Лео Мартин - Я вижу тебя насквозь! Искусство разбираться в людях. Самые эффективные техники секретных агентов

Успешная мотивация требует знания людей. Тот, кто по себе судит обо всех остальных, потерпит фиаско. Лидер, считающий, что все должны реагировать так же, как он (а такая слабость довольно широко распространена среди лидеров), столкнется с неудачей, если попытается мотивировать контактника или аналитика тем способом, который привлекателен лично для него. То есть начнет соблазнять их новыми вызовами и сменой обстановки. На такой призыв контактник ответит отказом, потому что он ориентируется на добрый совет и сердечное внимание. А если не находит этого, то чувствует себя не в своей тарелке и предпочитает держаться подальше. Аналитика тоже не заманишь необходимостью соответствовать новым требованиям и обещанием разнообразия. В худшем случае излишняя настойчивость может привести к тому, что он начнет доказывать свою правоту. Для мотивации аналитика необходимо разъяснить ему суть дела. В вопросах, наполненных конкретным содержанием, аналитик прекрасно разбирается и быстро приходит в отличную спортивную форму.

Знаете ли вы, какое направление мотивирует лично вас? Вам хочется туда, или прочь отсюда, или и то и другое – и если да, то когда что? Для большей уверенности задайте себе следующие дополнительные вопросы.

По какой причине вы в последний раз сменили место работы – потому, что обстановка на старой работе казалась вам невыносимой, или потому, что вас привлекли новые перспективы?

Почему вы положили конец отношениям с вашей последней пассией – потому, что они вас не удовлетворяли, или потому, что вы снова влюбились?

Что заставляет вас ехать в отпуск за тридевять земель – потребность отдохнуть от повседневности или желание предпринять что-то совершенно определенное?

Знаете ли вы направление мотивации членов вашей семьи и ваших друзей/подруг?

Попробуйте изменить свое направление. Вы будете очень удивлены.

Выясняйте, что стимулирует других людей – не только знакомых, но и незнакомых, – и радуйтесь вместе с ними их увлеченности и заинтересованности, которые обязательно появляются, если человек имеет возможность действовать так, как ему хочется.

День пятнадцатый, вторник, 12 октября

Когда на следующее утро я поднялся на наш этаж, я сразу заметил: что-то случилось. Навстречу мне шла Сабина, она выглядела бледной и утомленной, но лицо ее сияло.

– Ты что, наконец-то выспалась? – спросил я, прекрасно зная, что это не может быть правдой. Сам я, после безрезультатного ночного наблюдения за обнаружившимся проходом к задним дверям автобусного агентства, позволил себе появиться на работе только к девяти.

– Пойдем! – засмеялась она.

В ее кабинете мне первым делом бросились в глаза две новые физиономии, прикрепленные к пробковой доске. Сабина провела соединительные линии. К Бюленту. К тому же за прошедшую ночь, как из-под земли, вынырнуло еще несколько городов. Берлин, Стокгольм, Гетеборг. Вынырнуло и еще кое-что. Вопросительный знак. Прямо мне в лицо. Сабина наслаждалась произведенным эффектом. Этот раунд остался за ней. Два предыдущих, когда я приходил в офис гораздо раньше ее, были моими. Я молча показал на стол. Там лежало с десяток фотографий.

– Вот-вот, – сказала она. – И кто это, по-твоему?

В кабинет, потирая руки, вошел НО. Я просто не мог поверить в реальность происходящего. Раз в жизни пришел к девяти – и явно опоздал.

– Я сам узнал об этом всего пять минут назад, Лео, – подмигнул он мне. – Сабина работала всю ночь, после того как вчера вечером получила от Штефана отчет о наблюдении.

Оперативная активность Терезии Мюльталер значительно расширила нашу перспективу – и не только благодаря записанным автомобильным номерам. Вообще-то она не хотела об этом говорить, пока не хотела. Но Штефан по глазам угадал, что она скрытничает. Он успел хорошо изучить почтенную даму и не отставал от нее до тех пор, пока она не выложила все, что ей удалось разузнать в ходе собственного наблюдения, которое она вела вот уже несколько дней. И не только с помощью взятого напрокат бинокля. Фрау Мюльталер действовала поразительно умно. Так, например, она вызвалась делать покупки для фрау Штаудер, вдовы домоуправляющего, страдавшей болезнью ног. Никто не обращал внимания на старую женщину, по нескольку раз на дню входившую в дом по соседству с офисом «Сарая» и однажды незаметно последовавшую за неким господином в костюме к его автомобилю, припаркованному двумя улицами дальше. Никого не интересовала старушка, тащившая на буксире тележку на колесиках в серо-коричневую клетку, с какими люди обычно ходят в магазин.

