Уильям Вулфолк - Верховные правители

- Если он взял с собой какие-то бумаги, ключа к их содержанию нет, сказал Стивен.

- Он был не слишком аккуратным человеком.

- Как душеприказчик вы должны просмотреть все его бумаги. Если вы найдете где-то объяснение тому, как он получил этот миллион...

Они продолжили обыск комнаты.

- Вы были его лучшим другом, - сказал Стивен. - Откуда, по-вашему, у него появились эти деньги?

- Я думал об этом, - устало произнес Джонас. - Пол был честным человеком, немного страдавшим болезнью, которую немцы называют Weltverbesserungswahn. Это значит - маниакальное стремление улучшить мир. Он верил в то, что государство может изменить жизнь людей. Поэтому он посвятил себя политике. Он хотел улучшить мир. Глупое занятие.

- Вы не думаете, что он взял взятку?

- Этого я не говорил. Я лишь сказал, что он был честным, а честность - понятие относительное. Мы все честны - до определенного момента. Но в каком-то месте наша способность сопротивляться соблазну заканчивается, верно?

Джонас перестал рыться в ящике и выпрямился.

- Мистер Гиффорд, в годы Депрессии я был ребенком. Я ходил по дорогам в поисках пустых бутылок из-под содовой, которые можно было сдать. За гроши. Я научился уважать деньги. Миллион долларов заслуживают большого уважения.

Стивен подумал о том, как он изменил доклад для Генри Бланкеншипа, чтобы не рисковать своей работой. И смог отнестись с пониманием к цинизму Джонаса Сильвермана - во всяком случае, с некоторой долей понимания.

- Как его жена относится к этому?

- Мэриэн?

Джонас поднял брови.

- Я не уверен в том, что она сознает всю возможную подоплеку. Я пытался подготовить её немного на всякий случай. Моя жизнь была тесно связана с семьей Бэрри. Вы, вероятно, удивитесь, узнав, что когда-то я и Мэриэн были помолвлены. Еще до появления Пола. Он был очень обаятельным человеком. Очень обаятельным. Они исповедовали одну веру. Мэриэн - весьма религиозная женщина.

- Как, по-вашему, она отреагирует, узнав, что муж получил деньги незаконно?

- Ей это покажется... непростительным. Ее совесть не допускает компромиссов - даже ради миллиона долларов.

- Там было меньше миллиона, - сказал Стивен. - Есть соображения по этому поводу?

- Думаю, за годы часть суммы была истрачена таким образом, что отследить это непросто. На мелкие предметы роскоши, хорошие вина, еду, одежду, подарки друзьям, Мэриэн - скромное кольцо с бриллиантом, браслет, шуба. Кажется, я вспоминаю несколько таких вещей. Конечно, это выглядело естественно - такие покупки можно было сделать на губернаторское жалованье. Путешествие, несколько лишних сотен долларов в виде аккредитивов. Эти деньги можно истратить незаметно.

Джонас пожал плечами.

- Проще было положить их на номерной счет в швейцарском банке. Но Пол Берри питал слабость к наличным.

Обыск, произведенный в комнате, не принес результатов. Спускаясь вниз, Стивен ломал голову над одним вопросом: какие бумаги Пол Берри собирал в спешке в последнюю ночь своей жизни?

Мэри Джонсон выбросила кусок мяса в ведро для отходов, сполоснула тарелку и поставила её в посудомоечную машину. Внезапно зазвонил телефон.

- Деймон Джонсон дома?

Она подумала, что доктор Мора хочет справиться о здоровье отца. Но она не узнала этот голос.

- Это его дочь, Мэри.

- Кажется, мы не знакомы, - произнес человек. - Меня зовут Харри МакКаффри.

Сначала эта фамилия ничего ей не сказала, потом она вспомнила. Один из деловых партнеров отца.

- Отец говорил о вас, - сказала она.

- Я не знал, что он серьезно болен, иначе позвонил бы раньше. Как он себя чувствует?

- Сносно. Болей больше нет.

- Это хорошо. Я бы хотел навестить его.

Она заколебалась.

- Когда?

- Прямо сейчас. Я нахожусь неподалеку.

- Хорошо. Я скажу отцу.

Разделавшись с тарелками, она услышала, что перед домом остановился автомобиль. Выглянув из окна, она увидела у тротуара большой блестящий "кадиллак". Она успела вытереть руки к тому моменту, когда зазвонил дверной звонок.

- Я не знал, что он серьезно болен, иначе бы позвонил раньше. Как он себя чувствует?

- Сносно. Болей нет.

- Это хорошо. Я бы хотел навестить его.

Она заколебалась.

- Когда?

- Прямо сейчас. Я нахожусь неподалеку.

- Хорошо. Я скажу отцу.

Она заканчивала возиться с тарелками, когда перед домом остановился автомобиль. Выглянув из окна, Мэри увидела у тротуара длинный блестящий "кадиллак". Она успела вытереть руки к тому моменту, когда зазвонил дверной звонок.

- Мистер МакКаффри?

Ему было около пятидесяти. Выступающий вперед нос и дерзкие черты придавали его лицу надменное выражение.

- Я сказала отцу, и он обрадовался.

