда не будет доведен до конца.

Аксаков 1886 – Аксаков И.С. Биография Федора Ивановича Тютчева. М., 1886

Алексеева и др. 2001 – Алексеева И.В., Зеленев В.И., Якунин В.И. Геополитика в России: Между Востоком и Западом ( конец XVIII – начало XX в.). СПб., 2001

Андогский 1907 – Андогский А.И. Военногеографическое исследование Афганистана, как района наступательных операций русской армии // «Общество ревнителей военных знаний». 1907. Кн. 4.

Бабурин 1995 – Бабурин С.Н. Российский путь: Становление российской геополитики начала XXI века. М., 1995

Безыменский 1991 – Безыменский Л.А. Что же сказал Сталин 5 мая 1941 г.? // «Новое время». 1991, № 19

Безыменский 1995 – Безыменский Л.А. Визит В. М. Молотова в Берлин в ноябре 1940 г.: В свете новых документов // «Новая и новейшая история». 1995, № 6

Бердяев 1990 – Бердяев Н.А. Судьба России. М., 1990

Бережков 1993 – Бережков В.М. Как я стал переводчиком Сталина. М., 1993

Бжезинский 1998 – Бжезинский З. Великая шахматная доска. М., 1998

Бисмарк II – Бисмарк О. Мысли и воспоминания. Т. 2. М., 1940

Бицилли 1993 – Бицилли П.М. Два лика евразийства // Россия между Европой и Азией: Евразийский соблазн. Антология. М., 1993

Богатуров, Кожокин, Плешаков 1992 – Богатуров А.Д., Кожокин М.М., Плешаков К.В. После империи: демократизм и державность во внешней политике России. М., 1992