Дмитрий Соколов - Магическая медицина

На следующий день она, конечно же, сказала, что это всё чушь и быть такого не может. Мало того: она не поленилась поехать в город и позвонить родителям, чтобы спросить у отца, правда ли тот не купил ей мороженое после того, как тонул в море. Он заверил ее, что ничего подобного не было; наверное, подумал, что у нее очередной бред.

Мне, на самом деле, было неважно, как Оля относится к этому сознательно, и что там было двадцать пять лет назад на морском берегу. Я на каком-то уровне своему разговору с неведомой «частью» доверял значительно больше. Она была крепче и мудрее, чем «хозяйка». И раз она дала мне понять, что решение переменилось, то, значит, так и было.

Еще через день у Оли был приступ, который она пережила тихонько в своей комнате. Который был последним. Больше они никогда не повторялись.

Впрочем, когда она уезжала от меня, это было неочевидно. Чтобы приступов не было дня два-три, такое бывало и раньше. Когда она уезжала, самой ощутимой ее эмоцией была злость на меня. Я отвозил ее на своей машине, и на полдороге выяснилось, что она забыла документы. Если б это были какие-то вещи, то я, скорее всего, не стал возвращаться (еще и бензина было «под завязку»), но тут пришлось. Потом она «забыла» отдать мне деньги (которые передали за лечение ее родители), пришлось вспомнить мне, и она еле их нашла, чуть не опаздывая на свой рейс. Оно, в общем, обычное дело, еще сэр Ланселот жаловался, что самые серьезные попытки его убить предпринимали спасаемые принцессы. Но каждый раз немного удивительно и не очень приятно.

Впрочем, боль есть боль, и я понимал, что надавил на пару болевых кнопочек в ее характере. Чтобы жить, нужно двигаться — и тем тупым, которые не хотят двигаться по дороге желаний, приходится двигаться по сигналам боли. По большому счету, я не вижу особого выбора.

Год спустя, когда мы увиделись, Олю было не узнать. Она развелась с мужем, и после периода гулянок (она знакомилась по Интернету на одну-две встречи) познакомилась с очень симпатичным парнем. С которым до сих пор (уже несколько лет) и живет. Гораздо счастливее и здоровее, чем была раньше. Что интересно, если раньше работа у нее была совершенно идиотская (механическая и полу-рабская), то сейчас работа очень для нее удовлетворительная: она реставрирует картины. Так что это история оздоравливающего безумия, как ни крути. И моя роль осталась садистской только в моем личном воображении; для нее и всей ее семьи я — спаситель. Письмо, которое я передал ее родителям напоследок (о том, что Оле придется научиться хотеть и выполнять свои хотения), ее мама хранит в тумбочке у изголовья своей постели.

Легонький комментарий к одному аспекту этой истории.

Дети! Некоторые дяди говорят вам, что выполнять свои желания нехорошо. Что нужно выполнять желания других. Это очень красиво, но абсолютно нереально.

В маленькой частности, предположим, у нас есть желание одного человека помучить другого. Может быть, этот другой — постоянно манипулирующий своей супер-развитой слабостью — его очень сильно достал, и хочется его ударить. Например. Так бывает.

Это желание некрасиво. Это — дьявольское желание. Но что же мы будем с ним делать? Так вот, то же самое, что со всеми своими желаниями. Очень грубо — либо вытеснять и реализовывать тайно (от самих себя); либо принимать и реализовывать осознанно (для себя). У нас, у бедных человеческих существ, почти что нет других вариантов.

В первом варианте вы можете сохранить (внешне) "лицо", "мораль" и "профессионализм", но вытесненное желание "уйдет в подполье", и будет проявляться в вашей жизни неконтролируемо и не по адресу.

Во втором варианте у вас есть определенная осознанность, и вы можете контролировать способ и путь реализации желания. И тогда вы можете — о, хотя бы иногда — реализовать его творчески и на благо не только себе, но и внешнему миру. Если вы хотите, конечно, этого блага. И тогда даже страшная агрессия может быть реализована конструктивно.

Это верно в том частном случае, если моей движущей силой тогда было желание причинить Оле боль. Как знать? Нет, ну правда, как знать?

(вариант первый, «хамский»

В этой истории сплошь такие умные, взрослые, серьезные люди.

Итак, действующие лица и исполнители:

Секс-гуру — я.

Чудо-клиентка — Света.

Умный муж (остается за сценой) — Миша.

Всем нам лет по 30–35.

