Владимир Соловьев - Разрыв шаблона

Один из моих слушателей очень интересно сказал: в нашем понимании справедливое государство – это семья, где каждый в меру своих возможностей заботится об общем деле и друг о друге. При этом, что очень важно, – это не корпоративный принцип, который был внедрен еще Муссолини, и не обезличенный принцип, который предлагал Карл Маркс. Это именно принцип семьи. Хотя многие могут воскликнуть: «Ага, понятно, семья! Это вы о мафии?» Нет. Речь идет об уважении к старшим. О любви к детям. Об умении выслушать и помочь.

Конечно, это принципиально меняет отношение чиновников ко всем нам. Сейчас-то они уж точно относятся к нам не по-семейному, а скорее как к падчерицам и пасынкам. То есть придется радикально менять представление – кто для кого?

Все это очень важные и принципиально новые подходы, которые мы только начинаем нащупывать, при этом находясь в условиях тяжелейшего финансового, геополитического, экономического и прочих кризисов. В них есть несколько закономерностей, которые я бы посоветовал вычислить.

Для начала посмотрите, как американцы четко, спокойно и методично осуществляют свои планы. Мы часто говорим, что, например, у Китая есть планы на сто лет вперед – вот как далеко и мудро смотрят китайцы. Кстати, именно поэтому, говоря о развороте России на Восток, не стоит питать иллюзий. Мы должны понимать, что это не простой разворот. И Китай отнюдь не стремится принять нас в объятия – скорее он, согласно известной народной мудрости, будет, как обезьяна, сидеть на горе и смотреть, как два тигра дерутся между собой. Одна древняя китайская поговорка гласит: «Когда тонет судно с товаром, не спеши помогать – дождись, пока утонет команда, и заберешь товар». Не исключаю, впрочем, что это высказывание придумано европейцами и только приписывается китайцам, однако определенное сходство в поведении имеется.

Американцы же нам всегда казались слабыми стратегами. В самом деле, нация возраста Большого театра – разве они могут рассчитывать надолго? Но если приглядеться, не останется никаких сомнений, что имеется некий если даже не план, то мейнстрим. И это мейнстримовское представление, о котором мы говорили раньше, базирующееся на идеологии индивидуализма, реализовано во внешней и экономической политике совершенно блестяще. Американцам безразлично, какие принципы они провозглашают. Когда им это нужно для достижения долгосрочных целей, они легко отказываются от принципов, выполняя главную задачу.

Например, сейчас очевидно, что, как объявил Барак Обама (и это была не оговорка, он повторил это несколько раз перед разными аудиториями), Россия – одна из основных угроз миру. Из государств, по большому счету, единственная. Впереди России в этой тройке угроз идут лихорадка Эбола и ИГИЛ, который государством все-таки пока не стал.

И что в связи с этим делают американцы? Для достижения своей цели можно не замечать ядерной угрозы, исходящей от Ирана, и продолжать с ним заигрывать. Можно восстановить отношения с Кубой после 50 лет проклятий в ее адрес, после многократных попыток устранения Фиделя Кастро. Рассуждения о принципах даже не входят в их планы. Потому что главный принцип таков: «Что, Россия восстанавливает свои позиции на Кубе? Опасно. Надо перехватить инициативу».

Посмотрите – Россия пытается построить газопровод в обход Украины, роль которой, в частности, в том, чтобы жестко контролировать возможность валютных поставок. Тут же идет дикое давление на Болгарию, и Болгария саботирует строительство газопровода на своей территории. Мы ведем переговоры с Турцией, и там дело доходит чуть ли не до государственного переворота.

Методично, жестко, последовательно, без криков, без эмоций. Что бы мы ни делали, идет ужесточение режима санкций. Поэтому все надежды на то, что вот сейчас их отменят, беспочвенны. Какое там отменят! Подписываются жесточайшие законы, которые абсолютно развязывают руки Обаме, да и не только ему.

Повторюсь: не должно быть никаких иллюзий. Действия американцев продуманы, спокойны, методичны и соответствуют доктрине, выработанной еще Бжезинским. Как распался Советский Союз, так же они будут добивать до конца Россию. Никому на Западе не нужен центр силы, которым является Россия. Не надо там искать друзей. Идеологически они нам абсолютно чужды. Это не хорошо и не плохо. Они просто так видят.

Американцы спокойно будут вводить санкции – и вводят, – лишая Россию источников поступления валюты. В их представлении мы не альтернатива, а зло. Следовательно, они борются со злом – за освобождение, как им кажется, нашего народа. Так они видят свою миссию. Просто все должны быть немного Штатами. Не получается сразу – рано или поздно получится. Никакой личной обиды.

