Уильям Джеймс - Многообразие религиозного опыта

Случаи, приведенные мною в третьей лекции, представляют собой еще лучшие образцы подобного состояния. Мисс Этель Пэффорд объясняет в своем очерке The Loss of Personality, помещенном в The Atlantic Monthly (vol. I, XXXV, p. 195), что исчезновение чувства нашего я и появление восторженного чувства непосредственного единения с миром обусловливается бездеятельностью тех проводов, которые обыкновенно служат посредниками между задним планом нашего сознания (чем именно и является наше я) и всяким предметом, находящимся на первом плане. Я считаю необходимым отослать читателя к этой, в высшей степени поучительной, статье, которая, по моему мнению, бросает свет на психологические условия интересующего нас переживания, хотя, конечно, сопутствующий ему восторг и ценность откровения в сознании пережившего его лица, этими условиями не объясняются.

[233] Memoiren einer Idealisten. 5te Auflage, 1900, III, 166. До этого много лет подряд ее материалистическое мировоззрение мешало ей молиться.

[234] В другом месте Уитман выражает в менее лирическом тоне то мистическое чувство, которое, по-видимому, не покидало его.

"Кроме разума, пишет он, в образовании высшего сознания нашего тожества с человечеством, участвует еще что-то чудесное, что не подлежит доказательству, но нередко ощущается даже теми, кто не подготовлен соответствующим воспитанием (хотя я думаю, что именно такая подготовка должна быть целью и вершиной всякого воспитания, заслуживающего этого имени). Я говорю о нашей интуиции относительно существования абсолютного равновесия во времени и пространстве, среди всего многообразия вещей, среди всей кажущейся несправедливости, нелепости и всеобщей неустроенности того, что мы называем миром; для взора души открыт весь божественный клубок и невидимая нить его, которая держит собою все сцепление вещей, все время и все события, как бы незначительны и мимолетны они не были, подобно тому, как охотник держит на своре своих собак. Об этом прозрении души и о его центрально-важном значении для нас оптимизм судит со свойственной ему поверхностью".

Уитман в данном случае имел в виду Карлейля, которого считал неспособным на такую интуицию (Specimen Days and Collect. Philadelphia. 1882, p. 174).

[235] My Quest for God. London, 1897, pp. 268, 269 (сокращено).

[236] Cosmic Consciousness: а study in the evolution of the human Mind. Philadelphia, 1901, p. 2.

[237] Loc. cit., pp. 78. Мои цитаты я взял из брошюры, которая предшествовала более обширной книге д-ра Бэки, и поэтому они несколько расходятся по внешней форме с текстом последней.

[238] Я взял этот отрывок из Vivekananda. Raja Yoga. London, 1896. Самым полным источником сведений о йога является труд, переведенный Vinari Lala Mitra: Yoga Vasishta Mana Ramayana, 4 vols. Calcutta, 1891-99.

[239] Один европеец, после сравнительного изучения йоги и вызываемых искусственно гипнотических состояний, а также состояний сновидения (dreamy-states) говорит следующее: йога делает людей бодрыми, здоровыми и счастливыми. Благодаря своей постоянной власти над своим телом и над мыслями йога представляет собой в высшей степени то, что обыкновенно называют «характером». Путем подчинения своих побуждений и наклонностей воле, стремящейся к добру, он становится «личностью», не поддающейся влиянию других людей, т. е. полной противоположностью медиуму, легко поддающемуся внушению (Karl Kellner: Joga. Eine Skizze, München 1896, p. 21).

[240] Я следую изложению С.Ф.Koeppen'a в его Die Religion des Bouddha. Berlin, 1857, I, 585 ff.

[241] A.Schmoelders: Essai sur les écoles philosophiques chez les Arabes. Paris, 1842, pp. 54–68.

[242] Görres, Christliche Mystik дает полное описание этих фактов. Такое же описание мы находим у Ribet. Mystique Divine, 2 vols. Paris, 1890. Более систематическим является Mystica Theologia Vallgornera, 2 vols. Turin, 1890.

[243] Récéjac говорит о них в своей недавно появившейся книге, как о существенном пункте мистицизма. Самый мистицизм он определяет, как "стремление приблизиться к Абсолютному моральным путем и путем символов". См. его Fondements de la Connaissance Mystique. Paris, 1897, p. 66. Но, без сомнения, есть и такие мистические состояния, в которых чувственные символы не играют никакой роли.

[244] Saint John of the Cross. The Dark Night of the Soul, book II, ch. XVII. Vie et Oeuvres, I me édition. Paris, 1893, III, 428–432.

[245] Я оставляю в стороне галлюцинации слуха и зрения, случаи словесного и графического автоматизма, левитацию, стигматизацию и чудесные исцеления. Все это совершалось мистиками (или, по крайней мере, существовала вера в то, что они могут совершать это), но все эти чудеса не могут иметь для, нас существенного значения, потому что не сопровождаются чувством внутренней просветленности, и часто их производят люди, которым совершенно не свойственны мистические состояния. Для нас же существенным признаком таких состояний является сознание внутренней просветленности.

[246] Sainte Therèse: Le Chateau Intérieur. V-me Demeure, ch. I (Oeuvres tradiutes par Bouix III, 421–424).

