Зигмунд Фрейд - Большая книга психоанализа. Введение в психоанализ. Лекции. Три очерка по теории сексуальности. Я и Оно (сборник)

Между двумя видами влечений Я не ведет себя беспристрастно. Своей работой идентификации и сублимации оно помогает влечениям к смерти в Оно преодолеть либидо, рискуя при этом само стать объектом влечений к смерти и погибнуть. В целях оказания помощи Я само должно было наполниться либидо, благодаря этому само становится представителем эроса и теперь хочет жить и быть любимым.

Но поскольку вследствие его сублимирующей работы появляется расслоение влечений и освобождаются агрессивные влечения в Сверх-Я, своей борьбой против либидо оно подвергает себя опасности жестокого обращения и смерти. Если Я страдает или даже гибнет от агрессии Сверх-Я, то его судьба подобна судьбе протистов, погибающих от продуктов разложения, которые они сами создали. Таким продуктом разложения в экономическом смысле нам кажется действующая в Сверх-Я мораль.

Среди зависимостей Я самая интересная, пожалуй, – это зависимость от Сверх-Я.

Ведь Я представляет собой самый настоящий очаг страха. Подвергаясь тройной опасности, Я вырабатывает рефлекс бегства; при этом Я убирает свой собственный катексис от восприятия угрозы или от оцениваемого так же процесса в Оно и расходует его в виде страха. Позднее эта примитивная реакция сменяется возведением защитных катексисов (механизм фобий). Нельзя указать, что именно пугает Я во внешней опасности или опасности, исходящей от либидо в Оно; мы знаем, что это или ослабление, или уничтожение, но выяснить аналитически этого нельзя. Я просто следует предостережению принципа удовольствия. И наоборот, можно сказать, что скрывается за страхом Я перед Сверх-Я, за страхом совести. От высшего существа, ставшего Я-идеалом, когда-то исходила угроза кастрации, и этот страх кастрации и есть, вероятно, то ядро, вокруг которого скапливается страх совести, именно страх кастрации продолжается в виде страха совести.

Звучная фраза: «Любой страх – это, в сущности, страх смерти», – едва ли имеет смысл; во всяком случае, ее нельзя обосновать. Скорее, мне кажется правильным отделить страх смерти от страха объекта (реальности) и от невротического страха либидо. Он ставит перед психоанализом сложную проблему, ибо смерть – это абстрактное понятие негативного содержания, для которого нельзя найти соответствия в бессознательном. Механизм страха смерти может состоять только в том, что Я в значительной степени избавляется от своего нарциссического либидинозного катексиса, то есть отказывается от самого себя, как обычно отказывается от другого объекта в случае страха. Я думаю, что страх смерти разыгрывается между Я и Сверх-Я.

Нам знакомо появление страха смерти при двух условиях, которые, впрочем, вполне аналогичны условиям развития других форм страха: как реакция на внешнюю опасность и как внутренний процесс, например, при меланхолии. Возможно, невротический случай снова поможет нам понять случай реальный.

Страх смерти при меланхолии допускает лишь одно объяснение: Я отказывается от самого себя, так как чувствует, что Сверх-Я его ненавидит и преследует вместо того, чтобы любить. Следовательно, жить для Я равносильно быть любимым, быть любимым со стороны Сверх-Я, которое также и здесь выступает представителем Оно. Сверх-Я выполняет ту же функцию защиты и спасения, как раньше отец, а позднее – провидение или судьба. Но тот же вывод должно сделать и Я, когда находится в огромной реальной опасности, преодолеть которую собственными силами ему кажется невозможным. Я видит, что все охраняющие силы его покинули, и позволяет себе умереть. Впрочем, это по-прежнему та же ситуация, которая лежала в основе первого великого страха рождения и детского страха-тоски – страха разлуки с защищающей матерью.

Таким образом, на основе этих рассуждений страх смерти, как и страх совести, можно понимать как переработку страха кастрации. Ввиду большого значения чувства вины для возникновения неврозов нельзя также отвергать, что в тяжелых случаях обычный невротический страх усиливается вследствие развития страха между Я и Сверх-Я (страха кастрации, страха совести, страха смерти).

У Оно, к которому мы в заключение возвращаемся, нет средств доказать Я любовь или ненависть. Оно не может сказать, чего хочет; у него не возникло единой воли. В нем борются эрос и влечение к смерти; мы слышали, какими средствами одни влечения защищаются от других. Мы могли бы изобразить это так, как будто Я находится во власти безмолвных, но могущественных влечений к смерти, которые пребывают в покое и по знакам, подаваемым принципом удовольствия, пытаются утихомирить возмутителя спокойствия – эрос; но мы опасаемся, что при этом роль эроса мы все же недооцениваем.