Значит ли это, что они виновники всех наших бед? И да и нет. Во-первых, необходимо быть сильными самим. Мы в течение долгого времени делали все возможное, чтобы сильными не быть. Конечно, появились всякие смешные шутки на эту тему: «Раньше при кризисе покупали соль и спички, сейчас – машины и телевизоры. До чего Путин страну довел!» Но если вдуматься, главная наша проблема состоит в том, что от закрытой экономики Советского Союза мы перешли к экономике открытого типа, однако в течение перехода так и не избавились от нефтяной зависимости – избавившись при этом почти от всех других видов промышленности, какие были (за малым исключением), и приобретя гигантскую долларовую зависимость.

В тучные годы, когда приток валюты от продажи нефти был значителен, министр финансов Алексей Леонидович Кудрин, несколько раз признанный различными европейскими рейтинговыми агентствами лучшим министром финансов, говорил, что он пытается излечить Россию от «голландской болезни», откачивая деньги из экономики в подушку фондов. Потому что незаработанные деньги, деньги, полученные в результате удачной конъюнктуры цен на нефть, развращают экономику и практически ее уничтожают. Люди привыкают получать неоправданно большие зарплаты и ничего не делать. Труба решает все проблемы. Как говорили в российском правительстве, раньше к ним приходили бизнесмены и просили только одно: «Дайте скважину!» Не надо было заниматься ничем другим.

Многие политики, воспитанные в коммунистической идеологии, говорили: «А почему государство, используя эти деньги, не построило другую экономику?» Да, мы как-то привыкли считать, что это государство должно строить гигантские заводы, фабрики и тому подобное. А ведь государство должно создавать правила игры, при которых полезно или неполезно, интересно или неинтересно вкладывать в те или иные направления. Эту задачу государство не решило. Ничего интереснее для бизнеса, чем нефтяная отрасль, по большому счету, создано не было – ну разве что еще ряд отраслей, ее обслуживающих. Ничто не могло сравниться с радостью сидения на трубе и потирания рук.

Кудрин убеждал нас, что он борется с «голландской болезнью». Но есть проблема. С «голландской болезнью» нельзя бороться заговорами. Чтобы с ней бороться, мало создать фонд – надо откачать в этот фонд не меньше определенного процента от того, что поступает в твой бюджет. А если у тебя половина бюджета все равно нефтяные деньги, то ты развращаешь всю экономику, доводя ее до смешного состояния, когда какая-нибудь секретарша в Москве получает эквивалент 2000 евро, а инженер в Германии получает 1200 евро. И все считают, что это в принципе нормально.

Здесь мы не говорим о том, хорошо это или плохо, все имеют право на нефтяные деньги или нет. Надо просто четко понимать, что фраза «все имеют право» в экономике звучит трогательно, но ничего не значит. Право-то есть, но еще надо, чтобы было что делить. А чтобы было что делить, нужен тот самый пирог. А чтобы этот пирог был, его необходимо выпекать.

Значит, надо работать.

Кому работать? А работать должны институты. Значит, должен быть стимул для работы институтов. Не примитивное представление: давайте сейчас все всё бросим и пойдем пахать. Когда-то похожим образом пытался решить проблемы металлургии в Китае товарищ Мао Цзэдун – в каждом дворе тогда стояла маленькая доменная печка, и китайцам казалось, что сейчас они начнут выплавлять металл в огромных количествах. Точно так же им казалось, что если всем воробьям не дать сесть на землю в течение четырех часов, то они умрут и в результате этого будет сохранен урожай зерна, часть которого склевывают прожорливые птицы. И действительно, воробьев-то они уничтожили, правда, потом выяснилось, что воробьи едят не только зерно, но и насекомых-вредителей. Урожай все равно погиб, но теперь уже не малая его толика, которую раньше склевывали воробьи, а огромная часть – из-за гусениц и саранчи, с которыми эти воробьи боролись.

Чтобы экономика работала, у нее должен быть стимул. Экономика не поезд, ей нельзя сказать: «Стой, раз-два». А когда у тебя экономика заполнена нефтяными деньгами, это развращает настолько, что смешно говорить: «А о чем вы думали раньше?» Экономика не умеет думать. Если угодно, она следует в поставленных государством рамках. А государство боялось что-то тронуть – и так же все хорошо. Поэтому в государстве появлялись люди, считавшие, что нефть будет расти всегда. Это очень смешно описано у Пелевина – когда полярный волк регулярно выходит и воет на коровий череп, чтобы выросла цена на нефть. Такое ощущение, что в нашей стране эта вера в то, что нефть будет расти всегда, стала заменять веру в великое учение Маркса и Ленина. Стали почему-то верить Миллеру, который утверждал, что нефть непременно вырастет до 250 долларов за баррель. Ну не знаю, может, она и вырастет до 250, но пока мы наблюдаем скачки цены. А скачки цены на нефть для нашей экономики губительны.