Вольфганг Волкер - Проект НЛП: исходный код

Бейтсон ввел результаты своих наблюдений в эту формальную описательную схему. Теперь он мог свести существенные черты культуры к контекстам обучения и происходящим отсюда способам восприятия. Берман пишет:

"Бейтсон заметил, что западные культуры функционируют согласно путанице принципов инструментального поощрения и избегания. Их граждане учатся искусству манипуляции окружением согласно принципам деутерообучения и им трудно представить, что реальность может быть построена на совершенно иной основе. [...] Большинство из нас родившись в западных промышленных обществах, были воспитаны на инструментальных паттернах, в силу чего мы их не замечаем. [...] Они для нас естественны, и поэтому невидимы”[110].

Культура на Бали сформировалась в результате объединения механической науки и инструментального избегания. Контексты инструментального избегания были важны, поскольку балийцы, в принципе воспринимали мир опасным. Бесконечные ритуалы и вежливые жесты служили избеганию вездесущего риска ошибки. На эту опасность балийцы отвечали суровым кодексом поведения, отличавшимся необычными воспитательными практиками. С момента рождения, например у балийских детей блокируют спонтанное поведение. Слова, жесты, позы до тех пор поправляются взрослыми, пока в мельчайших деталях не будут соответствовать культурным ожиданиям. Механическое обучение проходило, таким образом, в течении всего детства[111]. Такой тип познавательного опыта вел - согласно Бейтсону - к обучению детей

"[..] что жизнь не состоит из отдельных последовательностей, завершающихся удовлетворением, а скорее основана на механических последовательностях, которые сами являются носителями удовлетворения"[112].

Культуры это лишь одна из возможностей, по отношению к которым можно применить классификацию контекстов науки. Тезисы Бейтсона можно также перенести на отдельные личности. Выражения типа: "Он пессимист" или "он активен" говорят сами за себя. Имплицируя связь между характером и восприятием реальности. Берман пишет на эту тему:

"Человек, обучаемый постановщиком эксперимента Павлова, обладал бы фатальным взглядом на мир. Он бы верил, что ничем невозможно повлиять на его состояние. Для такого человека реальность состояла бы вероятно в интерпретации знаков. Человек, которого бы стал тренировать Скиннер, был бы более активным в рассмотрении своего мира, но не менее суровым в оценке реальности. [...] Доминирующий, уступчивый, пассивный, и эксгибиционистский - все эти описания также являются чертами характера и типами определения реальности и все присваиваются деутероспособом с раннего детства. [...] Если мы росли с инструментальным взглядом на мир, мы будем соответственно вести себя относительно нашей общественной среды, рассматривая ее так, чтобы получить позитивную поддержку. Если наши принципы не подтверждаются, мы не изменим свой взгляд на мир, но признаем однако за аномалию негативный резонанс или его отсутствие. Таким образом, мы избавимся от угрозы для нашего способа' видения мира, являющегося одновременно образом структуры нашего характера. Ни врач, ни хирург не откажется от магии или науки, если собственные методы не помогают. [...] Поведение, говорит Бейтсон, контролируется обучением 2 и формирует полный контекст таким образом, чтобы он соответствовал нашим ожиданиям. Неизменяемый характер деутерообучения, имеет такую силу, что в нормальном случае его нельзя победить и обычно он остается с нами от колыбели до гробовой доски. Многие переживают переход в иную веру, заменяя одну парадигму другой. Но независимо от парадигмы, человек не освобождается от образцов деутерообучения и будет идти по жизни в поиске фактов подтверждающих их"[113].

Приостановимся здесь ненадолго и подведем итог наших рассуждений. В «Нейвен» Бейтсон продемонстрировал, как можно рассмотреть поведение человека в рамках обширного паттерна связей. При этом он полностью порвал с традиционными психологическими объясняющими моделями, поскольку, как правило, эти модели исключают человека из его непосредственного общественного и культурного контекста. Согласно Бейтсону, такая искусственная изоляция ошибочна. Он был убежден, что поведение человека можно понять лишь когда оно будет рассмотрено по отношению к его непосредственному окружению.