Она не сказала, что отец также испытал явное удивление.

- Я попрошу вас не задерживаться надолго. Он ещё слаб.

- Положитесь на меня. Я знаю, как надо обращаться с вашим отцом, Мэри.

Они прошли в заднюю часть дома, где находились закрытые двери, которые вели в комнаты. Мэри остановилась возле двери отцовской спальни; МакКаффри взял девушку за руку.

- Я бы хотел побыть с ним наедине.

Она открыла дверь и сказала:

- Отец, к тебе пришел мистер МакКаффри.

Мэри удалилась.

Спальня была превращена в больничную палату.

Кровать была из тех, что складываются посредине; человек лежал на ней в приподнятом положении. Ночной столик был уставлен пузырьками, в углу комнаты стоял переносной кислородный аппарат. Здесь пахло больницей мазями, обезболивающими и дезинфицирующими средствами.

Скулы Деймона Джонсона выпирали из-под кожи, глаза запали. Лицо было мертвенно-бледным, из-под пижамы торчала грудная клетка скелета.

- Харри? - прошептал он.

- Как себя чувствуешь, старина?

- Пока держусь.

Деймон наблюдал своими водянистыми глазами, как МакКаффри придвигает стул к кровати.

- Немного полегчало.

- Я узнал о твоей болезни только вчера. Иначе приехал бы раньше.

- Я знаю, как ты занят.

- Я всегда могу найти время, чтобы навестить старого друга.

Он подвинул стул ещё ближе к кровати.

- Два года прошло, да? Ты начинал строить дорогу. Большое дело для штата. Ты всегда можешь этим гордиться.

Деймон бессильно откинул голову на подушку.

- Я бы не справился без твоей помощи.

- Для этого и существуют друзья. Деймон, по правде говоря, я приехал к тебе, чтобы попросить о маленьком одолжении.

Деймон попытался улыбнуться.

- Я был бы рад, Харри. Но я... очень болен.

- Именно поэтому ты можешь помочь.

Тяжелые веки удивленно поднялись.

- Что ты имеешь в виду?

- Сейчас объясню. Мне надо отчитаться за миллион долларов, который причиняет некоторое неудобство моим друзьям. Ты знаешь, кому. Они подкидывали тебе жирные контракты. Я понимаю, что это большие деньги, но твой бизнес позволяет списывать их.

- Зачем я стал бы так поступать?

- Чтобы расплатиться с губернатором за контракт на строительство той дороги.

Совершив неимоверное усилие, Деймон Джонсон приподнялся. Казалось, он задыхается.

- Я гарантирую, что ты ничего не потеряешь, если скажешь это. Даже кое-что получишь.

- Я не могу... впутываться в такие дела.

- Ты долго болел, расходы были большими. Если ты умрешь через несколько недель, твоим близким останется сущая малость.

- Как только я встану на ноги...

- Перестань обманывать себя. Это всего лишь вопрос времени. И его осталось немного.

Голос МакКаффри стал более твердым.

- Я - твой друг. Я прослежу за тем, чтобы ты покинул сей мир в хорошем финансовом положении, но ты должен сделать это для меня.

Слабые руки Деймона сжали простынь.

- Доктор Мора говорит, что я поправляюсь.

- Я говорил с доктором Морой перед тем, как прийти сюда.

Безмолвный шок отразился на осунувшемся лице больного.

- Меньше месяца, - сказал МакКаффри. - Мне жаль, что именно я вынужден сказать тебе это. Но ты не смог бы сделать мне то одолжение, о котором я прошу, если бы у тебя было будущее. Тебе повезло. Тебя никогда не вытащат в суд.

- Мэри...! - Деймон Джонсон попытался натянуть на себя простыню.

- Я скажу тебе, что надо сделать. Все очень просто. Сделав это, ты сможешь уйти, зная, что Мэри обеспечена. С легким сердцем. Немногие получают такой шанс.

Больной человек смотрел на него испуганным, очарованным взглядом. В его горле родились слова протеста, но они не дошли до губ.

Майер Осборн спустился вниз из своего офиса и сел в лимузин, доставивший его в аэропорт. Вскоре он уже летел в Детройт на встречу с Генри Бланкеншипом. Он взял с собой лишь галлон чистой воды. Он всегда пил только воду, дистиллированную на небольшом предприятии с соблюдением строжайших санитарных мер. Его больная мочевая система плохо реагировала на воду из обычных кранов, очищенную химическим путем.

В самолете он все же проделал некоторую работу, связанную с грядущим судебным разбирательством, на котором предстояло защищать один из наиболее ценных патентов Бланкеншипа. В последнее время правительство, похоже, проявляло пристальный интерес к предприятиям Генри Бланкеншипа. Майер гадал, не было ли это вызвано какими-то особыми причинами. На первый взгляд дело казалось сложным, потому что имитатор был также изобретателем, значительно усовершенствовавшим исходное устройство. Бланкеншип заявлял, что даже если имело место усовершенствование, имитатор воспользовался оригинальным патентом, что является незаконным деянием. Этот аргумент уже многократно отвергался в судах низших инстанций, когда речь шла о других корпорациях, но Майер не сомневался в победе Бланкеншипа.