Елена Кабанова - Стерва делает карьеру. 10 заповедей успеха.

Вообще, человечество так активно увеличивает количество развлечений на душу населения, что через пару веков от понятий «скука», «стресс», «депрессия» останется только страшная легенда об эпидемиях, поражавших всю планету, вроде легенд средневековья о чуме и оспе. Дескать, ужасные вещи с людьми происходили — заболевшие запирались в своих домах, шли словно зомби к холодильникам, засовывали в их ледяные пасти свои больные головушки и… Что там творилось, в утробах кошмарных агрегатов, никому не ведомо. Только звук двигающихся челюстей мерным эхом отдавался от замерших во тьме шкафов… Так длилось неделями, пока не переставали сходиться брюки, не лопались кофты на груди, не начинали хихикать соседи. И вот, заклейменный презрением всего света печальный изгой входил в дом позора — в магазин «Три толстяка». Отныне он считался погибшим для мира.

В далекой снежной России болезнь принимала еще более уродливые формы: больные сбивались в банды по трое, принимали на свой страх и риск опасное мучительно-горькое лекарство и, гонимые тоской и гадким привкусом во рту, бродили по городам и весям дикой северной страны. Их крики и стоны разносились по безжизненным улицам, нигде не встречая сочувствия. В собственном доме к беднягам относились с отчуждением и руки им не протягивали — наверное, боялись инфекцию подхватить.

Коллеги по работе снова заставляли несчастных стрессоносителей пить отвратительный лекарственный состав — видимо, из злобного удовольствия, и передозировка вызывала коматозное, обездвиженное и бессознательное состояние. Тем не менее, несмотря на изобилие лекарства, эпидемия бушевала и свирепствовала на просторах России, как нигде в мире. Народ почти вымер, а кто не вымер — стали членами фанатически-садистического общества трезвенников, с упорством охотничьих псов преследовавших последних зараженных. Вот какие изуверские дела творились в старину, в пучине мракобесия! Не то что сегодня, в XXIII столетии: везде царит комфорт — и на Востоке, и на Западе, и в головах, и в жилищах. И все человечество резвится и играет, играет и резвится — везде, от дурдома до Госдумы.

Как ни странно, но именно игра представляет собой большую опасность для человека, чем скука, стресс и депрессия. Она — всемогущий наркотик, от которого отказаться не трудно — невозможно. Хочется, чтобы удобств и развлечений становилось все больше, нагрузки возникали бы только в тренажерном зале, а критические ситуации — только в компьютерных играх. И пусть климат будет ровным, мягким, умеренно-теплым, атмосфера свежей и прохладной, с легким запахом лимона и мяты. В таких условиях мы все готовы жить, работать и активно отдыхать под неусыпным взором личного врача и личного адвоката, чтобы не дай бог чего не вышло. Это и есть единственно приемлемый образ жизни для наркомана, пристрастившегося к комфортабельно-игровому образу жизни.

Наверное, дорогой читатель уже не раз подумал об авторах: «Слушайте, может, вам в Южную Африку съездить? С миссией Красного Креста — деток полечить, малярией поболеть, поспать на земле, поесть из котелка?» «Ну зачем же так далеко?» — отвечаем мы ему. Ведь речь вообще шла не об абстрактном желании подвига: героизм — самая жестокая и самая упоительная из всех игр, несовместимая со скукой, долгими размышлениями и рутиной повседневности. За что и любим мы героев — уж с ними-то не соскучишься! Но, мечтая в будни о воскресных развлечениях, мы рискуем выплеснуть вместе с водой и младенца.

И пусть не всякий соскучившийся бездельник рождает глубокие идеи, а большинство усиленно скучающих на благо всего человечества — просто графоманы и прожектеры. Но все-таки, несмотря на «негативные эффекты», не бойся собственного порыва, так и зовущего сесть, задуматься, открыть. И на вопрос: «Чем бы таким заняться?» необязательно сразу кидаться в омут наслаждений. Вполне вероятно, твоя натура не бесшабашного веселья требует, а совсем наоборот — самоуглубленной и плодотворной… скуки. В общем, отнесись к кризису как к точке роста. И принимайся за размышленье, благо оно хорошо произрастает на соответствующей почве: а помогает ему недовольство существующим положением дел. Тема для размышлений номер один: откуда оно взялось, это недовольство? Я ведь хотела найти работу!