То же касалось переживаний и поведения, отступающих от норм. В своей статье, Moral and National Character (Мораль и национальный характер, 1942 года) Бейтсон писал:

"Мальчик, воспитание которого в публичной английской школе закончилось поражением, реагирует на публичную систему образования, даже если первоначально корни его расстройства лежали в неком случайном травматическом событии. Принятые им модели поведения, возможно, не являются последствиями норм, которые он хочет нарушить в школе, но это непосредственная реакция на эти нормы. Он может (и часто это делает), присваивать себе паттерны, являющиеся полной противоположностью принятым правилам. Однако не возможно этому мальчику принять несущественные паттерны. Он может стать плохим учеником публичной английской школы, может заболеть психически, но характер его нарушений будет систематически сравниваться с нормами, каким он противопоставлял себя. Поэтому мы можем описать его характер, утверждая, что он систематически опирается в такой же степени на стандартный характер публичной школы, как и характер латмулов одного пола, систематически опирается на характер противоположного пола. Характер мальчика регулируется мотивами и паттернами отношений царящих в обществе, в котором он живет[114]."

Традиционный анализ искусственно разделяет такие контексты. Возникший, таким образом, пробел в понимании должен быть заполнен внутренними объясняющими единицами.

Примером являются три инстанции в модели Фрейда. Отступающие от норм переживания и поведение рассматриваются как наследие внутренних психических конфликтов. В 1984 году Ставрос Ментцос описал этот взгляд так:

"Мы определили конфликт как столкновение противоположных тенденций (влечений, искаженных побуждений, нужд, интересов или, иначе говоря, мотивационных файлов). Мы знаем, что Фрейд в своей структурной модели пытался свести различные психические тенденции к трем инстанциям. Согласно этому, эго представляет требования реальности, это слитная система функций, служащих подстройке к среде и посредничеству импульсам влечения и внешнему мира. Ид - полностью неорганизованный первичный источник энергии влечения. Оно - противоположность организованной и решающей проблемы инстанции эго. Наконец, суперэго это структура, находящаяся над эго, состоящая из суммы, неосознанно принятых и закрепленных запретов и правил. В моделях такого типа можно теоретически рассматривать различные виды интрапсихических конфликтов, как конфликт между тремя инстанциями. Согласно этому можно выделить три их типа:

1. Эго против ид: эго часто оспаривает импульсы влечения, защищаясь перед ид, например, когда необходимо отдалить удовлетворение, поскольку его немедленное исполнение связано с социальной или физической угрозой.

2. Супер эго против ид: Суперэго обращается против импульса влечения и таким образом против ид, и вследствие этого вызывает, например неожиданно проявляющуюся импотенцию, поскольку удовлетворение непосредственным или косвенным образом (символически), означало бы нарушение табу.

3. Эго против суперэго: например во время невроза или депрессии, эго защищается не только от ид, но и от ритуальных средств помощи, навязываемых суперэго"[115].

Бейтсон показал, что понятия Фрейда, прежде всего, в их причинном применении, имеют очень мало общего с тем, что в определенный момент, действительно происходит. Согласно ему, объясняющие паттерны Фрейда, вводят скорее порядочный хаос.

Во-первых, они обладают характером спекулятивных абстракций. В связи с этим, уже по определению, они не подвержены наблюдению. Хотя человеческое поведение можно интерпретировать в этом смысле, однако нельзя наблюдать борьбу между тремя инстанциями.

Во-вторых, в объяснениях Фрейда была обнаружена принципиальная логическая ошибка, которую уже Уайтхед назвал "ошибочным результатом несоответствующей конкретности" - абстракции, освещающие лишь одну определенную точку зрения исследователя, таинственным образом становятся освобождающими или причинными факторами. Одно дело дать определенным явлениям названия вроде суперэго, эго и ид. Другое - превратить эти термины в действующих протагонистов, "принимающих участие в кажущейся мифической битве". Бейтсон считал что недопустимо смешивать различные уровни логики. Абстракции не должны приниматься за действующие объекты![116] В связи с чем он писал: