Робин Робертсон - Введение в психологию Юнга

Животные как воплощения Самости занимают основное место в трансформациях, происходящих в сновидениях. Знаменитый рассказ Кафки «Метаморфоза», главный герой которого однажды утром обнаруживает, что превратился в жука, являет пример распространенного для сновидений образа трансформации. После того как мы пережили коренное изменение в своей жизни, особенно если осознали, что оно происходило на самом деле, мир начинает казаться нам таким незнакомым и чужим, что гротескный и нечеловеческий образ — наподобие жука Кафки - представляется единственно подходящим для этой жизни. Распространенными образами, олицетворяющими Самость, являются гора, океан и дерево. Но Самость может также проявляться и в более простых, не столь причудливых формах, например, в виде цветка (часто это роза), спокойного озера, извилистой тропинки. Юнг исследовал образ дерева в сновидениях и рисунках своих пациентов, а также в мифологических сюжетах, и опубликовал полученные результаты в большом эссе «Философское древо».

Рис 3 Животное-Самость за решеткой. Поскольку наш опыт общения с Самостью часто воспринимает нечеловеческие и ужасные образы, Самость в сновидениях часто предстает в виде сильного животного, подобного льву или медведю. Поскольку мы испытываем страх, то должны стараться сдерживать эту мощную инстинктивную сторону самих себя С помощью решетки, скрытой от сознания. Однако в конце концов она всегда вырывается. (Ил. Г. Доре к «Дон-Кихоту Ламанчскому»).

...Если мандала может быть описана как символ Самости в поперечном сечении, то дерево можно назвать «видом Самости в профиль»: Самость, изображаемая как процесс роста.

К. Юнг

Дерево исключительно точно передает Самость как «процесс роста». Ствол дерева живет и растет в том мире, который знаком нам и в котором живем и развиваемся все мы. Из этой как бы фиксированной точки дерево растет в двух направлениях - в землю и небо. Корни врастают глубоко в землю, которая символизирует инстинктивную «почву» всей жизни. (Оторванные от своих инстинктов, мы гибнем точно так же, как лишенное корней дерево.) Но дереву в равной мере необходимо расти вверх, в небо, чтобы своими ветвями и листьями впитывать солнечную энергию. Эта картинка идеально соответствует потребности людей в духовных ценностях; без глубокой и постоянной связи с чем-то надчеловеческим мы все увянем и погибнем.

Дерево является настолько хорошей метафорой, что часто появляется в сновидениях в ключевые моменты нашего развития. Один пациент увидел во сне, как гуляет в варке, где растет много деревьев. Присмотревшись внимательнее, он видит, что корни деревьев не только находятся в земле, но во многих местах выступают на поверхность. Присмотревшись еще, понимает, что все деревья связаны единой корневой системой. Затем он постепенно осознает, что корневая система распространилась по всей планете, охватив все деревья во всех лесах и парках, - прекрасный образ полной взаимосвязи всего в жизни.

Я уже упоминал, что животные воплощения Самости возникают в ключевые моменты трансформаций, протекающих в нашей жизни. Два таких ключевых момента наступают, когда мы:

1) интегрировали свою Тень и перешли далее. к отношениям с Анимой/Анимусом;

2) когда интегрировали сизигию и теперь имеем дело непосредственно с Самостью.

На каждом этапе у нас, вероятно, будут сны, отражающие переходные моменты нашей жизни посредством видимых трансформаций в сновидениях. В таких снах скорее всего будет присутствовать некий образ, олицетворяющий Самость. Например, в момент интеграции Тени моему пациенту приснился сон, где он увидел, как кто-то бродит по берегу моря. Внезапно другой человек, которого мой сновидец определил как шпиона (т. е. Тень), подбежал к стоявшему на берегу, схватил его и увлек под воду. Минуту спустя на поверхность выбрался только первый, но сновидец знал, что на самом деле это был шпион. В момент прозрения сновидец, человек на берегу и шпион слились в единое целое. Затем сновидец обнаружил, что плавает в огромном бассейне с красивой женщиной (его Аиима). На краю бассейна стоит и наблюдает; за ними ее дедушка, мудрый и властный человек (Самость).

