Николай Платошкин - Жаркое лето 1953 года в Германии

Ведь там коммунистов считали «советскими шпионами», а риторика «охотника за коммунистами» американского сенатора Маккарти ничем не отличалась от речей прокуроров на процессах Райка и Костова.

СЕПГ стала искать американских агентов среди своего руководства. К концу 1950 года был выявлен 51 подозреваемый, включая члена политбюро Пауля Меркера и главного редактора «Нойес Дойчланд» Лекса Энде[13]. Однако никакого показательного процесса устроено не было, так как, по мнению советских «друзей», это могло бы отпугнуть доброжелательно настроенных по отношению к ГДР западных немцев и затруднить объединение Германии.

Тем не менее, к началу 1952 года СЕПГ по своей сути ничем не отличалась от правящих коммунистических партий стран «народной демократии», занимая главенствующее положение в политической системе ГДР.

О том, как такое положение было завоевано, и пойдет речь ниже.

Прежде всего, лидерам СЕПГ было необходимо добиться согласия своих основных партнеров по блоку — ХДС и ЛДПГ на проведение выборов в Народную палату осенью 1950 года по единому списку. К такому решению СЕПГ толкали опасения проиграть выборы, если христианские демократы и либералы выставят своих собственных кандидатов. К тому же партнер СЕПГ в ФРГ — компартия Германии — также постоянно теряла симпатии избирателей во многом из-за жесткого административного прессинга западногерманских властей.

Между тем и ХДС, и ЛДПГ вовсе не хотели единого списка кандидатов с СЕПГ. В ноябре 1949 года на четвертом съезде восточногерманского ХДС второй председатель партии Хуго Хикман под бурные аплодисменты делегатов провозгласил «борьбу против марксизма» и отверг руководящую роль СЕПГ в обществе.

Точно такие же взгляды в ЛДПГ проповедовал министр финансов земли Тюрингия Леонхард Моог. Опираясь на свои уже сильные позиции в госаппарате и помощь СКК, СЕПГ удалось добиться отстранения этих непокорных политиков и их единомышленников с руководящих партийных постов. Методы при этом использовались разные. Хикману еще повезло: его просто отправили в отставку, и он стал председателем саксонского общества изучения Библии. Вместо него лидером ХДС стал вице-премьер Отто Нушке. Другим оппозиционерам досталась доля похуже. В январе 1950 года был арестован член ХДС и министр экономики земли Мекленбург Витте. В Дессау состоялся публичный процесс над председателем ХДС земли Саксония-Ангальт Лео Хервегеном (получил 15 лет тюрьмы). Некоторые депутаты ландтагов (земельных парламентов) от ХДС и ЛДПГ под разными предлогами лишались своих мандатов. Партийный аппарат обеих «союзных» партий был запуган, а их членский состав начал сокращаться.

Тем не менее, на заседании руководства партий Демократического блока 28 марта 1950 года возникли горячие споры относительно необходимости единого списка кандидатов на предстоящих выборах в Народную палату. Выступавших за этот вариант представителей СЕПГ поддержали НДПГ, ДКПГ и профсоюзы (Союз свободных немецких профсоюзов — ССНП). Новые лидеры ХДС Нушке и Дертингер (министр иностранных дел) также не высказали никаких возражений. Сопротивлялось только руководство ЛДПГ. Так как согласия не было достигнуто, пришлось собрать еще одно заседание блока 20 апреля, после которого наконец было объявлено о единой предвыборной программе Национального фронта. В общем списке кандидатов СЕПГ получила 25 % мест, ХДС и ЛДПГ — по 15 %, НДПГ и ДКПГ — по 7,5 %. Оставшиеся 30 % пришлись на общественные организации (ССНП, Союз свободной немецкой молодежи и т. д.), от которых были выдвинуты члены СЕПГ или близкие к ним идейно представители. Таким образом, СЕПГ могла контролировать больше половины мест в будущей Народной палате. Такие же единые списки были созданы и для выборов в ландтаги, которые планировалось совместить с выборами в Народную палату. Состав земельных списков некоммунистических партий свидетельствовал о серьезнейшей чистке в их рядах. Так, например, из 32 депутатов тюрингского ландтага от ЛДПГ в списках не осталось никого, а из 20 депутатов этого же ландтага от ХДС снова баллотировались только четыре человека.

Выборы 15 октября 1950 года проходили под жестким контролем недавно созданного министерства госбезопасности (МГБ). Была развернута кампания за «открытые» выборы, во многих кабинках не было ручек и карандашей. Была издана инструкция, сокращавшая количество недействительных бюллетеней (таковыми считались лишь те, в которых избиратель вычеркнул всех кандидатов или написал, что он против Национального фронта). С учетом всех этих факторов выборы дали «советские» результаты: при явке избирателей в 98,73 % за единый список проголосовали 99,72 %.

