Сергей Сергей - Мир в движении

Покойный СССР стремился к мировой гегемонии и переустройству планеты по собственным лекалам - к сокрушению индустриального мира и глобальному откату в доиндустриальный мир. Этого было невозможно добиться только силой оружия, и Кремль ввязался в грандиозную битву за сердца и души землян. Советский режим нуждался в многомиллионной армии сторонников за рубежом и формировал её, в иные периоды даже довольно успешно, неизменно подчеркивая, что СССР защищает интересы трудящихся всего мира. Социалистическая модель преподносилась как образец для подражания, что требовало от Страны Советов видимости лидерства во всех сферах жизни.

Современная же Россия, являясь на нынешнем этапе вспомогательным проектом глобальной русской мафии, уже не гонится за мировым господством, решая ограниченный круг региональных задач. Для этого ей вполне достаточно терроризировать слабых соседей, давая собственному населению возможность упиваться вымышленным "имперским величием".

Советскому проекту требовался "новый советский человек", готовый терпеть любые невзгоды во имя великой миссии. Современный российский проект не нуждается в "новом россиянине" и не навязывает населению искусственных моральных планок. Он ориентирован на обывателя – ограниченного, завистливого и агрессивного. Его воздействие на умы и сердца основано на эксплуатации худших качеств человеческой натуры.

Обыватель не желает считаться с другими людьми и ставить себя на их место - и Россия тешит его эгоцентризм. Обыватель недолюбливает тех, кто непохож на него - и ему на государственном уровне дозволено презирать "хохлов", "лабусов", "молдавошек", "чурок" и прочих соседей, считающихся неполноценными. Обыватель завидует тем, кто живет богаче - и российское государство всецело поддерживает его неприязнь к благополучным "пиндосам" и "еврогеям". Обыватель хочет гордиться собственной персоной, не имея на то никаких оснований - и Россия дает ему поводы для гордости: "Мы побеждаем! Мы побили жалких грызунов в 2008-м и бьем трусливых бендеровцев в 2014-м! Мы плюем на Европу и Америку! Мы забрали Крым, а теперь забираем Донбасс!"

Несмотря на то, что ресурсы такого проекта ограничены, он более устойчив, чем советский проект - именно потому, что апеллирует ко всему низменному в человеке, что не требует работы над собой и внутреннего роста. Устойчив в том смысле, что Кремль, даже при минимально благоприятном для себя сценарии, сможет сохранять контроль над оболваненными массами в ситуации, несравненно худшей, чем та, которая предшествовала падению Советского Союза. Ведь если даже западными стараниями ситуация с колбасой резко ухудшится, у Кремля есть для народа нечто более привлекательное, чем банальная сытость: агрессия, ненависть к чужакам, культ грубой силы и приносимое всем этим сладостное чувство превосходства над слабыми. Как следствие, Россия 2010-х значительно жизнеспособнее и устойчивее, чем СССР 1980-х. Конечно, из этого не следует, что российский режим вечен и неуязвим. Однако скорого краха по советскому сценарию ждать не стоит. 

Когда же этот крах все-таки настанет, его последствия для россиян будут ужасны. После выработки ресурсов, мафия просто уйдет, оставив миру территорию современной России, дальнейшая судьба которой не будет её интересовать. Эта территория будет пребывать в совершенно разоренном виде. Когда же обнаружится, что её одичавшее и деградировавшее население не поддается ни перевоспитанию, ни включению в современные производственные циклы, и, одновременно, по причине своей агрессивности, несет прямую угрозу для остального человечества, то последствия этого открытия будут для населения России самые печальные.

Что же касается общемировых сценариев, то здесь пока нет определенности - но есть существенные риски. Как уже было сказано, прогресс человечества исторически неизбежен только стратегически, в рамках общей тенденции развития, что совершенно не исключает частных случаев отката назад. Глобальная мафия постсоветских спецслужб способна сыграть роль организационного, и, в значительной степени, финансового центра всех антииндустриальных сил - посмотрим же, кого она может сплотить вокруг себя и поставить себе на службу.

За последние 60-70 лет численность населения Земли увеличилась более чем втрое. При этом, основной рост населения пришелся на страны доиндустриальной формации. Это означает, что полку сеньоров и юнитов - потенциальных, как мы уже выяснили это раньше, противников перехода к индустриальной формации, существенно прибыло. Пик демографического взрыва пришелся на 1970—1980-е годы, сейчас рост пошел на убыль, но еще не прекратился. Ожидается, что к середине XXI века на Земле будут жить девять миллиардов человек, из них пять — в Азии, а к концу века — 10 миллиардов.

Однако такой рост населения стал возможен только благодаря технологическим достижениям развитых индустриальных стран. Именно благодаря им и были нейтрализованы факторы, обеспечивавшие ранее высокую смертность, что исключало столь быстрый прирост населения.

Таким образом, создалась двойственная ситуация. С одной стороны, доиндустриальные страны стали обладателями огромных людских ресурсов, притом, со значительным преобладанием пассионарной молодежи. С другой, сохранить достигнутую численность населения, защитив его от вымирания, они смогут, только опираясь на технологии индустриальной формации. Ситуация может развиваться двояко: либо процесс перехода к индустриальной формации во всем мире резко ускорится, либо, напротив, произойдет глобальный социальный откат к доиндустриальной эпохе, сопровождаемый сокращением населения Земли до доиндустриального уровня в 1,2-1,5 миллиардов людей максимум. И хотя наилучшие шансы войти в число выживших получат в этом случае жители стран индустриального центра, сами эти страны, по результатам глобальной социальной катастрофы, могут быть отброшены на доиндустриальный уровень. Именно такой сценарий и обеспечил бы глобальной русской мафии наиболее выгодные для неё позиции в посткризисном мире. Что же касается доступных ей ресурсов, то уже сегодня она вполне способна сплотить и бросить в бой против индустриального мира сотни миллионов доиндустриальных пассионариев, разработав и внедрив в их массы приемлемые для этого лозунги. Множество фактов, указывающих на то, что русская постсоветская мафия сыграла значительную роль в становлении ИГИЛ, говорят о том, что такая угроза вполне реальна.

Хочется верить, что картина мировых процессов, изложенная здесь, дала читателю некоторое представление о том, что в действительности происходит в современном мире в целом, в России, и на постсоветском пространстве. Хочу лишь ещё раз подчеркнуть, что Россия, как таковая, ни в коей мере и никаким образом не является ни «уникальной цивилизацией» ни даже «специфическим явлением мировой культуры», как это пытается представить официальный кремлевский агитпроп. Развитие России проходит в русле современной нам формационной борьбы по общим для всего мира законам.

Полагаю, будет уместным сказать и несколько слов о дальнейших перспективах общемирового развития. Хотя эта тема и находится немного за рамками нашего разговора, коснуться её необходимо, и вот почему. Одним из основных идеологических трюков, применяемых адептами доиндустриальной формации, является критика капитализма с позиции его основной идеологической установки: святости и неприкосновенности частной собственности, которая влечет за собой примат собственности над личностью. Иными словами – и мы уже говорили об этом ранее, полноправная личность в условиях доиндустриальной формации может существовать только как собственник. Любые её права при внимательном анализе оказываются производными от права собственности.

Это дает возможность критиковать «бездуховность» индустриального общества. Бесспорно, такая критика основана больше на эмоциях, чем на логике и фактах. Все модели социальной организации, предлагаемые такими критиками в качестве образцов «духовности», от религиозной общины до общества тотального распределения, будучи реализованы на практике, приводят к полнейшему нивелированию прав отдельного человека – о чем убедительно свидетельствует весь известный исторический опыт. По сути же своей, все эти социальные модели вообще построены на отрицании прав отдельного человека вне какой-либо ленной вертикали, то есть, являются абсолютно доиндустриальными.

И, тем не менее, в критике индустриальной формации все-таки присутствует рациональное зерно. С точки зрения гуманистического подхода, ставящего превыше всего мыслящую личность, выведение прав личности из собственности действительно выглядит несколько ущербным. Не отрицая того факта, что индустриальная формация обеспечивает сегодня несравнимо большее приближение к гуманистическим идеалам, чем любой тип отношений, реализуемый в рамках доиндустриальной формации, приходится признать, что и это приближение вызывает ощущение недостаточности и чувство неудовлетворенности.