В сновидении, олицетворяющем интеграцию Анимы, один мой пациент увидел крохотных мужчину и женщину (Аиима), ростом не больше нескольких дюймов - однако во сне это не вызвало у него удивления. Затем в комнате появилась крупная ящерица - варан, длиной несколько футов. Мужчина стоял далеко от женщины, держался настороже, но не был напуган. Женщина запаниковала, бросилась бежать, но упала на пол. Варан приблизился к женщине, растаял, превратившись в облачко, и вошел внутрь ее через рот. Казалось, с женщиной в мгновение ока произошла полная трансформация, затем снова возник варан, хотя теперь он выглядел совсем не так, как раньше. Мужчина находился слишком далеко, чтобы помочь женщине, и наблюдал за всем происходящим несколько отстраненно.

Сновидения, олицетворяющие трансформацию, выглядят пугающими для пробуждающегося сознания. Однако в таких снах ощущается чувство правоты — еще один явный признак присутствия Самости.

« Мана-персона »

...мана-персона — это существо, обладающее некими сверхъестественными и колдовскими силами (тапа), наделенное волшебными познаниями и могуществом.

К. Юнг

После того как Анима/Анимус интегрированы в личность, возникает переходная фигура, которая являет собой предвоплощение Самости, фактически низшую ее «версию». Юнг называл ее либо <<мана-персона>>, либо «маг».

Меланезийцы используют слово «мана» для обозначения некоей безличной сверхъестественной силы, овладевающей людьми или предметами. Антропологи быстро поняли, что это прекрасный общий термин, и стали использовать слово для описания широкого спектра схожих верований в традхщиошгых культурах. Юнг, в свою очередь, взял термин у антропологов. И Юнг и антропологи, безусловно, сошлись бы во мнении о том, что «мана» находится в уме ее обладателя, а не в самом объекте. Однако, как мне кажется, большинство антропологов рассматривает «ману» как производное культуры; вроде бы некий человек или предмет обладает «маной» только потому, что люди его культуры верят, что он ею обладает. В противовес этому мнению Юнг утверждает, что человек или объект обладает «маной», потому что она представляет некий архетип; за свою невероятно долгую историю архетипы аккумулировали «ману» в себе. Во второй главе мы говорили о том, как Юнг пришел к обнаружению комплексов в человеческой душе (психике). Как вы помните, он понял, что если «отшелушить» несущие эмоциональный заряд личные ассоциации, которые группируются в комплексы (например, комплекс Матери или Отца), то оказывается, что энергия не отводится в сторону, а, напротив, открывается безличная, архетипи-ческая «сердцевина», обладающая еще более сильным эмоциональным зарядом. Сначала Юнг воспользовался словом «либидо» (термин, который у Фрейда обозначал сексуальную энергию) для описания этой энергии, но не ограничивал «либидо» только сексуальной энергией. Позднее для обозначения безличной энергии Юнг использовал слово «мана»; еще чаще он называл ее просто — «энергия». Далее в этой книге я буду употреблять оба термина: и «мана», и «энергия».

Ключевым представляется осознание того, что архетипы обладают «маной» и она не имеет ничего общего с личными эмоциональными архетипическими связями. Чем далее углубляемся мы в коллективное бессознательное, тем сильнее становится «мана».

В начале процесса индивидуации, когда мы сталкиваемся с Тенью, нам приходится бороться не только с личными проблемами, но также с коллективным архетипом пугающего образа «другого» человека, который лежит в основе наших личных страхов.

Постепенно, по мере общения с Тенью, мы при ходим к осознанию, что гнев и отвращение на самом деле гнездятся в нас самих. Как только с глаз спадает пелена наших собственных проекций, мы обнаруживаем, что у нас есть надежды и желания, способности и возможности, выходящие за рамки нашего исходного собственного воображаемого образа. Теперь мы ощущаем, что наш собственный образ лишен чего-то, незавершен. Но, несмотря на коллективную фигуру Тени, известную во всех культурах, интегрировав ее, мы пока еще глубоко не заходим в коллективное бессознательное. Наша борьба с Тенью в основном протекает в личном бессознательном.

В случае с Анимой / Анимусом мы имеем дело с коллективным опытом, хотя сначала соприкасаемся с теневым аспектом Анимы/Анимуса, который также представляет собой борьбу с нашим личным бессознательным. Затем, даже когда мы приближаемся к архетипическому аспекту Анимы/ Анимуса, мы по большей части имеем дело с личными трудностями во взаимоотношениях. Однако реальная сила Анимы/Анимуса исходит из коллективного опыта человечества, связанного с проблемой взаимоотношений, особенно между мужчиной и женщиной.