Нимрод (или Немврод), по библейской легенде, – основатель Вавилонского царства. – Прим. ред. перевода.

Слово «Irrtüm» переводится буквально как «ошибка», «заблуждение». В настоящем издании оно в зависимости от контекста переводится либо как «ошибка», либо как «ошибка-заблуждение». – Прим. ред. перевода.

Перевод Н. Славятинского.

Перевод Т. Щепкиной-Куперник.

Свести вопрос на нет (англ.). – Прим. пер.

Перевод этого слова на русский язык представляет значительные трудности. Vergreifen означает буквально «ошибка», «ошибочный захват» какого-либо предмета. Точный перевод слова зависит от контекста. Поэтому в одном случае мы переводим это слово как «захватывание (по ошибке)», в другом – как «действие по ошибке» (не путать с «ошибочным действием» – Fehlleistung, которое является родовым понятием к Vergreifen), в третьем – просто как «ошибка» (не путать со словом «Irrtum», которое также переводится как «ошибка»). – Прим. ред. перевода.

По К. Г. Юнгу (1907, 52).

По А. А. Бриллу (1912, 191).

По Б. Даттнеру.

Также в сочинениях А. Медера (1906–1908), А. А. Брилла (1912), Э. Джонса (1911), И. Штерне (1916) и др.

По Р. Рейтлеру.

В немецком рейхстаге, ноябрь 1908 г.

Engelmacherinnen (эвфемизм, производительницы ангелов) – народное выражение, обозначающее женщин, так плохо присматривающих за данными им на воспитание детьми, что те из-за недостатка питания вскоре умирают, то есть «преждевременно становятся ангелами». – Прим. ред. перевода.

Йозеф Брейер в 1880–1882 гг. Ср. также мои лекции «О психоанализе» (1910а), прочитанные в Америке, и «К истории психоаналитического движения» (1914d).

In usum delphini – «для дофина» (надпись, сделанная на издании классиков, которое по приказу Людовика XIV было составлено для его сына). – Прим. нем. изд.

Противоречие в определении (лат.). – Прим. пер.

По смыслу должно быть «собственное». – Прим. ред. перевода.

1 флорин 50 крейцеров. – Прим. ред. перевода.

Госпожа д-р фон Гуг-Гелльмут (1915).

Священный эгоизм. – Прим. пер.

Это не мешает тому, чтобы было так (франц.). – Прим. пер.

Tertium comparationis – «третье в сравнении», то есть общее в двух сравниваемых между собой явлениях, служащее основанием для сравнения. – Прим. ред. перевода.

Для дофина.

При исправлении корректуры этого листа мне случайно попалась газетная заметка, которую я здесь привожу как неожиданное пояснение вышеизложенных положений.

«НАКАЗАНИЕ БОЖИЕ (перелом руки за нарушение супружеской верности) (Armbruch durch Ehebruch).

Анна M., супруга одного ополченца, обвинила Клементину К. в нарушении супружеской верности. В обвинении говорится, что К. находится с Карлом М. в преступной связи, в то время как ее собственный муж на войне, откуда он даже присылает ей ежемесячно семьдесят крон. К. получила от мужа пострадавшей уже довольно много денег, в то время как она сама с ребенком вынуждена жить в нужде и терпеть голод. Товарищи мужа рассказывали ей, что К. посещает с М. рестораны и кутит там до поздней ночи. Однажды обвиняемая даже спросила мужа пострадавшей в присутствии многих солдат, скоро ли он разведется со своей “старухой”, чтобы переехать к ней. Жена привратника дома, где живет К., тоже неоднократно видела мужа пострадавшей в полном неглиже на квартире К.

Вчера перед судом в Леопольдштатте К. отрицала, что знает М., а об интимных отношениях уж не может быть и речи. Однако свидетельница Альбертина М. показала, что неожиданно застала К., когда она целовала мужа пострадавшей.

Допрошенный при первом разборе дела в качестве свидетеля М. отрицал тогда интимные отношения с обвиняемой. Вчера судье было представлено письмо, в котором свидетель отказывается от своего показания на первом разбирательстве дела и сознается, что до июня месяца поддерживал любовную связь с К. При первом разборе он только потому отрицал свои отношения с обвиняемой, что она перед разбором дела явилась к нему и на коленях умоляла спасти ее и ничего не говорить. “Теперь же, – пишет свидетель, – я чувствую потребность откровенно сознаться перед судом, так как я сломал левую руку, и это кажется мне наказанием Божьим за мое преступление”. Судья установил, что срок преступления прошел, после чего пострадавшая взяла жалобу обратно, а обвиняемая была оправдана».