Новая (уже не временная) Народная палата опять утвердила премьер-министром Отто Гротеволя. Теперь у него стало уже пять заместителей (двое из них представляли СЕПГ). Вновь созданные министерства (МГБ, машиностроения и легкой промышленности) перешли под контроль СЕПГ. Но главным было, пожалуй, то, что правительство отныне выполняло установки политбюро СЕПГ, хотя это и не было отражено в каких-либо законодательных актах.

На уровне земель членские билеты СЕПГ имели после октября 1950 года все премьер-министры и министры внутренних дел. На 1 апреля 1952 года в центральном аппарате органов власти ГДР работали 14 577 человек, 46,8 % из которых были членами СЕПГ. Среди руководящих работников (614 человек) коммунистов (а СЕПГ к тому времени уже окончательно превратилась в коммунистическую партию) было 540. 56 % руководящих работников рекрутировались из рядов рабочего класса. Так как ГДР в отличие от ФРГ провела коренную чистку госаппарата от нацистов и их пособников, в министерствах и ведомствах не хватало специалистов. Только 24,6 % руководящих работников имели высшее образование. Бывшие члены НСДАП составляли лишь 3,9 % численности аппарата правительства. Еще 9,8 % были в западном плену, то есть считались не вполне надежными. Во время чистки СЕПГ в 1951 году из 5827 членов партии, работавших в правительстве был исключен 461 человек (7,9 %), в том числе 140 — за «враждебную деятельность». В первом квартале 1952 года из аппарата министерств были уволены и перемещены 1053 человека, в том числе всего 33 по политическим мотивам (из последних трое поплатились за антисоветские настроения). Впрочем, люди уходили из госаппарата и по собственной инициативе. В 1951 году уволились 18 % всех служащих (главным образом, административно-технический персонал). Причиной была низкая зарплата. Если машинистка в аппарате правительства получала 250–270 марок в месяц, то на такой же работе в системе государственной коммерческой торговли (так называемая «ХО», то есть «хандельсорганизацион» — «торговая организация») она могла рассчитывать на 450 марок.

Как бы то ни было, центральный аппарат правительства был после 1950 года под полным контролем СЕПГ. Среди госслужащих на уровне земель (134 тысячи человек) членов партии было 48,6 %. 7,3 % бургомистров городов и сельских общин ранее состояли в НСДАП, а 26,8 % были в западном плену. На местном уровне также проводились чистки. Причем особенно досталось Тюрингии, которая до июля 1945 года была занята американскими войсками. В этой земле было сильным влияние духовенства, настроенного по отношению к ГДР резко отрицательно. Связанный с клерикальными кругами ХДС имел почти в два раза больше членов, чем земельная организация СЕПГ. Среди коммунистов было много карьеристов и «мертвых душ». Во время чистки 1951 года пять секретарей райкомов СЕПГ были «разоблачены» и отстранены от должности. Во многом это было наказанием за то, что во время выборов 1950 года местные парторганизации не смогли предотвратить большого количества протестных голосов (против единого списка Национального фронта в некоторых городах и селах высказались до 30 % избирателей).

Подчинив своему влиянию «блоковые» партии и административный аппарат, СЕПГ с удвоенной энергией взялась за общественные организации.

Наиболее массовой из них были профсоюзы. В 1950 году в рядах ССНП насчитывалось 4,7 млн. членов. На своем третьем съезде (30 августа—3 сентября 1950 года) ССНП охарактеризовал СЕПГ как «авангард рабочего класса», однако все же подтвердил свой «непартийный» характер. В рядах профсоюзов по инициативе СЕПГ (члены партии уже занимали в руководящих профсоюзных органах ключевые позиции) развернулась борьба против так называемого «чистого профсоюзничества». Подразумевалось, что профсоюзы не должны ограничиваться своими органическими задачами (заключение коллективных договоров, борьба за улучшение условий труда), а больше уделять внимания политическому воспитанию своих членов. Да и сложно было ССНП бороться за увеличение зарплаты, так как ее общая сумма после принятия плана первой пятилетки (1951–1955 гг.) была определена в масштабах всего государства и оставалось лишь разбить ее по отдельным отраслям и предприятиям. Поэтому начиная с 1951 года основным содержанием коллективных договоров на предприятиях был не размер оплаты труда, а взаимные обязательства дирекции и профкома по выполнению государственного плана.