Кэрол Боумэн - Прошлые жизни детей. Как воспоминания о прошлых жизнях влияют на вашего ребенка

Это продолжалось до самых родов. Когда у молодой женщины начались предродовые схватки, я примчалась в родзал, уверенная, что плод снова находится в ягодичном предлежании. Так оно и было. Я легко изменила предлежание в очередной раз, и роды прошли благополучно. Я скоро забыла об этом происшествии, так как все окончилось хорошо, хотя это был довольно любопытный клинический случай.

Когда эта женщина пришла ко мне через месяц на проверку со своим ребенком, она заявила мне: «Не знаю почему, но этот ребенок совсем не похож на остальных, которых мне доводилось видеть: он все время кричит. Иногда у него просто появляется испуганное выражение и он начинает кричать. Я ничего не могу сделать, чтобы успокоить его».

Через неделю женщина снова явилась на прием. Она рассказала мне, что, отчаявшись успокоить ребенка, она опустила его на постель и сказала ему: «Я ничего не могу поделать с тобой, я старалась как могла, но ничто не помогло. Ты явно напуган и с тобой творится что-то не то. Что это такое? Как я могу помочь тебе?»

Конечно же младенец ничего не ответил на это, да и мать ничего не ожидала услышать.

Но этой ночью ей приснился сон. Во сне она видела схватку, которая произошла между большой группой белых всадников и горсткой индейцев. Местом действия была гора возле Феникса[15], и битва развернулась на вершине утеса над отвесным обрывом. Один из индейцев потерял равновесие и полетел вниз на камни, устилавшие дно каньона. Затем перспектива изменилась, и мать увидела себя возле того места, куда упал индеец. Она подошла к тем самым камням, на которых нашел свою смерть краснокожий воин. По мере того как она приближалась к погибшему, он становился все меньше и меньше. Наконец женщина узнала в нем своего ребенка.

Позже, когда она проснулась, значение сна начало доходить до ее сознания. Если ее сын в прошлой жизни был действительно индейцем, упавшим с кручи, то эти повороты в матке были не чем иным, как повторением его падения, когда он летел по воздуху, непрерывно кувыркаясь.

После этого сна младенец продолжал кричать и пугаться, по мать почувствовала, что с ним творится. Когда ребенок заснул, она начала шептать ему: «Что было – то было. То, что было, уже не вернется. Тебе незачем переживать все это вновь. Ты сейчас в другой жизни, где тебе ничто не угрожает. Ты должен отделаться от этого чувства страха».

После этого разговора мальчик больше никогда не заходился в крике, как прежде. Его больше ничто не пугало. С этих пор он стал счастливым и умиротворенным младенцем.

Доктор Мак-Гэри снабдила свой рассказ следующей исторической справкой:

Из истории Аризоны известно, что солдаты Компании «Б» из аризонского добровольческого полка поднялись по тайной тропе на вершину горы Пикачо возле Феникса, где атаковали семьдесят пять индейцев племени апачи. Раздавались выстрелы и боевые кличи, отчаявшиеся индейцы прыгали с утеса на камни внизу. Легенда гласит, что пятьдесят индейцев были убиты во время первой атаки, оставшиеся тридцать пять прыгнули вниз, предпочтя смерть пленению {9}.

Эта история необычайна в нескольких отношениях.

Во-первых, еще в утробе матери ребенок проигрывал сцену своей гибели, постоянно переворачиваясь. Возможно, это демонстрирует то, что поведение, продиктованное опытом прошлой жизни, начинается еще перед рождением. Психотерапевты, специализирующиеся на прошлых жизнях, знают о подобном феномене и часто встречаются с подобными примерами в своей работе. Они обнаружили, что большое количество пренатальных переживаний является не чем иным, как проигрыванием эпизода, предшествующего смерти. Доктор Вулгер пишет: «Когда при тяжелых родах ребенок получает серьезную травму, эта травма часто символически отражает аккумулированные переживания смерти в прошлых жизнях» {10}. Например, ребенок, вокруг шеи которого обвивается пуповина, мог принять смерть в прошлой жизни через повешение.

Во-вторых, когда отчаявшаяся мать, фигурирующая в этой истории, спрашивает у своего ребенка: «Как я могу тебе помочь?», она получает ответ в виде сновидения. Это сновидение объясняет поведение ее сына в чреве и ту боль, которую он испытывает сейчас.