[247] Bartoli-Michel: Vie de Saint Ignace de Loyola, 34–36. У других мистиков, как, например, у Якова Беме, были откровения о сотворении мира. Однажды, когда Беме было 25 лет, он "был озарен божественным светом и осенен небесным знанием. Проходя через поля, в Герлице, он сел на землю, чтобы отдохнуть и, посмотрев на травы и другие растения, благодаря своему внутреннему свету прозрел их сущность, их полезность и их свойства сквозь их формы, линии и другие признаки". Одно из своих позднейших переживаний он описывает следующим образом:

"В четверть часа я увидел и узнал больше, чем могло бы мне дать долголетнее пребывание в университете, ибо я увидел и познал существование всех вещей, глубину и бездну, вечное зарождение Св. Троицы, происхождение мира и всех тварей от божественной мудрости. Я познал и увидел в себе три мира, причем внешний видимый мир представлял собою порождение двух миров, внутреннего и духовного. Я увидел и познал всю творящую сущность, как в добре, так и в зле, происхождение этих начал и их взаимную зависимость друг от друга; точно также я понял, каким образом начался процесс рождения в плодоносном чреве вечности. Я не только чувствовал великое изумление перед всем этим, но ощущал также и чрезвычайную радость, хотя находящийся во мне внешний человек с трудом понимал смысл видимого мною и мне трудно писать об этом, потому что я видел вселенную в состоянии хаоса с таящимися в ней зачатками всех вещей и выразить это словами я не в состоянии" (Jacob Boehme. Theosophic Philosophy, etc., by Edward Taylor. London, 1891, pp. 425, 427).

Нечто сходное с этим мы встречаем у Джорджа Фокса:

"Я находился, говорит он, в том состоянии, в каком был Адам до своего рождения. Тайна творения была открыта для меня; и мне было дано увидеть, как все вещи получили свое название согласно своей природе и своим свойствам. У меня явилась мысль, не следует ли мне сделаться для блага человечества врачом, принимая во внимание, что Господь так ясно раскрыл передо мною природу и свойства всех тварей" (Journal. Philadelphia, no date, p. 69).

Мистический журнал того времени «Ясновидение» изобилует подобными откровениями. Как на один из примеров их, можно указать на космогонические откровения Эндрью Джексона или на переживания, изложенные в "Reminiscences and Memories of Henry Thomas Butterworth". Lebanon, Ohio, 1886.

[248] Loc. cit., p. 574.

[249] Св. Тереза делает различие между болью, в которой принимает участие тело, и чисто духовной болью (Le Château Intérieur. VI-me Demeure, ch. I). O том участии, которое принимает тело в этих небесных радостях она говорит, что чувство радости "пронизывает его до мозга костей, тогда как земные наслаждения действуют только поверхностно. Это, конечно, только приблизительное описание, добавляет она, но я не умею выразиться яснее". (Ibid., V-me Demeure, ch. I).

[250] Migne. Patrologia graeca, III, § 572.

[251] Deus propter ecellentiam non immerito Nihil vocatur, говорит Иоанн Скот Эригена. Слова эти приведены Andrew Seth в его Two Lectures on Theism (New York, 1897, p. 55).

[252] J.Royce: Studies in Good and Evil, p. 282.

[253] Jacob Behme, Vom übersinnlichen Leben, § 15 ct. (издание Schiebler'a, стр. 134).

[254] Cherubinisher Wandersmann, Strophe 25. "Бог есть Ничто; Он не представляет собою ни Теперь, ни Здесь; И чем больше ты стараешься уловить Его, тем больше Он ускользает от тебя".

[255] Я заимствую из одной французской книги следующее мистическое описание счастья, вызванного сознанием пребывания в Боге:

"Иисус поселился в моем сердце. Это не столько похоже на Его пребывание во мне, на Его соединение со мной, как на нечто вроде полного слияния. О, новая и благословенная жизнь, которая с каждым днем становится все более и более светлой!.. Стена, которая находится передо мной, и которая несколько мгновений тому назад была еще темной, в этот час ослепительно сияет, потому что солнце освещает ее. Куда бы ни попали его лучи, они везде зажигают пожар славы; каждый мельчайший кусочек стекла искрится, каждая песчинка пылает огнем; подобно этому в сердце у меня звучит торжественная, победная песнь, потому что Господь обитает в нем. Дни моей жизни следуют один за другим; вчера голубое небо, сегодня солнце, спрятавшееся в облаках, затем ночь, полная странных сновидений; но лишь только мои глаза раскрываются, лишь только ко мне возвращается сознание и я, по-видимому, снова начинаю жизнь, — передо мной постоянно все один и тот же образ, присутствие одного и того же Существа постоянно наполняет мое сердце… В прежнее время отсутствие Господа делало мои дни печальными. Обыкновенно я просыпался, подавленный всевозможными мрачными впечатлениями и не находил Его на своем пути. В настоящее время Он всегда со мной, и легкий туман, окутывающий вещи, не служит препятствием моему общению с Ним. Я чувствую прикосновение Его руки, я чувствую и еще нечто, наполняющее меня невыразимой радостью, — осмелюсь ли я высказать это? Да, потому что это истинное выражение того, что я переживаю. Святой Дух не только посещает меня; Он является для меня не ослепительным видением, которое может в любой момент взмахнуть своими крыльями и оставить меня среди моей ночи, — Он имеет во мне постоянное пребывание. Он может уйти, только взяв меня с собой. Даже больше: Он не является для меня другим существом, Он составляет со мной одно целое. Это не простое соединение, это проникновение, это глубокое изменение моей природы, это новый вид существования" (Цит. у Wilfred Monod: II Vit: Six méditations sur le mystère chrétien. pp. 280–283).