Збигнев Бжезинский - Еще один шанс. Три президента и кризис американской сверхдержавы

Для Соединенных Штатов из этого следует несколько выводов. Во-первых, для Америки важно сохранять и укреплять ее особые трансатлантические связи. Соединенные Штаты нуждаются в политически целеустремленной Европе в качестве глобального партнера. Но если Америка нуждается в помощи Европы для того, чтобы формировать глобально ответственную политику, то Европа нуждается в Америке в еще большей степени. Иначе она может впасть в эгоцентричный и вызывающий разногласия национализм, уходя от решения крупных глобальных задач. Если Турция и Украина будут убеждены, что дорога в Европу для них закрыта, то Турция может оказаться в неспокойном и охваченном религиозными страстями Ближнем Востоке, а Украина в силу своей уязвимости будет возбуждать все еще не изжитые имперские амбиции России.

Но учитывая, что новые глобальные политические реальности указывают на упадок традиционного западного доминирования, Атлантическое сообщество должно стать открытым для участия в нем успешных незападных государств настолько насколько это возможно. Перво-наперво это диктует необходимость серьезных усилии, направленных на привлечение Японии (а расширяя их, и Южной Корен) к участию в важнейших трансатлантических консультациях. Это также должно предусматривать особую роль Японии в планировании безопасности расширенным НАТО, так же как и ее добровольное участие в некоторых миссиях НАТО. Короче говоря, избирательно привлекая наиболее развитые и демократические неевропейские государства к более тесному сотрудничеству по глобальным вопросам, доминирующий центр сдерживания, богатства и демократии может и впредь оказывать свое конструктивное международное влияние.

Почти с уверенностью можно сказать, что Япония в скором времени выйдет из своего пацифистского состояния, что было вполне понятной реакцией на ужасы Хиросимы и Нагасаки, в последующем освященной в ее Конституции, которую составляла Америка, и перейдет к системе безопасности, в большей мере полагающейся на собственные возможности. Сделав такой шаг, Япония неизбежно станет значительной военной силой. Ее участие и мероприятиях, проводимых НАТО, и в некоторых миротворческих миссиях представляло бы собой менее враждебный вызов Китаю, чем Япония, рассматриваемая в Пекине как продолжение американского военного присутствия на Дальнем Востоке или как страна, наращивающая собственную военную мощь.

Америка также заинтересована в китайско-японском примирении, так как это поможет вовлечь Китай в более широкую глобальную систему безопасности, снижая перспективы потенциально опасного китайско-японского соперничества. Хотя Япония, тесно связанная с Западом, и отвечает американским интересам, из этого не следует, что враждебность между Японией и Китаем выгодна Америке или Восточной Азии. Напротив, маловероятно, что китайско-японское примирение имело бы своим результатом превращение Японии в страну, выступающую за восточноазиатское сообщество, в котором в основном в его материковой части доминирует Китай и из которого будет все более вытесняться Америка. Контакт с Китаем, союз с Японией и стабильное китайско-японское урегулирование поэтому взаимосвязаны.

Китайцы терпеливы и расчетливы. Это дает Америке и Японии, так же как и расширяющемуся Атлантическому сообществу, время, чтобы привлечь Китай к совместной ответственности за глобальное лидерство. В предстоящие годы Китай станет либо ключевым игроком в более справедливой глобальной системе, либо главной угрозой стабильности этой системы из-за внутреннего кризиса пли какого-либо внешнего вызова. Исходя из этого. Соединенные Штаты должны поощрять возрастающее участие Китая в различных международных институтах и предприятиях.

Пришло время признать, что встреча мировых лидеров «Большой восьмерки» стала анахронизмом. Вопреки утверждениям, членство в ней не означает, что страны, входящие в нее, являются передовыми в экономическом отношении и подлинными демократиями. Россия не отвечает ни одному из этих критериев, а отсутствие Китая, так же как и Индии, Бразилии, Индонезии и Южной Африки, показывает, что «Восьмерка» стала пережитком прошлого и должна уступить место новым структурам. Новая ежегодная консультативная встреча в верхах должна объединять ключевые политические и экономические державы для очень нужного диалога о глобальных условиях и тенденциях. Учитывая отсутствие Китая в «Большой восьмерке», Соединенным Штатам следует особенно консультироваться с Китаем относительно членства и повестки по наиболее важным проблемам.

Более представительный орган — даже если и не формальный, и не входящий в систему ООН — мог бы, действуя методами, которые больше отвечают духу времени, заняться такими проблемами, как справедливость в вопросе нераспространения ядерного оружия, разделение бремени, связанного с облегчением глобальной бедности или общей необходимостью и для богатых, и для бедных стран рассмотреть проблемы глобального потепления. Сегодня обсуждение этих вопросов в «Большой восьмерке» ведется в условиях, уже исторически изжитых.

Однако даже с этой новой организацией именно Америке все еще предстоит направлять движение к общей цели в этом неспокойном мире. Америка есть и на некоторое время еще останется единственной державой, обладающей достаточным потенциалом, необходимым для того, чтобы глобальное сообщество развивалось в нужном направлении. Но ее способность делать эго может потребовать своего рода национального прозрения, которое, наверное, лучше всего можно было бы выразить (возможно, с риском некоторого преувеличения) двумя понятиями, пользующимися дурной славой: «культурная революция» и «смена режима». То, что и Америка, и американская политика нуждаются в обновлении, вытекает из понимания американским народом революционного воздействия политически более активного человечества.

Основные требования, предъявляемые к глобальному руководству, сегодня сильно отличаются от тех, которые были во времена Британской империи. Военной силы, даже подкреплен ной экономической мощью и изощренной стратегией высшей элиты, уже недостаточно, чтобы обеспечить имперское доминирование. В прошлом сила контроля превышала силу разрушения. Требовалось меньше усилий и затрат, чтобы управлять миллионом людей, чем для того, чтобы убить миллион человек.

Сегодня наоборот: сила разрушения превышает силу управления. И средства разрушения становятся более доступными для большего числа действующих лиц — как для государств, так и политических движений. В результате при абсолютной безопасности для немногих (особенно для Америки) безопасность для всех становится лишь относительной, коллективная уязвимость ставит во главу угла интеллектуальные качества умного совместного руководства, подкрепленного силой, которая считается законной. Теперь глобальное лидерство должно сопровождаться социальной сознательностью, готовностью к компромиссам, касающимся собственной суверенности, культурной привлекательностью, не сводящейся к гедонистскому содержанию, и подлинным уважением к разнообразным человеческим традициям и ценностям.

С наступлением глобальной эры доминирующая держава не имеет другого выбора, кроме как проводить внешнюю политику, подлинно глобалистскую по своему духу, содержанию и масштабу Ничего не может быть хуже для Америки и в конечном счете для всего мира, чем восприятие американской политики в постимперскую эру как самонадеянно имперской, увязшей в колониальном прошлом вопреки наступившему постколониальному времени, эгоистически безразличной в условиях беспрецедентной глобальной взаимозависимости и уверенной в собственной культурной ценности в религиозно разделенном мире. Кризис американской сверхдержавы стал бы тогда смертельным.

Необходимо, чтобы после 2008 года второй шанс Америки был реализован более успешно, чем первый, потому что третьего шанса не будет. Америке нужно безотлагательно сформировать внешнюю политику, действительно соответствующую обстановке, сложившейся в мире после окончания холодной войны. Она еще может это сделать при условии, что следующий американский президент, сознавая, что «сила великой державы уменьшается, если она перестает служить идее», ощутимо свяжет силу Америки с устремлениями политически пробудившегося человечества.

Авторы традиционно выражают признательность за помощь, оказанную им при написании книг. Я с удовольствием это делаю, полагая, что краткость не является неуважением традиции. Поэтому я буду краток.

В течение последней четверти века Центр стратегических и международных исследований (ЦСМИ) был моим интеллектуальным домом. Свойственный ему дух двухпартийности и творческого соединения стратегии, дипломатии и экономики, а также его уникальное сочетание академизма и практического участия в ключевых вопросах политики принесли мне большую пользу.