И наконец, используя информацию из сновидения, мать оказывается в состоянии помочь своему сыну, поговорив с ним – признав подлинность его переживаний из прошлой жизни, точно так же, как это делают матери со старшими детьми, чтобы прояснить их воспоминания о прошлых жизнях. Конечно же, младенец не мог понять слов своей матери, но каким-то образом ее намерения дошли до него.

Пример этой матери демонстрирует нам еще раз, как и в случае с Шэрон, что сновидения действительно могут стать средой общения между матерью и ребенком, а травматические воспоминания о прошлых жизнях могут быть поняты и исцелены благодаря телепатической связи во сне.

Родители, услышав, как их ребенок говорит о прошлых жизнях, не могут не принять идею реинкарнаций.

Некоторым это доставляет неприятные переживания, так как слова ребенка противоречат их религиозным убеждениям, другие же, напротив, радуются, так как это является подтверждением того, о чем они давно подозревали. Но для всех родителей, с которыми мне приходилось говорить, сила детских воспоминаний брала верх над любой религиозной доктриной, которой их учили. Их внезапное понимание реинкарнаций как практической реальности расширило их старые представления о том, что возможно в жизни и во Вселенной. Все они отмечали то, что их убеждения изменились в корне после того, как их маленькие дети бесхитростно заговорили о своих переживаниях в глубоком прошлом.

Лайза признает, что именно ее дочь, Кортни, вывела ее из духовного неведения и заставила пересмотреть старую систему убеждений.

Я никогда не верила в реинкарнации до того, как Кортни не начала говорить мне об этих вещах Я выросла в семье, где исповедовалось лютеранство в стиле штата Миссури – только геена огненная и муки вечные, а каждое слово в Библии было неоспоримым. Мое детство прошло в строго религиозной среде.

Но Кортни произвела революцию во всей нашей семье. Во всем этом есть что-то очень реальное, хотя я еще не до конца разобралась. Мне казалось, что я смогу обдумать подобные вопросы, развалясь в кресле-качалке, когда мне будет за шестьдесят, и никак не ожидала того, что многие ответы мне подскажет двухлетний ребенок.

Иногда я чувствую себя словно отрезанный ломоть и не хочу заходить слишком далеко, боясь потерять дорогу назад. А Кортни тянет меня вперед. Это смешно, однако я стала получать удовольствие. Все произошло очень неожиданно. Я думала, что это должно случиться позже... она сделала так, что именно сейчас это стало необходимо.

Мэри Флеминг, мать детей-художников, рассказывает о том, как их заявления помогли ей расширить свой кругозор:

Чувствуешь себя как-то не по себе, когда маленькие дети начинают толковать о жизни и смерти, о реинкарнациях и Боге. Но это исходило от моих собственных детей, и я не могла отмести это в сторону. Я должна была произвести переоценку своих представлений и взглядов на жизнь и на то, почему мы находимся в этом мире.

Мои родители довольно ревностные католики, и я не знаю, что Церковь может сказать об этих идеях. Но я должна верить своим собственным детям, когда они говорят такие вещи.

Правда, заключенная в словах детей, инициирует цепную реакцию нового понимания. Понимания не только жизни и смерти, но и того незримого духовного мира, который движется вокруг и сквозь нас. Когда дети так невинно начинают говорить о смерти и возрождении – о тех тайнах, которые, как мы считаем, стоят выше их понимания, – мы чувствуем, что все это правда, так как она пульсирует сквозь наши тела. Когда истина доходит до нас через наших детей, что-то начинает шевелиться внутри нас. Мы пробуждаемся для иной реальности, начинаем замечать вещи, на которые никогда не смотрели раньше.

Это подобно тому, когда вдруг бросаешь взгляд на паутину, на которой дрожит роса в тот момент, когда солнце освещает ее под нужным углом. Мы сразу же начинаем видеть сложную сеть, объединяющую всех людей мира и все события нашей жизни. Мы начинаем понимать, что ничто не происходит случайно, совпадения обретают смысл. На мгновение нам удается различить тот пунктирный рисунок, в котором соединены все вещи наружного и внутреннего миров. Но мы могли бы оставить все это без внимания, если бы маленький ребенок не потянул нас за рукав и указал рукой на паутину.