Эмрика Падус - Исцеляющая сила чувств

Джон Китс. «Ода греческой вазе»

Генри Уодсворт Лонгфелло. «День угас»

Уолт Уитмен. «Моя песня»

Уильям Вордсворт. «Среди нехоженых дорог»

Уильям Батлер Йейтс. «Озерный остров Иннисфри»

Против депрессии:

Вильям Каупер. «И свет во тьме светит»

Оливер Венделл Холмс. «Комнатный Наутилус»

Генри Уодсворт Лонгфелло. «День угас»

Джон Мильтон. «О слепоте»

Перси Биши Шелли. «Ода западному ветру»

Роберт Льюис Стивенсон. «Небесный хирург»

«Ни авторы, ни издатели этого журнала, выходящего дважды в год, не получают гонораров, – говорит Барон. – Несколько человек выполняют большую и тяжелую работу, а их интерес заключается в улучшении литературного качества творчества пожилых людей и обеспечении им отдушины для выхода чувств». Барон, бывшая школьная учительница на пенсии, живет в квартале Нью-Йорка Форест-Хиллз. Хотя выпускать «Расширяющиеся горизонты» начали в 1977 году в рамках программы для домов престарелых при Массачусетском университете в Амхерсте, журнал теперь создается в гостиной Сильвии Барон.

«Сочинение стихов помогает исполниться волей к жизни, полноценно и радостно раскрыть природный художественный дар, и эти факторы не следует упускать из виду, если мы считаем «профилактическую медицину» одной из жизненных целей, – говорит Барон. – Сочинение стихов мотивирует нас продолжать жить. Кроме того, публикация в достойном литературном журнале доставляет немалое удовольствие».

Д-р Джек Лиди соглашается, добавляя, что и подписаться на него – немалое удовольствие, равно как и собирать коллекцию поэтических произведений в вашем медицинском фонде. Д-р Лиди цитирует великого Роберта Грейвза, который говорил, что «хорошо подобранная антология – это полная амбулатория для наиболее распространенных психологических расстройств, и ею можно пользоваться как для их предотвращения, так и для лечения».

Что общего между плюшевым мишкой, детским одеяльцем и воспоминаниями?

«Все это – то, что нас утешает, – говорит доктор медицины Пол К. Хортон, психиатр из Меридена, Коннектикут. – Это то, что может дать нам уют и покой и тем самым предоставить защиту в мире, в котором отнюдь не всегда найдется для нас достаточно уюта или покоя. Они, по-моему, и есть самое существо жизни».

Их власть зиждется на том, что они возвращают нам квинтэссенцию нашего детства, то глубинное ощущение умиротворяющего спокойствия, которое мы чувствовали, когда были юны. Д-р Хортон подробно разъясняет свои мысли на эту тему в книге «Утешение: утраченное измерение психиатрии» – итог пяти лет исследований, клинических наблюдений и изучения конкретных случаев.

«Когда мы в младенческом возрасте, у нас очень тесные и эмоционально насыщенные отношения с нашими матерями, – пишет д-р Хортон. – Наши потребности удовлетворяются. Нас кормит и ухаживает за нами специальная особа, которая, видимо, принадлежит нам одним. Мы учимся предвкушать звук голоса, внешний облик, ласковые прикосновения нашей матери.

Благодаря этим особым отношениям мы развиваем базовое доверие к другим людям и к миру, окружающему нас. И эти первые отношения так необычайно полноценны, что они действительно становятся нашей постоянной частью».

Вот откуда приходят плюшевые мишки и детские спасительные одеяльца. Когда мы становимся чуть постарше, между двумя и шестью годами, нас заставляют отказаться от иллюзии, что наша мама находится в нашей единоличной собственности, и, по словам д-ра Хортона, мы часто выбираем яркую мягкую игрушку, мягкое одеяло или какой-либо другой объект подобного рода, чтобы он утешал нас и напоминал о наших крайне важных изначальных отношениях с ней. Заслуживает внимания то, что иногда мы избираем в особенные друзья «агрессивную» игрушку, вроде льва или тигра, или иногда заводим себе воображаемого друга, с которым можем разговаривать до бесконечности.

«Но какие бы объекты мы ни выбирали, – говорит д-р Хортон, – они представляют собой слабо замаскированные отображения наших ранних удовлетворяющих взаимоотношений. И все они помогают нам сделать переход от наших мам, представляющих собой весь наш мир, до жизни в мире во всей полноте».