Вполне вероятно, что ты совершила ошибку: восприняла первый этап своей карьеры как единственный. Поверь, никакое поприще и никакая сфера деятельности не могут оказаться единственно возможными для человеческой личности. Слишком многогранна наша индивидуальность. Из-за той путаницы, которая постоянно присутствует в нашей «сигнальной системе», мы нередко принимаем опрометчивые решения: то нам кажется, что лучше было бы получить такую или эдакую профессию, а то, чем мы действительно любим заниматься, оставить в качестве хобби — хотя гораздо успешнее наша карьера шла бы, коли поменять местами основное и неосновное занятия; то мы заводим собственное дело, не понимая, что административная работа — отнюдь не наше кредо, что отвечать мы можем за себя, а вовсе не за целый коллектив, за которым глаз да глаз нужен…

Попробуй не попадаться на крючки, повсюду раскиданные благодаря человеческой любви к стереотипам. Мы страдаем из-за собственной податливости гораздо больше, чем от враждебных замыслов нашего противника. Как только купишься на стандартное убеждение типа «Руководство — хорошо, а президентство — лучше. В президенты б я пошел — пусть меня научат!» Не бери на себя ответственность, которая тебе… нет, не по силам. Не по сердцу! Можно весело шутить, что руководство — это всего лишь искусство записать на свой счет тяжелую работу, сделанную другими. Но чтобы владеть столь сомнительным искусством, надо, чтобы к подобной тактике душа лежала. Мы полагаем, что вряд ли ты ощущаешь в себе позыв к жульничеству, саботажу и припискам. Обычно желание перейти на более высокую должность не является результатом планомерного уменьшения дозы порядочности в отдельно взятой натуре. Скорее всего, человеку хочется от исполнения перейти к самостоятельным решениям. Выросла квалификация, появились собственные идеи, полученный опыт потребовал применения. Такое состояние — оптимальное для карьерного роста. Но бывает и другое…

Настя всегда мечтала быть начальницей. На вопрос: «Начальницей чего?» пожимала плечами или крутила пальцем у виска: какая, мол, разница? Руководству везде хорошо. Честно говоря, тогда это казалось резонным. Шел конец 70-х годов, расцвет загнивания эпохи застоя. Только чиновники среднего и высшего эшелонов власти могли похвастаться допуском к кормушкам. Только их государство снабжало едой и одежей, позволяло жить не в коробке из-под холодильника, а в более ли менее приличной квартире, выпускало периодически мир посмотреть и самим опозориться… А люди, которые ничем не руководили, терпели поистине адские муки, о которых сегодня можно только вспоминать с ужасом, когда по телевизору старые номера Жванецкого показывают. Словом, Настя была нормальный ребенок трудных времен. Годы, как полагается говорить, пролетели — наступила совсем другая эпоха. Никаких тебе талончиков, распределителей, очередей и прочих кошмаров социалистической действительности. Вроде можно было поискать работу не по формально-административным признакам, а по душе — но Настя, единожды настроившись, ничего в своей радужной мечте перекрашивать не стала. В общем, все сбылось: Настя — главный редактор тонкого (вернее сказать, тонюсенького) журнала настолько странного направления, что его и определить нельзя — то ли журнал профессиональный, то ли популярный… Хотя для популярности журналу не хватает интересных публикаций, а для профессионализма — специальных материалов. Настя всегда делает номер в последние дни перед сдачей — а до того тянет сколько может. Работа не доставляет ей удовольствия. Вдобавок журнал не приносит ни денег, ни славы, ни ощущения хорошо выполненного дела. На вопрос «Слушай, Настька, зачем это тебе?» Настя отвечает, деланно улыбаясь: «Я здесь не Настька. Я Анастасия Владимировна!» Надо признать, в самых солидных периодических изданиях ни один редактор, хоть бы и главный, не добивается столь рьяно формальных признаков почитания. Когда фирма солидная, а ты ее босс, то набивать себе цену, играя «в начальника» — дурацкое занятие. К сожалению, Насте, продукту заблуждений отнюдь не золотого детства, этого не объяснишь.

Поверь, игры в духе Хлестакова — «тридцать пять тысяч одних курьеров» — нисколько не повысят тебя ни в собственных глазах, ни в общественном мнении. Дутый авторитет лопается при первом же прикосновении. Босс, требующий «обрядов чинопочитания», но не внушающий уважения и не имеющий авторитета, — вечный предмет насмешек. Чтобы не ощущать никакого «эффекта пересмешника» со стороны коллектива, такие начальники создают собственную, более комфортабельную виртуальную реальность, а это и подавно усугубляет их непригодность к руководящей работе. Не нравится? А раз не нравится, определись: нужна тебе должность или не нужна? Можешь ты управлять людьми или нет?