Симон Кордонский - Сословная структура постсоветской России

Само понятие труда ради заработка чуждо сословному устройству, в котором вместо рыночной оплаты по труду и доходов от бизнеса доминируют институты довольствия, жалованья, сословной ренты, гонорара, пенсии, пайки и другие формы распределения ресурсов сообразно сословной принадлежности и статусу в сословии. Чем выше статус сословия и статус человека в сословии, тем больше ресурсов ему «положено» согласно принципам сословной социальной справедливости. Продажа труда и получение дохода в ходе рыночных операций-спекуляций, в отличие от ренты с сословного статуса, не может считаться в сословном устройстве легитимным ресурсом, принадлежащим тому, кому он принадлежит по стечению обстоятельств или по результатам труда. Этот ресурс «надо делить» между всеми членами сословного общества, причем пропорции деления определяются критериями сословной (социальной) справедливости. Деление ресурсов составляет содержание общественной жизни в сословном обществе, в отличие от классового общества, экономика которого основана на конверсии ресурсов в капиталы и их расширенном воспроизводстве.

Внешними признаками принадлежности к современному сословию часто является наличие у его членов разных символов сословности: удостоверений личности, особых украшений, наград и знаков различия, часов определенной марки, униформы или, напротив, дизайнерской одежды, прически, способа передвижения (марки и номера автомашины, в частности), места компактного обитания. Кроме того, для сословий характерны специфические правила поведения: сословная мораль (моральный кодекс) и институты контроля за соблюдением сословных норм.

Классовое расслоение на богатых и бедных (в промежутке средний класс) в общем случае мало соотносится с делением сословий на высшие / низшие или служивые / обслуживающие. Во внесословных обществах обычны ситуации, когда аристократы бедны, а богатые безродны, в то время как в обществах, где доминирует сословное мироустройство, члены высших сословий более обеспечены ресурсами, чем члены низших, хотя богатых и бедных (в классовом смысле этого слова) в них нет по определению.

В архаичном сословном устройстве (если исходить из некоей его простейшей модели) нельзя рассматривать общество как противопоставленное государству, так как в нем нет ни государства в современном смысле этого понятия, ни общества. Это некое синкретическое единство, в котором современный исследователь только аналитически может выделять протогосударственные и протообщественные институты.

Социальное положение человека в такой системе более или менее однозначно определяется указанием на его сословие по происхождению, профессию или какой-либо другой значимый признак. Члены высших сословий обычно относительно состоятельны, в то время как обделенные происходят из низших сословий или безродны. Синкретичность исчезает при дифференциации социальных отношений и возникновении собственно государства и собственно общества. Тогда для определения статуса человека уже недостаточно указать на его происхождение или профессию. В частности, в разделенном обществе знатные могут быть и бедными, а принадлежащие к низшим стратам богатыми. Классовая структура общества (разделение на богатых и бедных) становится в таком обществе не менее значимым фактором, чем происхождение и родство. Сословия в таком дифференцированном обществе формируются в том числе социальными институтами образования и занятости. Неоднозначность и многомерность социального расслоения стимулируют формирование собственно политических институтов и идеологий, необходимых для согласования интересов сословных и имущественных групп. Власть разделяется на ветви, возникают выборы как институт и различные конфликтующие идеологии[21].

В докапиталистических обществах, как представляется, сословная (иногда кастовая, отличающаяся от сословной нормами наследования статуса) стратификация была доминирующей, если не единственной. С развитием рынков сословная система вытесняется классовой стратификацией (конечно, не полностью). При этом вытеснении система сословной социализации оказывается нефункциональной и по инерции продуцирует членов уже не существующих сословий. Поэтому возникает множество людей, обладающих навыками и знаниями, на которые нет спроса, и амбициями, которые негде удовлетворить. Если люди не могут определить свое положение (классовое или сословное) в социальной структуре, то возникает аномия, социальная патология, впервые описанная Э. Дюркгеймом. Аномия проявляется в первую очередь в том, что люди не могут отождествить себя ни с одной из актуальных социальных групп, у них нет для этого понятий. Понятий для определения своего положения в новой классовой структуре еще нет, и люди, лишенные групповой определенности, маргинализуются. Они сами не знают, чего им надо, и потому пребывают в состоянии социальной и психологической депрессии, чреватой аутоагрессией или просто агрессией. Люди, социализированные в сословном мироустройстве, но не желающие вписаться в классовые различения и не готовые работать ради более высокого уровня потребления, в классовом обществе обречены на маргинальность, если при этом не являются членами сословия, сохраняющего значимое место в социальной системе благодаря монополии на ресурс. Персонажи, сохраняющие вопреки жизненным обстоятельствам сословную определенность, считают, что им как членам сословия (может быть, уже не существующего) что-то «положено», но не предоставлено, и потому они прозябают. Их усилия часто направляются на отстаивание права своего сословия на ресурсы и иногда превращаются в политические действия, в борьбу за социальное равенство и справедливость при распределении ресурсов. Именно такие социальные акторы наиболее восприимчивы к марксистской и аналогичным социальным классификационным конструкциям.

В сословных системах с их мифологизированными представлениями о социальном устройстве сословия возникают и существуют или сами по себе, или от Бога, эпического героя, или по воле суверена. В таких обществах обязательно есть идеологические институты (обычно главная конфессия), мифологически обосновывающие социальное неравенство сословий тем, что оно естественно, соответствует природе вещей, сотворено всевышним или, наоборот, привнесено в результате происков «врагов народа». В имперской России это было сословие православных священнослужителей, а в СССР идеологические работники КПСС и их обслуга советская творческая элита, обосновывавшая средствами социалистического реализма необходимость неравномерного, но справедливого распределения ресурсов между сословиями во имя построения светлого будущего, в котором у всех будет одинаковая пайка. В современной России еще только формируется такой институт сословных идеологов, в функции которого входит конституирование «суверенной демократии» как мифологического обоснования складывающегося социального неравенства.

В классовых обществах социальное неравенство их членов обосновывается более рационально с использованием научной методологии и средств массовой информации и коммуникации. Науки экономика, социология, политология (в их многочисленных специализациях) ориентированы в том числе на исследование социального неравенства и его теоретическое обоснование или опровержение. Результаты исследований беллетризуются и тиражируются средствами массовой информации, воплощаясь в образы массовой культуры, служащие стереотипами поведения для членов классового общества.

Современные сословия, сохраняя в какой-то степени корпоративность и замкнутость, вписаны в классовую структуру национальных государств и демократическое общественное устройство, они обеспечивают себе преференции на чуждом им рынке за счет традиционного или узаконенного права на монопольное использование специфического для сословия источника ресурсов. Эти ресурсы достаются членам сословий «по наследству», по закону, в результате обучения или по стечению обстоятельств. Так, современные медики «по закону» монополизировали право на лечение, а ученые по традиции право на получение нового знания. Капитализируя эти ресурсы, члены сословий выходят на современные рынки, становясь богатыми, бедными или принадлежа к среднему классу.

Чаще всего сословия «заточены» на использование какого-либо фиксированного ресурса, и переход на иной тип ресурсов, нежели привычный, для них сродни социальной катастрофе. Сословное мироустройство в целом также адаптировано к той совокупности ресурсов, которые свойственны образующим его сословиям. Появление нового ресурса ведет к формированию сословия, на нем специализированного, а исчерпание ресурса (в том числе отмена сословной монополии) к деградации сословия. Поэтому сословия жестко отстаивают свои корпоративные интересы и ресурсные возможности, выстраивают системы политического и экономического лоббирования и тем самым участвуют в политической жизни. Исчерпание ресурсов многими сословиями, входящими в какое-либо мироустройство, ведет к деградации этого мироустройства или к его фазовой трансформации в новое сословное социальное образование, как это произошло с Российской империей и СССР.