Иногда более старшие дети могут выбирать себе в товарищи кукол-супергероев. А начиная с возраста 7 лет и до 13 «объектами-утешителями» могут служить коллекции таких вещей, как модели самолетов, банки из-под пива, солдатики и куклы. Они помогают нам почувствовать себя спокойнее, когда мы в страхе или в растерянности.

«Самое трудное и эмоционально бурное время – это период полового созревания, возраст от 15 до 25 лет, – говорит д-р Хортон. – Основная причина в том, что очень сложно подыскать себе объекты– утешители, заслуживающие доверия. Подростки могут впадать в депрессию или ярость. Они пытаются стать взрослыми, пытаются оторваться от своих родителей. Но они еще недостаточно созрели, чтобы установить взрослые взаимоотношения.

Фактически, пубертатный период – это отчаянный поиск утешения. Объекты, которые подростки использовали, когда были маленькими – куклы, мягкие игрушки, – теперь они сами же отвергают, как простую детскую дребедень. Поэтому иногда они обращаются к опасным вещам, таким как наркотики и алкоголь, которые могут привести к саморазрушению. А еще они обращаются к музыке.

Один из моих юных пациентов с трудом мог связать слова в предложение. Его речь была очень невразумительна. Но он мог рассказывать мне историю за историей о своих любимых рок-группах».

Какое это все имеет отношение к взрослым? Очень серьезное. «Объекты-утешители важны на всех жизненных этапах – в зрелости так же, как и в детстве, – говорит д-р Хортон. – Однако сами объекты при этом могут быть совершенно различными. Средства, с помощью которых маленький человек успокаивает себя, часто явно бросаются в глаза – к примеру, тот же плюшевый мишка, – и их нетрудно идентифицировать. Но на более позднем этапе жизни средства утешения, скорее всего, будут более искусно замаскированы.

Позвольте мне рассказать вам про 55-летнюю женщину, которую я гипнотизировал, чтобы облегчить боли. Когда я попросил ее восстановить в памяти какое-нибудь счастливое событие времен детства, она рассказала историю о путешествии на поезде, которое она предприняла, чтобы встретиться со своим отцом. «Я до сих пор помню едкий запах паровозного дыма, – говорила она, – и я вижу и ощущаю старые бархатные шторы, мягкие сиденья и чистое белое белье; омлет и мороженое – последнее подавалось в серебряной плошке – никогда больше не были такими вкусными; поезд мягко покачивался, так-так, так– так, внезапный лязг – дзынь-дзынь! – шум и свист пробегающего мимо встречного поезда – все такое убаюкивающее, и оно продолжает жить в моей памяти».

Эта пациентка оказалась способна использовать свои детские воспоминания о поезде, чтобы добиться практически полного освобождения от боли, которую наркотические препараты облегчали лишь частично и неудовлетворительно, – говорит д-р Хортон. – В самом деле, средство-утешитель может облегчить любую боль – как физическую, так и эмоциональную и духовную. К примеру, люди, страдающие депрессией, часто попросту забывают, по крайней мере на время, свои средства самоутешения. И определить характерные для них способы самоутешения и достижения чувства безопасности, а также выяснить, что они делали или пытались делать непосредственно перед наступлением приступа депрессии, часто так же полезно, как назначить им антидепрессанты».

Пациенты д-ра Хортона приходят к нему за помощью с различными проблемами: одиночество, непрекращающаяся тревожность, приступы паники, тоска и просто общее чувство, что жизнь бессмысленна. Он старается помочь им различными способами. Во-первых, он помогает им понять, что потребность в утешении действительно важна. Во многих случаях это означает показать пациенту, что чрезмерная ориентация на реальность – убежденность, что мы обязаны постоянно быть «взрослыми» и «реалистичными», – может заставить нас думать, что есть что-то ребяческое в потребности хотя бы время от времени почувствовать себя уютно.

Во-вторых, д-р Хортон помогает своим пациентам понять, что у каждого из нас есть свои объекты-утешители и что они из себя представляют – дело очень личное. Для одного человека может служить утешением перечитывание любимой книги, для другого эту же роль может исполнять мягкая игрушка, даже если он уже взрослый.

Д-р Хортон также старается показать своим пациентам, что «тихая гавань» в доме жизненно необходима. К примеру, это может означать, что вы сделаете обеденное время временем спокойного разговора в кругу семьи, не предназначенного для споров и раздоров, или найдете время, чтобы вместе почитать или послушать музыку. Суть в том, чтобы попытаться найти «островок утешения» в нашей повседневности.