Сцена начинается там и тогда, когда еще вообще никто не подозревает, что может произойти. Живут себе Миша и Света, хорошая семейная пара. Много лет живут, довольно мирно и счастливо. Где у них особенно мирно, так это в постели. Они почти не спят друг с другом, уже давно. Как-то не тянет. Мишу еще как-то тянет, а Свету вообще нет. Ну и ладно, ну и живут. Однако такая ситуация камень точит.

И тут к ним в город приезжает «секс-гуру». Он устраивает психологические группы на какую-то такую тему типа «Мифология сексуальной жизни». И Миша приходит на презентацию группы. Часа два он смотрит на распинающегося меня, и по всей видимости, я ему нравлюсь. Таково его официальное мнение, когда он приходит домой. Он говорит жене: «Ведущий — умница. Продвинутый чел. Если хочешь, иди поучаствуй в его семинаре».

И вот Света действительно идет на семинар, и ей на этом семинаре очень нравится. А уж ведущий нравится — слишком. Она ему прямо об этом заявляет в конце: «Просто влюбилась!» Ну, ведущему приятно, но ничего особенного. Он вроде и сам в это время в себя влюблен.

Потом Света возвращается домой, и тут-то начинается самое интересное. Ее сексуальная жизнь и взаправду куцая и неинтересная, а лучик надежды, почувствованный на семинаре, она связывает исключительно с его ведущим. Миша это видит, он вообще в этой истории человек очень чувствительный и понимающий (а если вы мне скажете, что таких в природе не встречается, я, во-первых, поклянусь, что в этой истории все правда, а во-вторых, замечу, что я Мишу-то никогда практически не видел (на презентации людей было много, и я его там не идентифицировал), и все рассказываю со слов его жены.

Так вот, Миша и Света договариваются о том, что она может позаниматься своим сексуальным пробуждением с тем самым Митей, и что в течение всей «терапии» он в это дело суваться не будет, какие бы странные формы всё это ни принимало.

Я балдею, когда Света приходит и рассказывает мне обо всём этом. Доверие ужасно приятно. А уж сам заказ просто приводит меня в гордость. Или нет, не совсем так — я кайфую скорее от прямоты предложения. Немало я видел женщин, которые овивались вокруг меня с подобными темами, но почти всегда очень завуалировано, искаженно, запутанно. А тут — нате.

Я, на самом деле, не знаю точно, что делать. Я вообще считаю, что терапию надо ДЕЛАТЬ, что когда начинаешь, по ходу дела становится понятно, что делать и как, а заранее это вычислить трудно и даже не очень реально. Просто надо начать, причем достаточно серьезно. Так мы и решаем. Не спеша (после нескольких говорильных встреч) мы находим время и место для практики.

Вечер. Уютная квартира. Мой друг подарил мне пару таблеток «экстази», специально для этого случая. Стоит оговорить, что в семье у Светы и Миши все «наркотики» строго под запретом. Но «со мной» она решается и на это, и он тоже не против (это, в сущности, было последним моментом, который она обговаривала с ним заранее). И вот мы съедаем эти самые «экстази» и совершенно не знаем, что будем делать дальше.

Опять: я целые группы так раньше проводил — на импровизации. Я встаю и начинаю кружиться по комнате. Потом останавливаюсь и начинаю трогать Свету с закрытыми глазами. И ей говорю: «Закрой глаза». Так мы стоим какое-то время, пока волны психеделической энергии не начинают нас переполнять. Тогда я иду в душ, а Света идет со мной.

Я не буду всю ночь описывать — не порнография же. Вот что мне кажется важным: Света начинает вести себя как маленькая девочка. Голос ее становится таким высоким, и смех, и усюсюканья, и причитания. На самом деле, это не самый любимый мной образ. Но мне очень нравится другое: когда человек начинает вести себя ВЗАПРАВДУ. Вот ей хочется так себя вести — и она это делает на полную катушку. Ее сексуальность видится мне примерно так же: такая подростковая (инфантильная), со здоровенным комплексом неполноценности. То есть ей как бы мое тело нравится, а свое — нет. Это одной гранью подходит к садо-мазо, но я не зацикливаюсь на этой грани. Я стараюсь — а мне, на самом деле, очень легко — именно с ней с такой заниматься любовью. С таким неумелым, стесняющимся себя подростком. То есть, с другой стороны, мне же пофиг ее образы. Передо мной зрелая и реально наполненная сексуальностью женщина. Просто она об этом пока не знает.

Ночь прошла очень хорошо, мы оба радуемся еще пару дней. Но когда Света появляется через неделю, то очевидно, что ее перемкнуло обратно. Она нервничает, стесняется, чувствует себя виноватой. Постепенно ее диагноз вырисовывается четко: «Это была не я!»