– B-SE, как в слове «серия». – Фрау Мюльталер, чтобы запомнить номерной знак, построила ассоциативный мостик. А три цифры соответствовали дате рождения ее умершего супруга. Своей допотопной аналоговой малоформатной камерой «Кэнон», тип «Снэппи 50», она даже сделала снимок машины и водителя, правда, он получился немного смазанным.

На запрос Сабины о владельце автомобиля компьютер выдал примечание БКА[12]: «Распоряжение об установлении полицейского наблюдения». Что означало: БКА занимается этим напрямую. И машиной, и ее владельцем или пользователем. Никакой дополнительной информации. Но, по всей видимости, речь шла о деле государственного масштаба. И оно имело непосредственную связь с нашим автобусным предприятием?

– Кто возьмет на себя контакт с БКА? – спросил НО и посмотрел в мою сторону.

– М-м-м, да, – ответил я.

– Супер, – кивнула Сабина. – Факс отправлен десять минут назад. Ты звони, а я пока передохну и выпью еще кофе.

– Сколько литров ты уже в себя закачала? – спросил я. Но ответа не дождался.

Я тоже приготовил себе кофе и позвонил в БКА.

– Вы объявили о необходимости полицейского наблюдения за машиной некоего Эрдогана Йылмаза из Берлина. Машина обнаружена в Мюнхене.

О том, что мы не только зафиксировали автомобиль, но и получили фото водителя, я пока не упоминал. Сначала нужно было понять, важно ли для них данное сообщение и в чем там, собственно, дело. А сообщение оказалось чрезвычайно важным, насколько я мог судить по интонациям моего заикающегося собеседника. Самое конкретное высказывание, которое я от него услышал, звучало так: «Нам нужны любые сведения, поскольку Эрдоган Йылмаз, по нашим оценкам, является ключевой фигурой в одном из текущих расследований. К сожалению, я не могу сказать, о чем идет речь. Запрет на разглашение!»

Не только мы, сотрудники спецслужб, из тактических соображений держим свои данные в строгом секрете. И главная причина тут не в умышленном предательстве или саботаже, а в том, что утечка информации, допущенная по небрежности, или случайная оговорка в беседе способна поставить под вопрос успешное завершение дела. Организованная преступность имеет уши в таких местах, о которых это даже трудно предположить.

– Может быть, речь идет о незаконной переброске людей через границу и их последующей эксплуатации? – спросил я без обиняков.

Молчание. Через некоторое время встречный вопрос, произнесенный охрипшим от волнения голосом: «Из чего вы делаете такое заключение?»

Теперь промолчал я. Наконец коллега из БКА попросил меня срочно прислать им краткое сообщение со всеми значимыми фактами, которые мы смогли установить. На этом разговор завершился. Я почти ничего не узнал, и он почти ничего не узнал. Типичный первый контакт в нашей среде.

Пятнадцать минут спустя НО позвал меня и Сабину в свой кабинет.

– Только что звонили из БКА. К нам посылают двоих сотрудников, они должны быть здесь примерно вскоре после полудня.

– Похоже, этот случай значит для них еще больше, чем я предполагал, – порадовался я.

Такая спешка свидетельствовала о чрезвычайной актуальности нашей информации для уголовной полиции.

НО озабоченно покачал головой:

– И как раз сегодня, когда НУ нет на месте. Наверняка он пожелал бы лично поприветствовать господ из БКА.

– Совещание у министра? – спросила Сабина.

НО кивнул.

– Да, и он, конечно, всецело поглощен мыслями о том, как сделать нашу работу более эффективной.

– И как заполучить В3, – съязвила Сабина. Она выглядела неважно, совсем неважно. Напоминала, скорее, свой собственный призрак и сама это осознавала. – В таком виде я не могу показаться на глаза коллегам из БКА. Пожалуй, мне лучше уйти на дно.

– Так и сделай, – откликнулся я.

В подземном гараже стоял один из жилых автофургонов, в котором мы время от времени устраивали короткую сиесту, если он не использовался по прямому назначению, то есть для наблюдения. «Уйти на дно» означало, что Сабина собиралась сделать именно это.

– Я разбужу тебя, когда будет нужно, можешь быть уверена.

Она хотела что-то сказать. Но я опередил ее: